Душа моего духа (СИ) - Морская Лара. Страница 11

— Кем бы он ни был, но домой он нас пока не отпустит, и нам придётся его развлекать.

— Вам легко об этом говорить, а мне первому к нему идти! — пожаловался Макс.

— Ну так ты же сам хотел быть первым? Что ты там наговорил, дай вспомнить. Ты — большой политик, умеешь убеждать и всё такое… — Бросив на Макса злобный взгляд, Найли изо всех сил сжала виски пальцами.

— Отвянь, Найли, не смешно. Что он со мной сделает? Надеюсь, что эти создатели, или строители, или как он их там назвал находятся невдалеке отсюда и не позволят этому глюку ходячему меня прибить.

— Может, он просто спросит тебя о твоей жизни? Кто ты, что ты?

— Ты намекаешь, что в прошлой жизни он тоже был мозгоправом?

Хлопнув дверью, Найли уединилась в своей комнате. События последних дней были настолько невероятными, что справиться с эмоциями оказалось невозможным. Обняв себя руками, она опустилась на кровать и от души заплакала, толком не зная, что расстроило её больше всего: круговорот безумных событий, мерзкий, животный страх или неприкрытая неприязнь Макса.

— Признайся, что Найли тебе нравится, и что тебе неприятно, что она умнее тебя. Тогда всё встанет на свои места, — посоветовала Максу Эльмира.

— А ты нам так и не рассказала, откуда вы с ней знакомы? — едко ответил Макс. — Поделись с нами своей восхитительной кокаиновой сагой!

— Заткнись, урод! — заорал Лари, обняв вздрогнувшую женщину за плечи, и они тоже удалились.

Макс остался один, посреди странного дома на мёртвом материке. Опустившись на пол, он потёр лицо руками, потом достал из кармана третье письмо, которое он не показал Тиниалирию, и задумался.

На встречу с духом вулкана Макса провожали все вместе, с шуточками и глупыми напутствиями. О случившейся ранее ссоре не упоминал никто, и только натянутость их улыбок позволяла предположить, что этих людей связывают далеко не дружеские отношения. Как только Макс вышел за порог, трое оставшихся переглянулись, и их лица выражали откровенный ужас.

— Он не вернётся, — захныкала Эльмира, волнуясь, скорее, не о Максе, а о том, что в оглашённом Тиниалирием расписании она была следующей. Для неё, в отличии от Найли и Лари, язык, на котором они разговаривали, не был родным. Для Макса, впрочем, тоже, хотя он с детства говорил на нём со своим отцом. Три часа развлекательной болтовни на иностранном языке, какой кошмар. Может, он понимает все языки?

— С чего ты решила, что Макс не вернётся? Мне кажется, что всё будет в порядке. — Фальшивая уверенность Найли резала слух.

— Ты же знаешь, какой Макс! Иногда мне и самой хочется его прибить. Я боюсь, что он разозлит Тиниалирия, и тот нас всех уничтожит.

С этим было трудно спорить.

Они сели за кухонный стол, пытаясь нащупать возможную нить разговора. Было ли происходящее с ними правдой, или они стали частью какого-то чудовищного розыгрыша? Когда стало очевидно, что их попытки скоротать время за беседой были тщетными, они разбрелись по комнатам и ждали, не выходя, пока не услышали хлопок входной двери. Макс стоял перед ними с торжествующим лицом.

— Именно так, господа, и достигается невозможное! — провозгласил он и направился прямиком к бутылке красного вина. Остальные последовали за ним, с нетерпением ожидая его рассказа.

По словам Макса, его встреча с Тиниалирием прошла очень даже успешно. Появившаяся перед домом тропинка привела его к чёрным скалам на берегу, потом вверх по ступенчатому склону, где его взгляду открылась небольшая каменистая площадка. Дух встретил его с дружелюбным равнодушием и озадачил немедленным:

— Давай, развлекай меня. У тебя есть три часа.

В последнее время ассортимент весёлых историй Макса несколько истощился, поэтому ему ничего не оставалось, как посмотреть на происшедшее с ним с другой стороны. Рассказ о выборах и идиотском поведении его заместителей занял почти полтора часа. В повествовании Макса не было ни боли, ни удушливого стыда, а слышались только сарказм и жёсткий смех. То, что он смог рассказать об этом с такой лёгкостью, оказалось для него приятным сюрпризом. Дух смотрел на него, иногда качая головой, иногда почти улыбаясь. Потом Макс рассказал ему о том, как они добирались на материк, о своих попутчиках, о его спорах с Найли, о том, как сблизились Эльмира и Лари.

