Дракон должен умереть. Книга 1 (СИ) - Лейпек Дин. Страница 72

— Оставь ты ее в покое, — посоветовал в который раз Генри. — Она от этого быстрее не приготовится.

— Я знаю. Просто есть хочется.

— Поверь мне, ты не хочешь есть сырую рыбу.

— Это очень спорный вопрос, милорд. Очень спорный.

Генри вздохнул и улыбнулся.

— Ты не представляешь, как мне тебя не хватало, — признался он. — До сих пор я не верил в судьбу, но после сегодняшнего дня готов пересмотреть свое мнение.

— Что вы имеете в виду, милорд?

— Разве это не удивительное совпадение — вот так столкнуться?

Ленни слегка нахмурился.

— Вообще-то, не очень. Если учесть, что последние несколько месяцев я целенаправленно преследую вас.

— Преследуешь?

— Ну да. С того момента, как я столкнулся с Кларой Бринн в Боурсе.

— Что? — Генри вскинул голову.

— Только не говорите мне, что вы ее не помните. Тем более что... — Ленни не закончил фразу.

— Я никак не ожидал услышать, что она в Боурсе, — сухо заметил Генри. — Что она там делала?

— Не знаю, — пожал плечами Ленни. — Могу только заметить, что при встрече со мной она злилась так, как обычно злятся женщины, если их... Все, все, я молчу, — поднял руки он, заметив, как постепенно меняется выражение лица Генри.

— Так или иначе, она сильно помогла мне, сузив область вашего возможного местонахождения до окрестностей Стетхолла. Ну а дальше найти вас было делом нехитрым.

Генри нахмурился.

— Почему это?

— О, — Ленни довольно потянулся, — сложно пропустить высокого таинственного незнакомца, который к тому же пристает ко всем с расспросами о некой девушке.

Генри отвернулся, чтобы скрыть досаду. Он считал, что неплохо маскировался.

— Не волнуйтесь, милорд, — сказал Ленни серьезно. — На самом деле, я просто хорошо знал, кого надо искать.

Он все-таки снял вертел с костра, воткнул его вертикально в землю и стал осторожно отламывать горячие куски, обжигая пальцы.

— Что ты делал с того момента, как я пропал? — спросил Генри, следом за Ленни принимаясь за еду.

— Пытался вас найти. Однако почти сразу выяснилось, что искать вас — практически противозаконно.

— В Тенгейл приезжали?

— Несколько раз. По счастью, леди Теннесси могла совершенно честно говорить, что не знает, где вы и что с вами, равно как и не имеет ни малейшего представления, где могла бы быть принцесса. Ну а потом, когда вы оставили записку, я решил, что надо отправиться на поиски. А то вас же одного нельзя отпускать...

— Ох, нельзя, — мрачно согласился Генри.

— Вы расскажете мне, где были все это время? — тихо спросил Ленни.

Сначала Генри молчал. А потом начал рассказывать. И, что удивительно, чем больше он рассказывал, тем легче ему становилось.

Ему не хватало человека, которому он мог бы рассказать, как сильно во всем ошибался.

Ленни слушал, не перебивая и не комментируя, что, вообще-то, было весьма необычно. Когда Генри закончил, Ленни некоторое время помолчал, наконец тяжело вздохнул и заметил:

— Как я и говорил — вас нельзя одного отпускать. Я так понимаю, вы по-прежнему не знаете, где искать принцессу?

Генри покачал головой, отламывая себе кусок.

— Ну что ж, в таком случае тем более удачно, что мы сегодня наконец встретились, — пробормотал Ленни.

— М-м-м? — рассеянно промычал Генри, жуя и при этом пытаясь выплюнуть застрявшую рыбью кость.

— Три любезных господина, которых мы сегодня так щедро напоили элем — беглые арестанты из Дельты.

Генри попытался что-то сказать, но рыба и кости плохо влияли на дикцию.

— Да-да, милорд, я знаю, что умею выбирать компанию. Но это не важно. Сбежали наши друзья два года назад, когда их согнали на ремонтные работы Восточных ворот. Если вы в курсе, в Дельте преступников продают в рабство, а те, кого никто не купил, отправляются на городские нужды.

