Задержавшиеся (СИ) - Морская Лара. Страница 46

Попрыгав на ворохе смятой обёрточной бумаги, я осторожно развела огонь в котле. Я работала уже несколько часов, но не хотела останавливаться, пока не найду заинтриговавший меня предмет. Поэтому я попросила, чтобы обед мне принесли прямо в комнату, и продолжила работать.

Задумчиво жуя ломоть сочного мяса, я подбросила бумаги в котёл. Пламя увлечённо плясало, слизывая бумагу с моих пальцев. Неловко повернувшись, я споткнулась о ножку котла и, вскрикнув, начала падать в сверкающее оранжевое пламя. В последний момент я умудрилась схватиться руками за края котла, и моё лицо остановилось всего в нескольких дюймах от жадного огня. Ослепляющая боль обожгла ладони.

— Помогите! — крикнула страже.

Мужчины вбежали в комнату, держа оружие наготове.

— Я обожгла руки. Попросите слуг, чтобы мне принесли глубокую тарелку с ледяной водой, четыре яйца и бинты.

— Мы позовём лекаря, госпожа.

— Не стоит. Просто принесите то, что я просила.

Через несколько минут я уже сидела, держа зудящие руки в ледяной воде. Когда жар угас, я вылила воду, взбила яйца и размазала их по рукам.

В дверь постучали, и пожилой стражник просунул голову в щель.

— Госпожа, я нашёл помощника лекаря, негоже вам самой себя лечить.

Отодвинув стражника, Ник протиснулся в залу, охватив взглядом гору подарков, горящий котёл и мои обожжённые руки. Не говоря ни слова, он осмотрел ожоги, вышел и вскоре вернулся с небольшим саквояжем и ещё одной ёмкостью с холодной водой.

— Яйца надо смыть, пользы от них не будет, скорее, только вред.

Вопросительно посмотрев на меня, он осторожно взял мои руки в свои и вымыл их лёгкими, гладящими движениями. После этого он накапал в тарелку терпко пахнущего масла, залил его водой и погрузил туда мои руки.

Я сидела, не поднимая глаз, чувствуя, как от его прикосновений на моём затылке шевелятся волосы.

Промокнув мои руки чистой тканью, Ник наложил повязки.

— Если ты не возражаешь, я постараюсь залечить твои ожоги. Я использую лечебную магию и для этого положу ладони на твои предплечья. Если ты позволишь мне это сделать, то к завтрашнему дню повязки можно будет снять.

Я пожала плечами. Я не хотела быть неблагодарной, но его присутствие выбивало меня из колеи, и моё горло пересохло настолько, что я не могла выдавить ни звука. Похоже, что Ник на меня злился. За то, что я так и не пришла к нему после нашего поцелуя на скамейке?

Тёплые шершавые пальцы охватили мои предплечья. Почувствовав покалывание энергии на обожжённой коже, я закрыла глаза. Лёгкими завихрениями энергия поползла к моим ладоням, оставляя за собой горячую влажную дорожку. Закружилась голова, кожа стала чувствительной, а его прикосновение — почти невыносимым. Меня потянуло к нему, к сильным рукам, тёплым губам, к тому поцелую в саду. Энергия Ника пленила, звала, оседала во мне мутным желанием. Не в силах более выносить этого, я открыла глаза и увидела прямо перед собой его внимательное лицо. Несколько секунд мы купались в глазах друг друга. Я скользнула взглядом по его мускулистым рукам и широкой груди, наслаждаясь ощущением падения. Вдруг он резко отнял руки.

— По-моему, достаточно.

Голос всё ещё не вернулся ко мне, и я не смогла ответить. Оборванный физический контакт оставил меня ежиться от разочарования и холода.

Значит, он действительно на меня обижен. Снова доказал, что меня к нему тянет, и снова отстранился. Ждёт моего шага.

— Ты не из тех, кого любят впопыхах, — тихо проговорил Ник.

Пока Ник собирал свой саквояж, я вспоминала другого мужчину, который однажды подарил мне свою энергию, чтобы потом жестоко обмануть. Сер Брион. Его энергия тоже звенела и растекалась во мне. Такая давняя, но такая живая боль пронзила меня.

— Скажи, что ты здесь делаешь? — поинтересовался Ник.

— Я распаковываю подарки.

— Странное занятие.

— Я — странная девушка.

