Сияй, Бореалис! Лоскутки (СИ) - "Liz Elzard". Страница 36

— Ты стал часто хмуриться в последнее время, — говорила Аша. — Что-то случилось? Проблемы в институте?

— Нет, в институте всё нормально.

— Тогда не хмурься, а то у тебя уже морщинка между бровями.

— Тебе Холин не кажется странным?

— Странным? У каждого человека бывают свои странности, так что для меня это само собой разумеющееся. А так у него интересные идеи для проектов, я бы посотрудничала с ним, будь он более уступчивым и рассудительным.

— Мне этот тип совсем не нравится. Совсем. У него не то что взгляд мерзкий, он щерится постоянно, как только видит тебя.

— Ты сам прекрасно знаешь, что это совсем не повод для неприязни. Да, мы соперники в каком-то смысле, но мы взрослые люди и любые проблемы можем решить адекватным путём.

— Взрослые люди, — усмехнулся Шинан. — Этот пожиратель зубочисток положил на тебя глаз. В плохом смысле.

— Правда, Шин, ты как будто параноик.

— Он завидует тебе, Аша! Очень сильно завидует. Я это чувствую.

— С такой чувствительностью ты бы давно от мигрени слёг. Мне что, теперь из дому не выходить? В моём окружении достаточно таких завидующих людей, но если они так слабы передо мной, то просто страдают молча. Это не мои проблемы, собственно, и останавливаться я из-за этого не собираюсь. Миру нужны открытия.

— Я вовсе не пытаюсь заставить тебя бояться, а всего лишь не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Ты должна быть осторожна, иначе… — его голос сник. — Иначе отец мне этого не простит.

Ашаме сжала губы. Когда брат говорил об отце, она порой чувствовала себя виноватой за то, что забрала всю родительскую любовь себе.

— Всё будет хорошо, Шин.

Она всегда так говорила: с какой-то надеждой, оттенённой печалью.

Как-то раз Шинан подошёл к привинченному к стене гаражному зеркалу, снял очки и внимательно рассмотрел своё лицо, будто прежде не видел. Когда только успел так поменяться? Из отражения на него смотрел хмурый молодой человек, глаза в тени бровей, во взгляде холод — копия отец. Парень отводил взгляд и больше не смотрел на себя, а если и смотрел, то не задерживался на этом. За что только природа подарила ему лицо человека, который принёс столько боли?

Каждый раз, когда они приходили в гараж настраивать Ленона, Шинан задавался вопросом: а с чего началось увлечение големами? Парень всё припоминал. Своего голема Аша буквально подобрала на свалке: никто даже не знал, каким чёртом хрупкую девушку занесло на свалку металлолома. Затем она прибежала домой рисовать печати левитации, а позже у гаража отец, растерянно хлопая глазами, пытался понять, снится ли ему неподвижный гигант или нет. Не ругать же за это Ашаме! Смекалка и слаженная командная работа поставили механического гиганта на ноги. Ленона они дружно собирали всей семьёй несколько месяцев подряд, и это было воистину прекрасное, но, к сожалению, единственное за всю жизнь время, когда Шинан действительно чувствовал себя частью семьи. Изначально мама хотела сбагрить голема на дачу лопатить огороды и помогать сажать картошку, но Ашаме твёрдо настояла на том, чтобы научиться его пилотировать и затем принимать участие в турнирах. К её словам прислушались, разумеется, и спустя год сестра уже умело практиковала переселение прана-тела.

За все те годы Ленон привык к Аше. Странно было говорить так о големе, ведь они совершенно безвольны, как болванчики. Но Ленон был иным. Наверное, когда его собирали заново четыре пары рук, в холодное механическое тело поселилась какая-то тёплая частичка: частичка от мамы, частичка от отца, частичка от Аши и частичка Шинана. Глупо и ненаучно звучит, совсем по-детски, как наверняка сказал бы отец. Только в те чудеса верила Ашаме, а значит, верил и он, угрюмый и чёрствый учёный.

