Сияй, Бореалис! Лоскутки (СИ) - "Liz Elzard". Страница 37

Шинан напрягся. По вискам стекали струйки пота, а в груди творилось сотрясание. Как попёр Холин! Хороший у него удар, даже хуже того — сильный и нещадный. Этот не станет задумываться о чём-то ещё, кроме собственной победы. Ашаме держалась. На занятиях по рукопашному бою она только научилась основам, однако проблемы со здоровьем, о которых сестра не любила распространяться, не позволили продолжить занятия. Ленон знал, когда должен вмешаться — не подводил, братец. Аша расширила ему память и постаралась обучить. Пока она была внутри голема, нахождение вне слабого тела позволяло проводить тренировки. Выдрессированный Ленон научился понимать, когда нужно вступать в поддержку. Сейчас он оптимизировал движения Аши: кажется, в тот момент ей стало не по себе. Что-то происходило между ней и Холином. Что-то, чего не видел ни Шинан, ни Ленон, ни кто-либо ещё.

Трибуны заскучали. Самое время перейти к завершению шоу. Грохот не сдержал даже барьер. Голем Холина внезапно перешёл в нападение. Снова неистовый удар. С металлической обшивки слетели искрящиеся опилки. Грохот опять. Шинан проглотил дыхание. Бьёт сильно, потому что знает куда. Ашаме растерялась — это несложно было понять по показателям скачков праны. Сестра блокировала удары. Белый металл Ленона покрылся мелкими вмятинами и царапинами, став серым. Холин метился не зря, и кулаки его голема самозабвенно выбивали из соперника дух. Вошёл в кураж, подлец. Зрителей это явно заводило. Ещё удар! И раз! Треск и грохот, скрежет и звон. Круговерть воплей и рёва метала захлестнули арену. Ленон пошатнулся, но не упал. Что-то отлетело в сторону, как метательный нож, и кануло в пыль.

Щиток приёмника!

— Аша, возвращайся! — Шинан едва перекрикнул стоящий грохочущий бой.

Аша должна его слышать.

— Возвращайся, иначе я нажму автовозврат! — рявкнул он, но рука так и замерла над кнопкой.

Сестра не собиралась трусливо отступать. Кому она доказывала смелость? Внезапно Ленон взял инициативу на себя. С поразительной мощью он ответил Холину. Его голем дрогнул. Затем оба схлестнулись. Аша сомневается? Она боялась сейчас. Впервые. Боялась Холина! Шинан стиснул зубы. В зале нарастал клокот с разгаром поединка. Трибуны жужжали, как рой разъярённых шершней.

Металлический кулак рассек воздух совсем рядом. Ленон лихо подался в сторону, затем вперёд, сотрясая землю. Холин уже не видел, куда бьёт, ослеплённый яростью, он всё ещё целился на оголённый приёмник. Аша не хочет проигрывать. Ленон понял её. Как же это было красиво и быстро: его рука обхватила металлическую голову противника. Открылся лишь на секунду. Удар под ребра сбил соединение праны. Затем прыжок и взмах ногой. Грохочущая вертушка! Даже Аша смогла почувствовать через металл, как голова противника со скрежетом сместилась. Дрогнули датчики. Голем Холина отлетел в сторону, пропахав собой землю. Под ногами дрогнуло от грохота. В воздух взметнулась пыль. С трибун прокатился неистовый визг.

Победа!

У Шинана вырвался облегчённый вздох, с которым ускользнула вся сила из ног. Он чуть ли не осел на пол. Ленон победоносно поднял кулак вверх, подхватывая овации. Затем Аша вернулась, и ещё несколько минут они с Шинаном обнимались, скакали от радости и визжали. Ну как визжали. Визжала только Ашаме, а Шинан пытался изобразить такой же восторг, ещё не до конца освободившись от пут волнения. Если бы не Ленон, сестра бы могла проиграть. Но что это был за ступор посреди боя?

