Сколько ты стоишь? (сборник) (СИ) - Сакрытина Мария. Страница 13

— Во шлюхи пошли! Уже и здесь клеятся, — и глумливый смешок, эхом отдавшийся в ушах.

Мэйри убрала руку, выпрямилась, чувствуя, как начинает краснеть от ярости. На языке вертелись слова заклинания, которое превратило бы мерзавца в червяка или блоху. Или лучше просто сделать его навсегда немым? Или слепым в придачу? Или…

— Я не думала, что моё предложение вас оскорбит, — взяв себя в руки, холодно произнесла волшебница. — Прошу прощения.

Устраивать сцену в публичном месте? Ну уж нет, герцогиня Мэйрилин Лотарийская до такого не опустится.

Но проклятие грубияну она обязательно придумает… Немота, пожалуй, прекрасно подойдёт. Утром этот ничтожный смертный замолчит навсегда, и больше ни одна девушка не услышит от него оскорблений.

Мэйри отвернулась, но не успела сделать и шагу, как её достаточно бесцеремонно схватили за руку. Правда, тут же отпустили.

Волшебница обернулась.

— Госпожа, ваше предложение оказывает мне честь. Прошу вас, — солнечные глаза не отпускали, и Мэйри, как завороженная, забыв обо всём, проследовала на круглое возвышение для танцующих — куда угодно, хоть на край света за этими волшебными глазами.

Блеск чьих-то брильянтов ослепил на мгновение, и Мэйри пришла в себя, тряхнула головой, избавляясь от наваждения. Но тёплые руки — без перчаток, как у неё — легли ей на плечо и талию, и дыхание снова перехватило.

Они сделали первый круг — впервые в танце Мэйри следовала так самозабвенно, в прямом смысле забыв о себе, соглашаясь подчиняться. Видел бы её кто-нибудь из знакомых…

Мысль слегка отрезвила — реакция лордов и леди Высокого общества представилась весьма ярко. Мэйри подавилась воздухом.

— Всё в порядке, госпожа?

Мысленно надавав себе пощёчин, Мэйри заставила себя улыбнуться — только слегка, а не расплыться в счастливой улыбке, как какая-то простушка.

— Всё просто отлично, господин…

Снова этот взгляд — Мэйри украдкой грелась в нём, точно в солнечных лучах.

— Стивен, госпожа, — и быстрая улыбка. — Но можете называть меня Стив. Меня все так зовут.

Поворот — и снова медленная проходка.

— Мэйрилин, — услышала свой голос волшебница. И закусила губу — больше всего хотелось спросить, чем занят красавчик ночью. Но это было бы слишком… особенно для неё — слишком. Хотя вся ситуация выходила за рамки обычной. Она, леди Мэйрилин, волшебница, танцует с… человеком? И не прочь провести с ним ночь? Да ещё и ловит каждую его улыбку? Чёрт возьми!

— Леди Мэйрилин, — её имя, произнесённое его голосом, звучало так же волшебно, как песни фэйри-менестреля, зачаровывающие разум и выворачивающие душу. — Миледи прибыла к нам издалека?

Мэйри удивлённо вскинула брови.

— Простите, госпожа, — снова улыбнулся юноша… Стив? — у нас не принято, чтобы дама приглашала кавалера. Но, полагаю, там, откуда вы — это естественно.

Мэйри вспыхнула. Нет, неестественно — просто волшебница может делать с человеком всё, что ей вздумается. Даже танцевать. Она же волшебница. А он — всего лишь человек.

— Поэтому простите, пожалуйста, моих друзей, — продолжал Стив, — они вас неправильно поняли. Но это было грубо, так что позвольте…

— Всё в порядке, — отозвалась Мэйри, готовая в этот момент простить все оскорбления в мире, лишь бы на неё продолжали смотреть. — Я не хотела показаться навязчивой. И я не подумала. Просто…

Просто он слишком красив. Просто она его хочет. Просто ей нужно, чтобы он смотрел только на неё.

Мэйри запнулась, и юноша, улыбнувшись, снова закружил её.

Песня сменилась другой, а они всё танцевали… А потом, когда Мэйри подала ему руку для поцелуя, больше всего желая схватить его и не отпускать — никогда, — вдруг услышала:

— Леди, возможно, вы разрешите мне показать вам город? Если вы издалека… И если у вас найдётся время…

Мэйри знала Валисию как свои пять пальцев, но с удовольствием согласилась. И, уже в карете, напевала ту песню, под которую они танцевали вначале, и никак не могла перестать улыбаться.

