Однажды. Не ты. Не я (СИ) - Морская Лара. Страница 17

— Не смейте! — закричала я, мысленно благодаря Арсентия за магическую защиту комнаты. — Как вы можете такое говорить? Я прочитала вам пару стихотворений, и вы сделали поспешные и несправедливые выводы.

— Несправедливые? — Анри резко приблизился ко мне, и я не выдержала его взгляда. — Признайтесь, Наталия, я ведь угадал? Знаю, что вам хочется защитить богиню и её право на человеческую любовь, но скажите мне правду. Объясните вкратце, о чём она пишет дальше.

— О любви. О том, как она наблюдает за смертным мужчиной, как они встречаются в первый раз, потом во второй. Как прикасаются друг к другу. Друг обвинил Алали в том, что она совсем забросила Шиан, — тихо призналась я, — но это ещё ничего не значит! Не спешите с выводами. Её друг очень ревнив. Его зовут Тристан, так что вполне возможно, что он — творец Истензии. Алали и сама понимает тщетность своих надежд и очень страдает из-за этого.

— Страдает? СТРАДАЕТ? Простите, но мне трудно проявить сочувствие. Вы срослись со строками дневника, выстрадали их, выплеснули чувства богини в переводе, поэтому не способны рассуждать трезво и отстранённо. Позвольте мне посмотреть на поэзию Алали непредвзято. Вспомнить хотя бы несколько первых фраз: «та земля уже не моя», «я ломаю и жгу зря, отбираю мечту зря». А теперь добавьте к этому явное осуждение других творцов, которые говорят ей, что она больна и что забросила Шиан, и пытаются её остановить. Что получается? Из-за душевных страданий Алали забросила мой народ, отобрала их мечту о бессмертии, сломала самый совершенный мир, когда-либо придуманный творцом и оставила меня с этим разбираться. А сама… где она? Говорите же? Где она? Сбежала от творцов с этим смертным и спряталась в другом мире, притворяясь человечкой? Признайтесь, что это так! Скажите мне правду! Не защищайте влюблённую женщину, задумайтесь о моём народе!

Шок обездвижил меня, оставив тряпичной куклой в его жёстких руках.

— Где она?! — закричал Анри в голос.

— Не знаю, клянусь вам. Алали завела дневник несколько лет назад, а последняя запись датирована прошлым годом.

— Прошлым? — напрягся Анри. Я знала, о чём он подумал. Год назад Алали в последний раз видели в Истензии. — А вы не пробовали перевести последнюю страницу?

— Пробовала, — созналась я. — На последних страницах тоже стихи.

— Прочитайте, — приказал король.

— Возьму,

Беру,

Моё,

Молчите,

Заприте,

Режьте,

Устыдите…

— А дальше зачёркнуто. Это — предпоследняя страница. На ней ещё есть намётки символов, как будто Алали несколько раз начинала фразу, но не решалась её написать.

— Великие творцы! Наталия, вы заметили, как изменился стиль её стихов? Почему?

Расправив на коленях платье, я совладала с дрожью.

— Мне показалось, что Алали решилась на какой-то поступок. Но умоляю вас, не спешите с выводами! — Я схватила Анри за руку, как будто физический контакт мог повлиять на его мысли.

— А что на последней странице? — выдернув руку, он скрипнул зубами.

— Я приду,

Когда солнце

Слижет тени с земли.

И скажу

Всё, что раньше

Мы сказать не смогли.

Я в ладонях

Согрею

Нашей встречи песок.

Я хитрить

Не умею,

И ты тоже не смог.

Станет

Наше «однажды»

Первым днём для двоих.

Ты и я -

Невозможность,

Обращённая в стих.

— Так что видите, Анри, в конце Алали всё ещё страдает. А это значит, что они никуда не сбежали. Она просто любит этого мужчину! Вполне возможно, что за ними действительно охотятся другие творцы. По крайней мере, Тристан настроен очень решительно.

Анри резко дёрнул занавесь, обнажая ночное небо, и карниз жалобно затрещал.

