Дракон должен умереть. Книга 1 (СИ) - Лейпек Дин. Страница 61

Проблема заключалась в том, что Теннесси никак не подходил под означенные критерии. Совсем наоборот — он выглядел и вел себя как мужчина, совсем не равнодушный к женщинам. Она не могла понять, что с ним не так. И это не давало ей покоя.

Время уже давно перевалило за полночь, Клара все еще не могла успокоиться, — и в конце концов решилась. Был только один способ вернуть себе спокойствие и душевное равновесие — и она не видела причин, почему его не стоило попробовать.

Клара знала наизусть, кто из гостей живет в какой комнате, и отыскать Теннесси для нее не составляло труда. Перед тем, как войти к нему, она остановилась и критически осмотрела себя. Разгладила подол юбки, затем, чуть подумав, подняла как можно выше кружева на лифе платья, уменьшая тем самым и без того небольшой вырез декольте. Клара уже давно поняла, что выставлять на показ нужно как можно меньше.

Она тихо постучалась — и тут же вошла, не дожидаясь ответа. В комнате горела одна свеча в подсвечнике на низком столе, и у этого стола сидел лорд Теннесси и читал. При виде Клары он удивленно приподнял брови и отложил книгу в сторону.

— Я не помешала? — спросила она, чтобы с чего-то начать. Это было не самой удачной фразой. После нее следовало обсуждать погоду. Или литературу.

— Нисколько, — ответил он, тут же вставая с кресла. Он всегда вставал в присутствии женщины, даже если это была женщина вроде Клары.

Он стоял перед ней, немного взъерошенный, безукоризненно вежливый, в рубашке с расшнурованным воротом и со своей неизменной легкой улыбкой на губах, совершенно свой и при этом абсолютно недоступный — и Клара не выдержала. Вместо того, чтобы долго, искусно и расчетливо соблазнять его, она подошла к нему, закинула руки на шею и поцеловала.

Он не оттолкнул ее сразу — это уже было неплохо. Напротив, его руки мягко легли ей на спину, и это придало ей больше уверенности. Да-да, именно уверенности — потому что, по правде сказать, она чуть ли не впервые в жизни не знала, что делать с мужчиной.

Он все-таки отстранился от нее и посмотрел с насмешливым испугом.

— О, нет, дорогая, — покачал он головой, не отнимая, впрочем, рук с ее спины.

— Что «нет»?

Он улыбнулся еще шире, отпустил ее и отошел обратно к столу.

— Мы оба знаем, зачем ты сюда пришла, — пояснил он спокойно, — и у меня есть сразу несколько причин, чтобы отказаться.

Клара поджала губы. Это было что-то новое. Раньше еще никому не приходило в голову от нее отказываться.

— И что же это за причины? — спросила она, сложив на груди руки.

— Ну, начнем с того, что ты мне явно не по карману, — весело заметил он, облокачиваясь на один из столбов кровати и тоже сложив руки на груди. — Я живу, увы, не так широко, как барон.

Клара прищурилась.

— Мы могли бы сторговаться.

— Едва ли.

Она слегка закусила губу.

— Есть и другие причины? Ты сказал, кажется, что их несколько.

Он вдруг перестал улыбаться.

— Есть.

«Он обручен, — вдруг пришла ей в голову мысль. — Какая я дура! Это же очевидно».

— Дело в том, — начал он тихо, — что я слишком уважаю тебя, чтобы относиться, как все остальные.

Клара застыла.

— Уважаешь, — медленно повторила она. — Меня.

— Да, — подтвердил он. — Что в этом странного?

— Все, — сухо ответила она, по-прежнему пытаясь оправиться от изумления.

Он вопросительно смотрел на нее.

— Я считала, что ты презираешь меня, — призналась она. — Видишь ли, все остальные не зря ко мне так относятся. В моей профессии мало того, что могло бы заслуживать уважения.

— Мое уважение распространяется на всех, — мягко пояснил он, — кроме тех, кто сильно постарался, чтобы его потерять. Можно сказать, что это некоторая изначальная константа. И пока что все, что я знаю о тебе, заставляет еще больше тебя ценить.

Клара не знала, что ответить.

