Безумие в моей крови (СИ) - Морская Лара. Страница 5

Я часто забиралась сюда и представляла себе жизнь за пределами замка. Обычные события, насущные проблемы, простые, счастливые люди. Иногда я представляла себя играющей во дворе около уютного дома с синей резной дверью. В этих мечтах у меня были друзья и даже братья и сестры. Иногда я мечтала о семье, о забавной дочке с мягкими, рыжими кудряшками. Иногда я просто смотрела в окно, потому что только здесь у меня получалось ни о чем не думать.

Я не знала, сколько времени просидела у окна. Глаза слезились от ветра, а колени нестерпимо ныли. Неохотно поднявшись, я вернула панель на место и начала спускаться вниз.

Трой ждал меня внизу, прислонившись к перилам. Я почувствовала, как желчь закипает и поднимается во мне, грозясь выплеснуться наружу. Неужели он преследует меня, потому что думает, что я сбегу? Куда я могу сбежать? Я остановилась прямо перед ним, вызывающе глядя в его карие глаза. Он не сдвинулся с места. Мы стояли так близко, что наше дыхание смешалось, его тепло обволакивало меня. В нашем противостоянии почти всегда выигрывал он. Я не выдерживала интенсивности его взгляда, моргала и отводила глаза. Но сегодня отступил Трой. Он отвел взгляд и рассеянно провел рукой по темным волосам.

— Тебя зовет отец.

Мое сердце подпрыгнуло. Неужели отец действительно меня позвал? Но почему же он послал Троя, а не слугу? Силясь скрыть радость, я кивнула и, с трудом сдерживая шаг, понеслась по коридору.

— Папа, ты звал меня? Я здесь.

Он сидел в кресле с открытой книгой на коленях. Скользнув по мне взглядом, отец сразу повернулся к Трою и наклонился вперед.

— Я звал ее? — вопросительно прошептал он, как будто всерьез ожидал, что, стоя совсем рядом, я не услышу их разговора.

Слова застыли в горле колючим песком. С чего же я решила, что в этот раз хоть что-то изменится?

— Диин, ты хотел поговорить с Ви об ее дне рождения.

— Я? Хотел? Ви? — Отец кисло улыбнулся мне. — С днем рождения!

— Спасибо, папа. — Мои слова прозвучали, как рыдание.

— Диин, ты неправильно понял. До дня рождения Ви еще несколько месяцев, — невозмутимо пояснил Трой. — Ты хотел поговорить с ней о подготовке к празднествам.

Отец повернулся ко мне со строгим выражением лица.

— Ты начала готовиться, Ви? Твой день рождения — это важное событие для Лиивиты! Делай то, что велит Трой.

И почему я ловилась на это каждый раз? Почему я каждое утро лелеяла в себе надежду, что сегодня что-то изменится, и отец предпочтет меня Трою? И почему друат так жесток ко мне?

— Конечно, папа, я во всем слушаюсь Троя. Увидимся за ужином. Надеюсь, что друат подавится моим сарказмом.

Отец меня не звал и не помнил. С Троем он иногда был собой, а вот со мной — нет. И что же это за безумие, которое вытравило меня из памяти моего отца и заполнило ее этим чужим мужчиной?

Игнорируя попытки Троя продолжить разговор, я покинула покои отца.

До ужина я занималась делами. В соответствии с законами Лиивиты, королевством правил либо сам король при помощи ирриори, либо, когда это становилось невозможным, его наследник или наследница вместе с ирриори и друатом. Перепланировка часовни замка, указы, составленные ирриори и присланные на мое рассмотрение, бесконечные счета и письма, письма, письма. Даже рассортированное секретарем, все это занимало уйму времени.

"Великая принцесса Вивиан! Не могли бы вы почтить своим присутствием благословение моей новорожденной дочери…"

"…Защитите ли Вы нас, как нас уже много лет защищает ваш великий отец…"

"…с нетерпением ожидаем Вашей коронации…"

"…Ведь вам же уже почти 26 лет? Пришло ли к Вам безумие? Мы очень волнуемся…"

К каждому письму прилагался написанный секретарем ответ. Мне полагалось либо подписать его, либо сообщить секретарю о необходимых изменениях. Я отложила письма и со вздохом потерла виски. Мне внезапно захотелось сделать что-то необычное, что-то, что нарушит предсказуемое течение дней. Я разорвала написанный секретарем ответ и обмакнула перо в чернила.