Генри наконец прожевал, поэтому мог прокомментировать:

— Я знаю, что представляет из себя дельтская система исполнения наказаний. Не понимаю только, какое она имеет к нам отношение.

— Прямое, если я все правильно понял. Один из троих, Боливар, рассказывал, как его продавали. И кого продавали вместе с ним.

Генри, все еще не особо обращая внимание на слова Ленни, отломал себе еще один кусок.

— Там был арестант, за несколько недель до этого победивший в каких-то соревнованиях на ловкость, — продолжил Ленни медленно, внимательно глядя на своего господина. — Арестант оказался девушкой. И звали ее Джо Дрейк.

Кусок рыбы выпал у Генри из рук и покатился к костру, собирая пыль и золу.

— Насколько я понимаю, — продолжил Ленни, — два года назад принцессу осудили в Дельте и продали в рабство. К сожалению, Боливар не вспомнил, кому именно.

Генри по-прежнему не сводил с него глаз, но Ленни не мог — и не хотел — понимать их выражение.

— Есть какая-то причина, по которой мы все еще сидим здесь? — тихо спросил наконец Генри.

— Есть, — серьезно кивнул Ленни. — И вы сами прекрасно ее знаете. Мы не будем ехать ночью, мы не будем круглые сутки скакать галопом и падать с седла от бессонницы. Потому что это никому не поможет.

Генри отвернулся и долго молчал, глядя на пламя.

— Это никому не поможет, — наконец согласился он. — Но ты же понимаешь, что я все равно не буду все это время спать.

— Вы не будете, — сказал Ленни спокойно. — Но лошади — будут. Ехать-то мы собираемся на них, а не на вас.

***

Место судьи в Дельте было одним из самых лакомых в Лотарии — и, разумеется, одним из самых беспокойных. Каждую неделю через судью проходили сотни заключенных — закон, позволяющий продавать преступника в рабство, превращал судопроизводство в основную статью дохода города. Любой истец мечтал, чтобы его ответчика судили здесь, потому что он получал денежную компенсацию, даже если противная сторона была полностью неплатежеспособной. Обиженный плачет золотыми слезами — так звучала расхожая дельтская поговорка.

Судья Морон занимал свою должность уже больше пятнадцати лет, и за это время сумел прочно укрепить свои позиции, создав особый культ судебной власти. Его слово было непреложно — впрочем, свой авторитет Морон получил ценой терпения и беспристрастности, весьма несвойственных любым представителям власти. Судью боялись и уважали — в конечном итоге он добился того, что мэр Дельты всеми воспринимался лишь как член мороновской канцелярии.

Конечно, на своем веку Морон многое повидал. Не раз и не два друзья или родственники осужденных пытались отомстить ему, не единожды ему угрожали и пытались шантажировать. Морон вышколил городскую стражу, не реагировал на угрозы и не велся на шантаж — и в конце концов все прочно уверились в том, что судья не боится никого и ничего. И так оно и было.

До того момента, пока в городе не появились они.

Внешне они ничем не отличались от сотни других странных и подозрительных личностей, которых Дельта собирала в несметном количестве. Морону доложили о них — ибо они держались всегда вместе и были слишком организованны, чтобы не привлекать к себе внимание и не вызывать некоторой тревоги. Ибо один подозрительный человек — это просто еще один человек, который вызывает подозрение, а вот отряд — это уже серьезная опасность.

Судья выслушал доклад внимательно, но спокойно. Конечно, это была банда. Конечно, иметь банду у себя под носом — очень хлопотно и неприятно. Но судья Морон прошел в Дельте хорошую школу. И он точно знал — если этим головорезам что-нибудь будет от города нужно, они в первую очередь придут к нему. И вот тогда Морон с ними о всем и поговорит.

Они действительно пришли к нему. Единственная его ошибка заключалась в том, что нужно им было вовсе не от города. Нужно было именно от него. Конкретная информация. Один человек, одно имя.

Морон был принципиален — он не собирался поддаваться угрозам и раскрывать бандитам секретные данные о проданных заключенных. Но они знали, как обращаться со слишком принципиальными собеседниками.