Тот самый одноклассник (СИ) - Морская Лара. Страница 55

Данила Резник — зло. Настоящее, одержимое и бесстыжее.

Как живут, когда от прошлого звенит в ушах? Как и всегда. Надо только отстраниться от звона, притвориться, что не замечаешь, и однажды он исчезнет. По крайней мере, на это я и надеюсь.

Я просто живу. Если Данила захочет, то найдёт, где бы ни спряталась, а жить в страхе я не стану. Поэтому и сделала сложный выбор — доверилась обещанию Алексея. Хотелось задать сотню вопросов — как можно удержать неудержимое, предсказать непредсказуемое, предотвратить явление природы по имени Данила Резник? Но я прикусила язык. Доверилась. Алексей сдержит обещание, я прочитала это в его взгляде.

На днях нашла объявление о конкурсе — «Поиск молодых талантов». Тема — движение в свободной интерпретации. Сроки поджимают.

Очередной конкурс?

Почему бы и нет.

«Поиск молодых талантов».

Я молодая, хотя недавние события состарили меня и подорвали нервную систему. Может, я и талант, но для вдохновения мне требуется кое-что особое. Вернее, кое-кто.

Мужчина, мысли о котором следует похоронить вместе с прошлым, с Данилой и остальными его родственниками.

Следует, но не получается. Как только увидела тему конкурса, сразу подумала о нём. Об Алексее. Вернее, я думала о нём и раньше, слишком часто, но перед глазами маячил список причин, по которым на эти мысли следует наложить эмбарго.

Движение — отличная тема для конкурса, есть, где развернуться фантазии. Но мне не хочется придумывать новое, потому что в мыслях уже давно крутится одна картина. Навязчивый образ, умоляющий о воплощении. Алексей. Его тело, от лопатки до середины бедра, напряжённое в движении. Мужское совершенство, пойманное в броске вперёд.

Делаю новые наброски, уже не первый десяток, раздражённо ломаю карандаши. С натуры было бы проще, убедительнее, интереснее…

Я хочу рисовать с натуры.

Я хочу попросить Алексея о помощи. Что ему стоит задрать рубашку и показать свой бок? Ладно, не совсем так, но всего лишь недолго посидеть без движения… не совсем одетым.

Для конкурса я могу нарисовать, что угодно, хоть автобус, спешащий к остановке, это ж тоже движение. Но какой смысл выдумывать и мучиться, если я сижу без сна далеко за полночь и представляю торс Алексея, его сильные, красивые движения.

Если говорить точнее, то я ищу причину снова его увидеть. В мраке последних недель он оказался единственным светом, жизненно-важным теплом, и как ни стараюсь, я не могу выкинуть его из памяти вместе с остальным. Наше прощальные слова оставили неприятный осадок. Алексей спросил, хочу ли я знать о его жизни, и я ответила неловким «да, наверное, немного». Другими словами, струсила, разбавила ответ неуверенностью, а на самом деле хочу. Не только рисовать, но и знать, кого именно рисую. Даже если это — риск. Большой.

Для Алексея этот вопрос не был праздным, поэтому следующий шаг за мной.

После всего, что случилось, узнавать Алексея страшно, а вот рисовать — самое то. Если двигаться потихоньку, крохотными шагами, то… я не знаю, смогу ли.

Я боролась с собой очень долго, рисовала птиц, ветер в лесу, даже поезда. Напоминала себе, что попрощалась с Алексеем навсегда. Он же Резник! Он же, блин, Резник! Куда я лезу? Иногда инстинкты ведут тебя на плаху, но ты не можешь их не послушаться. Хотя в моём случае наоборот, инстинкты пытались оттолкнуть меня от Данилы, а я сдалась.

Последняя встреча с Алексеем оставила след, от которого не отделаться. Тёплый след, ноющий, словно приятно щемит что-то внутри. Но это не меняет факта, что он Резник! Мне что, мало досталось от их семейки?

Видимо, мало, потому что я пошла на поводу у вдохновения.

Воспользовалась интернетом. Имя «Алексей Резник» вместе с названием города и словами «вольная борьба» привели меня на страницу Региональной Академии Единоборств, спортивного клуба, куда я и позвонила. Приветливая женщина сверилась с расписанием и сообщила, что Алексей сегодня в клубе, но занят до двух часов.