— Завтра. На площади у фонтанов в шесть. Леди окажет мне честь. Леди Мэйрилин, — и солнечная улыбка.

Мэйри отдала бы голову на отсечение, что, несмотря на перчатки, он не узнал в ней волшебницу. Но даже если принял за человеческую девушку — Мэйри это не злило. Должно бы, но не злило. Зачем — куда интереснее думать о его глазах и улыбке, а в животе тем временем порхают бабочки, и голова кружится, и хочется петь и обнять весь мир.

— Госпожа избавилась от меланхолии? — улыбнулась горничная-пикси, расплетая ей волосы.

Мэйри широко улыбнулась и с трудом подавила желание обнять ещё и горничную.

— Да. О да!

На площадь у фонтанов Стив не явился. Ни в шесть, ни в семь, ни в восемь. Мэйри приехала домой в девятом часу и первым делом разнесла в пух и прах свою спальню. Потом устроила истерику слугам-низшим фэйри. После меланхолично следила, как они убирают осколки и колдуют, возвращая кровати нормальный вид.

В голове было пусто, сердце билось медленно-медленно, точно вот-вот остановится.

Мэйри даже не стала задаваться вопросом — почему он не пришёл, всё и так было ясно. Может, и танцевал с ней тогда из жалости или простой учтивости. Или…

Или догадался, кто она. Будет хвалиться перед друзьями? Или наоборот, постарается забыть навсегда? Показать, что он понял тогда, в ресторане, было бы для него опасно, вот он и разыграл заинтересованность. Но зачем же тогда приглашать?

Абсолютно неважно. Это совершенно неважно. Мэйри вовсе не хотелось унижаться дальше и искать его, может, слушать его мысли. С одной стороны, она боялась, что её гнев несчастный человечишка не переживёт. С другой — уходить надо тоже красиво. Сейчас она просто убедит себя, что ничего не было. Бессмысленных часов ожидания у фонтанов на промозглом ветру — не было. Танца — не было. Солнечных глаз и улыбки — никогда, никогда не было!

Зелье на ночь и вызванный демон-инкуб исправили дело. На следующий же день Мэйри приняла приглашение маркиза Риаты и до упаду танцевала на балу, слушая комплименты, раздавая комплименты и улыбаясь, улыбаясь, улыбаясь…

В конце концов, она приехала в Валисию отдыхать. Вот и надо отдыхать, как приличествует леди. А не посещать человеческие заведения. Мэйри только раз съездила во дворец князя — человека, но лишь потому, что его придворный колдун очень просил. А колдуна просил, конечно, князь. Наверное, даже умолял. Из того, что Мэйри слышала — принималось очередное соглашение между людьми и Высоким обществом. Мэйри не интересовала политика, поэтому в подробности она вдаваться не стала. Куда приятнее было ловить восхищённые взгляды юных волшебников и завистливые — ведьм. И флиртовать. Приглашение одного из ухажёров она даже приняла и на следующий день поехала в его загородную усадьбу.

Всё было мило — Тибби улыбался, целовал её спрятанные в перчатки пальцы, говорил, как прекрасны её глаза, даже исполнил пару серенад на гитаре. И скучно — Мэйри с трудом удерживалась от зевка, слушая одни и те же глупости и постоянно-постоянно улыбаясь. Всё это один в один походило на десятки свиданий, которые у неё уже были. Мэйри знала, что вернётся домой усталая, разбитая, будет долго разминать лицевые мышцы, которые ныли от фальшивых улыбок. И снова ляжет спать с мигренью, сорвавшись на несчастных служанок-пикси. Изо дня в день одно и то же.

Часам к шести вечера любезный граф Тибби уговорил её остаться на маленький семейный ужин с его младшей сестрой — шестнадцатилетней ведьмой, в розовых бантиках и брильянтах от кончика носа до кончиков пальцев на ногах. Мэйри смотрела на неё и уже жалела, что согласилась на этот чёртов ужин — в глазах рябило от блеска, а во рту было приторно-сладко от всего этого розового, душистого, в рюшечках и кружевах… какая безвкусица! Ещё что-то бубнил фоном граф. Наверняка хвастался — все они ходят гоголем, рассказывая десятки и сотни небылиц, и всё это так скучно! Мигрень была обеспечена, и Мэйри искала повод вежливо уйти, когда отлучившаяся было сестра Тибби вернулась — со счастливым видом ведя на серебряном поводке раба.