— И я не хочу пользоваться твоим положением — и своим правом им воспользоваться, чтобы сделать то, что никоим образом не делает тебя лучше, — добавил он серьезно.

Она долго молчала. Потом, не очень отдавая себе отчета в том, что делает, подошла к нему.

— А что, если это не будет означать, что ты воспользовался моим положением? — медленно проговорила она, глядя на него снизу вверх. — Что, если я пришла к тебе просто так... не в рамках своих профессиональных обязанностей? Просто потому, что я тоже женщина и имею право хотя бы раз быть с мужчиной безо всякого стороннего интереса? Просто потому, что в кой-то веки я этого хочу?

Где-то в середине ее монолога он неожиданно нахмурился.

— Хотя бы раз? — спросил он недоверчиво. — Ты серьезно хочешь сказать, что ни разу до этого не...

— Нет, — сухо прервала она. — Не уходи от темы.

Он долго смотрел на нее сверху вниз, по-прежнему держа руки скрещенными на груди.

— Я чувствую себя так, как будто собираюсь отнять у девушки невинность, — пробормотал он.

Она слегка улыбнулась.

— Что ж, — заметила она, подходя еще ближе, — по крайней мере, в нашем случае должно быть куда меньше... побочных эффектов.

***

Как оказалось позже, побочных эффектов была масса.

Теннесси действительно уехал на следующий день — уехал еще до того, как Клара поднялась. Но она считала, что теперь это не должно ее волновать. В конце концов, она добилась своего. Он перестал быть мужчиной, который решил от нее отказаться.

Свою ошибку она осознала далеко не сразу. Поначалу появилась легкая апатия, какое-то странное безразличие ко всему, что происходило вокруг нее. Постепенно ей стала надоедать шумная толпа у барона, и она уехала из замка в свой собственный небольшой особняк под Стетхоллом, который она стала арендовать с недавних пор.

Началась зима, и Клара скучала все сильнее. Она перестала куда-либо выезжать, растеряла всех своих клиентов, и даже барон, уехавший до весны в Риверейн, перестал писать ей, как это делал раньше. Они все были скучны и неинтересны, она стала неинтересна им. Клара начала позволять себе по полдня не вставать с постели, и очень часто неделями не выходила из дома. Деньги, отложенные на гостиницу, постепенно таяли.

Так прошла зима, и весна, и начало лета. А однажды жарким июльским полднем служанка доложила, что внизу ждет незнакомый мужчина. Клара заставила себя одеться и привести лицо в порядок — в последнее время она все чаще думала, что нужно взять себя в руки и начать работать.

Когда она вошла в гостиную, посетитель тут же встал. Клара замерла.

Он смотрел на нее без улыбки.

***

Потом, вспоминая то лето, Клара не раз корила себя за то, что не выставила его за дверь. Это спасло бы ее от многих бессонных ночей.

За несколько месяцев, которые они провели вместе, она истратила все отложенные средства, и, когда в осенью Теннесси уехал, ей необходимо было снова собраться с силами и начать работать. За долгий перерыв многое приходилось начинать зановоо — у нее была уйма дел, и мало помалу воспоминания стали стираться.

Спустя пару лет Клара достигла пика своей славы. Она пользовалась покровительством многих, никому при этом ничего не обещая, вращалась в высших кругах, не трудясь при этом скрывать своего положения в обществе. С ней считались. Согласившись стать постоянной спутницей любого из тех, кто окружал ее в то время, Клара могла получить такую власть, о которой не могли и мечтать многие честные жены.

Но Клара стала уставать от света и его правил игры. Всю жизнь она мечтала быть самой себе хозяйкой, жить по своим правилам, не принадлежать никому. Клара снова начала подумывать о домике и гостинице, прикидывать, сколько еще лет работы потребуется, чтобы осуществить эту мечту, — когда неожиданно бордель-маман публичного дома, где Клара начинала свою блестящую карьеру, слегла от тяжелой болезни. Клара и после ухода из дома оставалась с ней в хороших отношениях — умирая, мистресс Боул позвала ее к себе и без обиняков предложила занять освободившееся место. С точки зрения света такой поступок бы огромным шагом назад. Блестящая куртизанка не могла опуститься до того, чтобы стать хозяйкой простого публичного дома.