Я прибыла в час тридцать, на случай, если он закончит раньше и уйдёт. Звонить не стала. Я должна сделать шаг навстречу, показать, что я им интересуюсь. Загладить обиду моих прошлых слов. Если позвоню, он откажет без объяснений. Для меня он — Резник, и это плохо, но и я для него не подарок. Ника Туманова, от которой он нахлебался проблем аж с самой школы.

Ладно, что уж оправдываться, мне хотелось его увидеть.

Вот я и стою на пороге академии, пританцовывая от холода. Вроде апрель, но тепла нет. Весна всё никак не проступит сквозь зимнюю грязь, да и в моей жизни тоже затянулись морозы.

Я шла в академию, полностью уверенная, что поступаю правильно, а теперь примёрзла к стене у входа и волнуюсь. Припёрлась без предупреждения к постороннему человеку, да ещё и с просьбой сомнительного содержания.

Если Алексей меня выгонит, будет прав.

— Вы на самбо? — спросила простуженная женщина, сверяясь с экраном компьютера.

Интересно, что в моём внешнем виде привело её к такому ошеломляющему выводу?

— Я к Алексею Резнику.

— На самбо, значит. — Женщина снова сверилась с расписанием. — Так, суббота… Он сейчас оранжевую группу ведёт, второй этаж, малый зал. Они закончат через полчаса.

Закашлявшись, женщина вышла в коридор, не дав мне дальнейших указаний. Ждать здесь? Войти?

Самбо так самбо.

Я уже говорила, что у Алексея впечатляющая фигура? Да? Позвольте повториться. Годы спортивной карьеры вносят свои коррективы и, в случае Алексея, очень весомые. И объёмные. И впечатляющие. Очень. Приоткрыв дверь, я прилипла взглядом к его спортивной форме. Облегающие шорты притягивали взгляд к мускулистым ногам. Хорошо хоть верхняя часть формы с длинными рукавами, а то я бы забыла, зачем пришла. Дверь внезапно открылась, и я ввалилась в спортзал, еле устояв на ногах.

— Ой, простите! — ухоженная женщина лет тридцати пяти схватила меня за плечо, предотвращая падение. — Я не знала, что вы стоите за дверью.

Она вышла в коридор, а я прислонилась к стене. К счастью, Алексей не заметил моего появления. Наверное, следовало выйти из зала, но я, как зачарованная, следила за его движениями.

На матах боролись юнцы лет двенадцати, так называемая оранжевая группа, рядом с каждой парой стоял судья. Или наставник. Или тренер. Кто знает, что такое самбо, но бились ребята по-честному. Сцепившись, катались по матам… эээ… всё, на этом моя терминология исчерпана. Алексей ходил от пары к паре, делая замечания.

— Молодец, Женя. Два балла… На бок, на бок! Вот так… Никакой болтовни! Все видели, как надо делать заднюю подножку? Сейчас попрошу повторить… Игорь, держи защиту! Молодец!

Что я знаю об Алексее Резнике, кроме того, что в школе он занимался вольной борьбой и встречался с Олей Лебедевой? Только то, что ещё совсем недавно он считал меня меркантильной вертихвосткой и презирал. А потом пришёл на помощь и просидел неизвестно сколько под моей дверью, потому что… не хотел будить? Не знал, что сказать? Он укутал меня в одеяло и нашёл самые правильные слова. Запечатал моё прошлое, рассказал правду про Данилу Резника и сделал это так, что не осталось ни боли, ни чувства вины. А потом он ушёл, пообещав, что не спустит глаз с брата. Смелое, даже дерзкое обещание, которому я поверила.

А ещё он защитил меня от Данилы, когда нам было всего шестнадцать, и для этого ему пришлось пойти против женщины, которая стала его второй матерью.

— Не стойте у дверей, а то вас могут ударить.

Женщина вернулась в зал и подтолкнула меня к скамейкам. Я послушно села рядом с ней, не сводя с Алексея глаз. Кончики пальцев покалывало, а это первый симптом. Так накатывает вдохновение, приступом, волной, и пока не сдашься ему, с собой не справиться.

Свисток.

— Всё внимание сюда! Показываю ещё раз — проход в ноги. Следите за стойкой, ребята.