— Я это уже понял. Странная и упрямая.

— Какая есть.

Ник усмехнулся.

— Так в чём же заключается твоя работа во дворце?

— Я — королевский «распаковыватель» подарков.

— Надо же. И «проверятель» пыли?

— Да. У тебя отличная память.

— Завтра мне нужно будет снова осмотреть твои руки. Ты по-прежнему будешь здесь?

Я жестом показала на гору подарков. — Полагаю, что да.

Я поймала себя на том, что хочу, чтобы он вернулся, а вот этого не следовало допускать.

— Наденешь защитные перчатки, — попросил Ник. Нет, приказал. Отрывисто, осуждающе.

— Хорошо.

Остановившись в дверях, он поинтересовался.

— Всё ещё борешься с собой?

— Борюсь.

То лёгкое, головокружительное притяжение, которое, казалось, начало клубиться между нами, лопнуло, как мыльные пузыри под жёсткими пальцами прачки. Я прикрыла глаза и позволила мыслям унестись в то далёкое место, где по-прежнему жила любопытная, наивная, мечтательная девочка. Я представила, как мои пальцы нежно теряются в его светлых волосах, как в его глазах разливается чувственное тепло, как его пальцы касаются моей щеки…

Мне пришлось прикусить язык, чтобы боль вернула меня к реальности. Отряхнувшись от всё ещё звенящих в моей голове образов, я задала себе тот единственный вопрос, который определял всё моё существование: смогу ли я когда-нибудь ему доверять? Быстрое и решительное “нет” пришло из самых моих глубин, оставляя на пути привкус странного разочарования.

Через пару часов стражник передал мне пару тонких перчаток из незнакомого мне материала. Я поймала себя на том, что обиделась, что Ник не принёс их сам, хотя интерес к этому мужчине вызывал у меня животную панику.

На следующее утро Ник по-деловому зашёл в залу, на ходу открывая саквояж.

— Если ты не возражаешь, я осмотрю твои ожоги.

Я молча присела около небольшого стола и протянула руки. Он сосредоточенно и аккуратно размотал бинты, предварительно смочив их каким-то раствором. Осмотрев натянутую, воспалённую кожу, он кивнул своим мыслям и начал легко втирать в руки какую-то мазь. Сегодня в его прикосновениях не было ничего чувственного или необычного, они были всего лишь жестами опытного лекаря.

— Давай попробуем обойтись без бинтов. Сейчас я тебя снова немного подлечу, и тогда тебе будет достаточно перчаток. — Он протянул руку к моему предплечью.

— Давай сделаем наоборот. — Я отодвинула руку. — Ты не станешь больше меня лечить и оставишь на мне бинты.

Ник кивнул, как будто ожидал, что я откажусь от его помощи, и достал из саквояжа бинт.

— Конечно, если тебе так угодно, только используем чистые бинты. Ты сама забинтуешь себе руки или, всё-таки, позволишь мне?

Быстрыми движениями Ник забинтовал мои ладони и помог надеть перчатки.

— Тебе не стоит больше обо мне волноваться. Я сама сниму бинты.

— Как тебе будет угодно.

Он закрыл саквояж и встал.

— Спасибо, Ник.

— Это моя работа.

— Как… у тебя дела?

Этот вопрос поразил нас обоих. Я не собиралась его задавать, но слишком мучительной вдруг показалась мысль, что он уйдёт, и мне придётся надеяться на случайную встречу.

Вот такая я непоследовательная.

— Мои дела были бы намного лучше, если бы ты перестала меня избегать, — осторожно ответил Ник.

Быстро, пока не передумала, я поцеловала его. Мои забинтованные руки лежали на его плечах, а тело прижималось с такой силой, как будто наше слияние могло открыть путь доверию.

— А теперь можешь идти.

Может быть, вот так, мало-помалу, я смогу к нему привыкнуть? Смогу забыть, кто я такая, зачем я здесь и почему я не могу доверять ни одному мужчине?

Глава 14. Александр

Я нашла её, когда опалённый диск солнца почти совсем съехал за кроны деревьев королевского сада. Маленькая тряпичная кукла, искусно вышитая нитями синего шёлка. По мере того, как я подбиралась к ней, мне становилось всё хуже. В конце концов, прижимая платок к губам, я заставила стражников разгрести кучу подарков, чтобы добраться до интересующего меня предмета.