— Наталия, вы до ужаса наивны. Боюсь спросить, сколько вам лет. Вы — женщина, а говорите так, как будто не знакомы со слабым полом. Женщины постоянно на что-то обижаются, часто без уважительной на то причины. И каждая обида превращается в драму, в глубокое страдание. Опоздание мужчины на десять минут приравнивается к предательству и приводит к продолжительной истерике…

Одёрнув себя, Анри замолчал. Очень хотелось сказать, что если он принимает любовниц строго по расписанию, то должен и сам его придерживаться. Однако я сдержалась, справедливо полагая, что в такой напряжённый момент он счёл бы мою шутку неуместной.

Всё ещё глядя на небо, Анри продолжил.

— Что там говорится на последней странице? Что Алали вернётся с восходом солнца? С чего вы решили, что это значит, что они не сбежали вместе? Может, ей пришлось отлучиться? Скорее всего, они спрятались от творцов в другом мире.

— Но Алали говорит о невозможности их союза!

— Женщины всегда и всё драматизируют! Может, ей приспичило выйти за него замуж, а другие творцы не позволяют. Женщины постоянно придумывают всякие проблемы. — Обернувшись, Анри обвиняюще ткнул в меня взглядом.

— От имени слабого пола, прошу прощения за наше глубокое несовершенство, — не сдержалась я, и Анри отвернулся.

Не поворачиваясь, спросил: — А вы не пытались перевести последнюю страницу, на которой нет стихов?

— Пыталась, конечно, даже две, но на них философские мысли о любви, которые мне ничем не помогли. Тогда-то я и перестала заглядывать в конец и стала переводить по порядку. Да и потом, если Алали действительно сбежала с мужчиной, то не стала бы записывать их планы в дневник, который оставила в Истензии.

— Нет, не стала бы. Полагаю, что за ними открыли охоту, поэтому Алали скрылась, не успев забрать дневник. Что ж, у неё есть основания прятаться. Её поведение не останется безнаказанным. Человеческая материя священна, и творцы обязаны заботиться о созданных ими мирах.

Анри надоело объяснять мне элементарные истины, и он открыл балконную дверь, собираясь уйти.

— Подождите! — воскликнула я в последней попытке защитить Алали. — Даже если это так, и они сбежали в другой мир, то только потому, что их вынудили!

— Вынудили? Не поддавайтесь иллюзиям, Наталия. У Алали был выбор. Тристан обвинил Алали, что она забросила Шиан, не так ли? Она пишет, что эта земля уже не её, что она отняла мечту у моего народа — и это в самом начале дневника. Не уверен, что хочу читать дальше. Спокойной ночи, Наталия. — Анри выглядел совершенно измождённым. — Я бы поблагодарил вас, но увы, у меня нет на это сил. Вы только что сообщили мне, что Алали забросила моё королевство ради пятиминутной влюблённости. Причём вы сделали это в стихах. Что ж, пойду, попробую заснуть. Будем надеяться, что мне приснится способ объяснить эту новость моему народу.

— Подождите, Анри. — Подбежав к нему, я запоздало поняла, что мне нечего ему сказать. — Не спешите. Позвольте мне сначала перевести дневник до конца.

— Сколько времени у вас на это уйдёт? Месяц? Два? А давайте сделаем по-другому, — ответил он, пугая меня неприязненным оскалом. — Я подарю вам сборник романтической поэзии, и вы не будете лезть в дела моего королевства.

Что ж, значит, Анри винит меня в романтических похождениях богини. Отличная новость.

— Хотя бы позвольте предупредить вас, что завтра Клетус предъявит вам ультиматум, — прошептала я вслед.

— Я буду несказанно рад этому событию.

Поклонившись, Анри Лиссон исчез, перепрыгнув через перила балкона. Только в этот раз его сноровка меня совершенно не впечатлила.

Полагаю, что королю Шиана действительно приснилось нечто весьма полезное, так как утром мне доставили забавный подарок.

Кулон в форме лилии на тонком шнурке. Хаха, очень смешно, Анри. Подарить ненавистную мне лилию, чтобы извиниться за ночную невежливость. Рада, что он на меня не в обиде. Зря я ворочалась всю ночь, представляя короля Шиана в гневе. Ему идёт, конечно, но неприятно, когда гнев направлен на меня.