"… Я поздравляю Вас с рождением Вашей дочери и с удовольствием присоединюсь к Вашему семейному празднику благословения…"

Что теперь начнется! Ирриори и друат будут плеваться от злости. "Если вы сделаете это для одной семьи, то и остальные захотят…", "народ разгневается…", "…никому не будет от этого лучше…"

Вот и отлично.

Когда я вышла к ужину, отец с Троем уже сидели за столом и о чем-то разговаривали. Отец улыбался, но как только увидел меня, тут же опустил глаза и сосредоточился на еде. Однако сегодня я уже достигла предела расстроенных чувств, поэтому философски пожала плечами.

— Можете притвориться, что меня здесь нет.

Не обращая на мужчин никакого внимания, я начала размазывать плов по тарелке.

Тем вечером, лежа в постели, я попыталась разобраться в своих чувствах, но озарение не приходило. Сколько бы я не признавалась себе, что потеряла отца навсегда, легче от этого не становилось. Когда я видела его с Троем, я кипела от негодования, но в то же время меня мучала зависть. Каково это: передать свою судьбу в руки другого человека и больше ни о чем не волноваться? Ловить его взглядом, трепетать от его похвалы и во всем, абсолютно во всем ему доверять?

Я попыталась представить себя на месте отца, во всем зависящей от Троя, проводящей с ним дни, вечера. Почему-то эта мысль взбудоражила меня, и я раздраженно тряхнула головой. У меня еще есть время разобраться с моим будущим. Как только я стану королевой, отцу больше не понадобится друат, и Трой покинет замок. Какое-то время я буду править одна, пока мне самой не потребуется друат. Как только Трой уедет, я постараюсь что-нибудь придумать, чтобы сблизиться с отцом. А когда безумие поглотит меня до конца, то мне уже будет все равно.

Я так устала. До слез, до полного опустошения, до зубного скрежета. Столько отчаяния и печали, которые пытались вырваться куда-то и не находили пути. А ведь это был всего лишь один, вполне обычный день.

Глава 2

Лиивита — восхитительное королевство с богатой, чувствительной природой, скрывающей в себе больше секретов, чем доступно человеческому воображению. Четыре раза в год королевская семья отправлялась в путешествие, которое называли "открытием сезона". Оно было открытием сезонов в самом прямом смысле. В первый день зимы мы проезжали по дорогам в белой карете, и это предвещало начало снегопадов, которые окутывали землю теплым пушистым покровом. В первый день весны мы отправлялись в путь в синей карете с привязанными к ней разноцветными лентами. Вскоре робкое весеннее солнце распаляло землю, извлекая из нее первые зеленые ростки. В первый день лета наша карета была зеленой, и мы подолгу останавливались в городах и бросали монеты в толпу приветствовавших нас жителей, благословляя их грядущий урожай. Первый день осени мы встречали в красной карете, бросая на опустошенную, дремлющую землю символические горсти питательных кристаллов.

Каждый раз мы отправлялись по разным дорогам, и наше путешествие длилось три дня. Когда я смотрела вокруг из окна кареты, я верила, что все происходящее со мной не напрасно, что эта земля действительно живая и дышит, и плачет вместе с нами, наполняясь энергией и силой. Само собой, доказать правдивость этой легенды было невозможно, но глядя на многоцветие весны и на сонное спокойствие зимы, я верила в нее. Верила я и в то, что наши путешествия действительно меняли сезоны из-за какого-то таинственного слияния жизней монархов Лиивиты с душой земли.

Так было всегда, таков был путь моей семьи.

Мой дед, Арн Риссольди, проявил признаки безумия через несколько дней после 25-летия, и менее чем через год после его коронации у него уже подрастал сын, Диин. Мой отец последовал по стопам остальных королей Лиивиты. Подрастая, он помогал своему отцу править живой землей, но вскоре его помощи стало недостаточно, и тогда у Арна появился друат. Через неделю после своего 25-летия, Диин объявил ирриори о том, что был благословлен первыми признаками безумия, и тогда королевство было передано в его умелые руки. Друат его деда помог Диину взойти на трон, а потом покинул королевство. После коронации Диина, ирриори свели его с избранной ими женщиной, и тогда родилась я. В соответствии с традициями Лиивиты, личность матери держали в секрете. Женитьбы и замужества не приветствовались. Более того, они не входили в список разрешенных монархам "развлечений".