Сестра даже написала специальную компьютерную программу для изучения Ленона. Выяснилось, что у големов тоже бывают характер и чувства, если их развивать. Ленон не умел общаться, его можно было понять только по поведению. А однажды сестра сумела создать электронный аватар голема, и при подключении к компьютеру в программе можно было увидеть Ленона таким, каким бы он был в облике человека. Точнее, каким его нарисовала сама Аша: молодым человеком с белокурой копной волос и добродушным взглядом цвета василькового неба. Говорят, големам ни к чему иметь что-то общее с людьми, ибо такое очеловечивание рано или поздно приводит к психозу искусственного существа. Только Аше повезло: на турнирах Ленон мог выступать в качестве поддерживающего интеллекта и частично брать управление на себя. Шинан по движениям мог определить, когда управляет Аша, а когда Ленон. Наверное, благодаря этой особенности сестре удавалось избегать неприятных поворотов.

Чемпионата Шинан ждал, как наступления конца света. Он всё ещё глупо надеялся, что какие-нибудь неведомые обстоятельства отменят международный турнир, что Аше не придётся биться с Холином. Но нет. Всё шло своим чередом, и наступил новый день. Шинан оставил всю надежду на Ленона: если он почувствует опасность, то живо сообразит. Если у големов и могли быть какие-то чувства, то Ленон наверняка преданно любил свою хозяйку. Железному брату стоило довериться.

***

У Холина было много причин для зависти. Например, деньги при карьерном росте. Холин упорно стремился к высоте, пробивая себе путь. Каждый шаг — новая цель: солидная премия за предложение проектов по улучшению качества труда прозвучала весьма заманчиво. Холин взялся за дело — дело, на которое потратил немало времени и которое в итоге пошло насмарку. Надо же было судьбе так распорядиться и привлечь к делу дочку одного из руководителей! Это из-за Ашаме пришлось застрять на месте. Проклятая выскочка лезла везде где только можно было, и как назло именно её проекты были признаны самыми перспективными, а это значило, что больше никакой Холин не был нужен. Что ж, пускай победителем здесь останется девчонка, решил он и отступил.

Но стать победителем в големном турнире — ни за что!

Он разобьёт её голема, сдавит и сомнёт, как фольгу, разнесёт вдребезги эту махину. Плевать, если девчонка пострадает — главное чтобы победа досталась не ей. Ни за что. В полубреду Холин ждал того дня. На чемпионате им предстояло схлестнуться. О, как же он этого ждал! Единственная возможность отыграться на этой выскочке. Холин зарёкся быть беспощадным. Он сдержал своё обещание.

До самого поединка они не раз пересекались взглядами, безмолвными и горящими азартом. Мелкая выскочка и её брат-переросток. Удивительно, что младший Террес так нигде и не засветился. Лишний интеллект, наверное, ушёл в рост и силу, а от такого нарочито сурового взгляда можно было прикурить. Парень откровенно источал подозрение и как хищник всё наблюдал за Холином. Видел насквозь, значит. А неплохого себе телохранителя нашла Ашаме. Их разделяли несколько поединков, в которых оба без труда одержали победу. Настало время наконец-то сойтись в финальной схватке. Перед самым выходом они еще раз взглянули друг на друга из разных концов арены. Холин криво ухмыльнулся, зубами разломав зубочистку. Ашаме сидела по ту сторону под конвоем брата, кресло для неё было высоким, и ноги свисали, как у ребёнка. Она беззаботно ими болтала, будто была уверена в своих силах. Девушка улыбнулась сопернику.

Как высокомерно.

Вот он: знак разрешения переноса разума! Холин лихорадочно нацепил спутник и откинулся на кресле.

Запуск.

Синхронизация.

Вперёд!

Големы схлестнулись, как ожившие горы. Болельщики подбросили в воздух свист и вскрики. Если бы арену не защищало специальное поле, все вопли заглушил бы металлический грохот. Удар за ударом. Гиганты двигались с такой ловкостью, будто не носили тяжелых доспехов. Земля под ними сотрясалась, от грохота дрожал воздух. Пока Холин бил слабо, изучая соперника. А не делала ли Ашаме то же самое? Пора бы начать серьёзный бой. Големы взревели от ярости.

Проиграет тот, кто первый опрокинется на лопатки.