На другой стороне арены сгущался сумрак. Не слыша улюлюканья трибун и ощущая лишь вкус дерева во рту, Холин прирос к креслу, побелев. Глаза его медленно выкатились, как у сломанной марионетки. Его оператор что-то пытался донести, но слова растворялись где-то в шуме. Вначале был восторг, истерический восторг, затем эмоция истлела, не оставив ничего. Время перестало существовать. Холин даже не сразу сообразил вывести с арены подбитого голема, будто он ему больше не был нужен. Глазам больно было наблюдать за тем, как победитель получает кубок, как в руки Ашаме попадает сертификат на очень кругленькую сумму. Девушка, лучезарно улыбаясь, спустилась на арену вместе с братом. Для неё это всего лишь игра, как игра в карты — что-то незначительное, не иначе. Просто развлечение. Арену мигом озарили вспышки фотоаппаратов — на следующий день эти фотографии обязательно попадут в газеты. Для памятного фото Аша взобралась на плечо голема, на другом плече повис Шинан. Он мимолётом зыркнул на Холина, и натянутая улыбка парня вмиг поблекла. Ленон взял огромный кубок, который для человека был соразмерен с котлом. Победителя окинула вспышка. Шинан так и вышел угрюмым, после чего Аша ещё долго уговаривала его переделать фотографию, но брат уже был слишком утомлен. Холин все смотрел, как она улыбается. Смотрел на это лицо так пронзительно, будто хотел прокручивать этот момент в своих мыслях во время очередной бессонницы и удобрять растущую ненависть. Ашаме, Ашаме… Как же она улыбается. Интересно, а какое лицо у неё бывает от боли?

***

С того самого дня всё, что стало происходить, совсем перестало нравиться Шинану и только ему одному, между прочим. Много кто обратил внимание, что после своего провала Холин внезапно начал следить за собой. Даже избавился от привычки жевать зубочистку, выпрямился, стал нормально бриться и наконец-таки выглаживать помятые бока на рубашке. Что вдруг на него нашло? Оставил големный спорт и взялся за ум, стал хорошо выглядеть, и в кои-то веки в его сторону наконец-то оборачивались девушки. Холина можно было застать в информационном центре Либрариума за глубоким странствием по уровням всемирного источника знаний. Молодой человек решил начать жизнь с чистого листа — так говорили люди. Только Шинан разглядел в этом какой-то скрытый замысел. Ну не может склонный к азарту человек вдруг смириться с проигрышем и внезапно одуматься. По крайней мере это было несвойственно для его психологического типа.

Окончательно Шинана передёрнуло, когда он узнал, что Холин стал близко общаться с Ашей. Причём сама она была заверена в том, что бывший соперник нисколечки не держит на неё зла. Сестре крайне льстило, что он часто спрашивал совета у неё, если дело касалось каких-то сложных исследований, где нужен был взгляд со стороны. Так и сблизились. Ашаме говорила, что Холин изменился. Хуже того она даже призналась себе, что он ей стал больше нравиться. Тогда-то Шинан и понял, куда решил клонить Холин.

Однажды Шинан возвращался поздно с репетиции концерта. Голова болела от гитарной игры, пальцы ныли, а впереди ещё сессия. В голову лезли крайне удручающие мысли, от которых можно было избавиться только за игрой на гитаре и в компании Барислана. Из какой-то забегаловки на парня чуть ли не вывалился кто-то. Шинан сманеврировал, уклонившись от шатающегося тела. То оказался Холин. Он был пьян в дрязг и выглядел убого, как бомж. Всю свою привлекательность, видать, он вечерком пропивал. Тот сразу же узнал Шинана, но когда собрался что-то сказать, вдруг блеванул прямо на тротуар. От омерзения Шинан, попятившись, задержал дыхание и нахмурился, собравшись идти дальше. Слов просто не нашлось.

— Э-э-й, Шинан! А, Шинан? — раздавалось позади. — Ик! Я люблю твою сестрёнку! Оч сильно! Отдашь её мне, а? Ик!

Кретин.

А на следующий день он предложил Ашаме прогуляться вдвоём.

С непривычки Аша волновалась: давно её не звали сходить куда-то развеяться. Всё сплошные конференции, да учёба, даже близких друзей не было. Предостережения Шинана уже давно звучали как само собой разумеющееся и отчасти казались неправдоподобными, сестра попросту игнорировала его, считая чересчур озабоченным. Свою неприязнь к Холину он по-прежнему объяснял, отталкиваясь от собственных ощущений. Шинану уже было плевать, считают его правым или нет, но когда Аша заявила, что идёт на встречу к Холину, то нервы дали о себе знать.

— Спятила! — воскликнул Шинан.

Он никогда не повышал голос, а здесь вдруг пришлось.

— Я разве тебе вчера не говорил, что он сказал мне? Он ненормальный, Аша, не водись с ним!