— А вы с Найли тоже сблизились? — спросил дух, и в его вопросе Максу почудилась какая-то странная, ещё непонятная ему подоплёка.

— Нет, — резко ответил Макс. — Найли… непростая.

— Что значит “непростая”?

Макс задумался. Действительно, что это значит — непростая? Макса всегда тянуло к тем людям, которые были ему понятны, которых можно было запросто рассчитать и покорить. Но не может же он объяснить это духу? Не может же он признаться, что у него не получается прочитать Найли, но при этом ему кажется, что она видит его насквозь?

— Она — как наждачная бумага. — Это сравнение пришло к нему так неожиданно, что он оторопел.

— Что это такое? — не понял дух.

Макс попытался объяснить, что такое наждачная бумага. Потом, отвечая на всё ещё непонимающий взгляд Тиниалирия, он пояснил. — О наждачную бумагу можно ободрать кожу. О Найли можно поранить чувства. Ободрать.

Это объяснение не понравилось духу. Он вскочил с камня, взволнованно зашагал взад-вперёд по каменистой площадке, бормоча “ободрать чувства”, потом приказал:

— Расскажи ещё что-нибудь.

Остальное время Макс рассказывал о Большой земле, о своей стране, о родном городе, о том, как с утра белоснежные яхты выстраиваются на берегу залива, раскрывая паруса навстречу ветру.

— Это было терпимо, Макс, ты развлёк меня. — Мужчине показалось, что в голосе Тиниалирия прозвучали нотки благодарности. — Мы снова увидимся с тобой через три дня.

— Так что я — гений! — Макс закончил свой рассказ полупоклоном, с торжеством глядя на остальных. — Тиниалирий чуть ли не поблагодарил меня в конце разговора, а уж этого я вовсе не ожидал.

— М-да, гений, раздели 30 на 4 и умножь на 3, - фыркнула Найли. — Ты пошёл к духу первым, так что, если мы здесь продержимся целый месяц, то тебе ещё семь раз к нему ходить, и каждый раз на три часа. Хватит ли у тебя сказок, Шахерезада³?

— Заткнись, Найли, я ему про тебя тоже рассказал, так что послезавтра тебе придётся туго.

— Завтра — моя очередь. — Эльмира тяжело вздохнула. — Я всю свою жизнь провожу в тренировках. Что же об этом можно рассказать? Да ещё на чужом языке.

Найли подошла к Эльмире, обняла и крепко прижала к себе.

— А зачем тебе что-то ему рассказывать? Надень кеды и попроси его найти ровное место у подножья гор. — Отвечая на удивлённый взгляд Эльмиры, она продолжила. — После нашего первого знакомств, я посмотрела записи твоих выступлений. Эльмира, ты — восхитительна, ты — как фея, которая порхает, не касаясь льда. Ты кружишься с такой скоростью, что исчезаешь и потом снова появляешься, как вспышка прекрасного огня. Тебе нет равных. Покажи это Тиниалирию, и тебе не придётся с ним разговаривать.

Лари благодарно посмотрел на Найли и улыбнулся. В глазах Эльмиры стояли слёзы. Ей хотелось протестовать, объяснять, что эта часть её жизни навсегда закрыта для неё, но она захлебнулась этими мыслями. Дрожа в объятиях неожиданной подруги, она не смогла не поддаться её теплу.

Как будто прочитав её мысли, Найли тихо прошептала: — Здесь как будто другой мир, Эльмира, прошлого не существует. Всё, что произошло с нами раньше, попросту не считается. Здесь можно всё.

Той ночью, когда Найли уже почти заснула, ей показалось, что по её спине провели чем-то горячим. Отбросив подушку, она вскочила с кровати и выставила вперёд руки, приготовившись защищаться. В комнате никого не было, и только искрящееся оранжевое свечение позволяло предположить, кто был её недавним визитёром.

Найли опасливо поднесла руку к рассеивающимся искрам и позволила им проскользнуть между пальцами перед тем, как исчезнуть, растворившись в ночном воздухе. Присев на край постели, она дождалась, пока её сердцебиение успокоится. Почему хозяин материка прикасается к ней? Теперь у Найли не было сомнений, что именно его прикосновение она почувствовала, когда они впервые сошли на берег Младшей земли. Почему же он исчез, когда она проснулась? С удивлением она поняла, что ей хочется, чтобы он вернулся.