Люди в сером. Трилогия (СИ) - Юрченко Кирилл. Страница 44

Он как-то хитро улыбнулся, словно хотел еще что-то сказать.

А вскоре в прихожую вышла и сама хозяйка, Виктория Павловна.

Она снисходительно улыбнулась Георгию. Заметно было, удивилась, что в его руках нет подарка. В отличие от Полевого, Виктория Павловна относилась к Георгию скорее снисходительно, чем доброжелательно.

— Здравствуйте. Сейчас Светочка выйдет.

Раздались шаги, но и снова Георгий увидел не Светлану, а ее подругу или родственницу, которая была вхожа в семью Полевых. Но тут же куда-то все исчезли, и он остался один.

Стоя в задумчивости, даже не заметил, как на лестнице появилась, наконец, Светлана.

— Привет!

Он повернулся на голос. Она была как всегда прекрасна — красное приталенное платье с открытыми плечами, волосы подобраны в пучок. Девушка медленно сошла вниз, улыбнулась, но как-то сдержанно и почему-то глядела наверх, давая кому-то знаки. По ее глазам и жестам Георгий понял вдруг, что все уже переиграно. В подтверждение его мыслям заскрипели ступени лестницы, и в прихожую спустился молодой человек. Незнакомый парень — но, кажется, он его видел на днях среди студентов. В руке его были книжки.

— Знакомься, это Игорь, — сказала Светлана.

— Игорь, — смущенно улыбнулся парень и, переложив книжки из правой руки в левую, протянул руку.

«Так вот зачем я был так нужен?» — подумал Георгий.

Ладонь у студента оказалась крепкой.

Он заметил, что Светлана ласково посмотрела на сокурсника, потом с натужной улыбкой на него. И в ту же секунду необычайное спокойствие воцарилось в душе Георгия Ефимовича Волкова, лейтенанта КГБ. Как он страстно желал, чтобы его девушка справилась со своими чувствами и нашла себе другого, так и произошло. Подумал, что, может быть, лучше уйти прямо сейчас, но тогда Светлана расценит это как обиду. Хотя на самом деле он счастлив был от того, что все так разрешилось. Можно не размениваться на досужие размышления, как устраивать свою жизнь. Только работа — и отныне ничего кроме.

Георгий не знал, нравится ли его спокойствие Светлане, наверняка специально устроившей эту сцену. Теперь понятно, для чего она так уговаривала приехать. Ему было немного грустно, но вовсе не из-за отставки, а потому что стало невыразимо скучно.

Как в полусне, он провел эти несколько часов. Почти сразу, едва только Светлана познакомила его с Игорем, нагрянули гости. Один за другим, и было их так много, что Георгий так и не смог никого запомнить толком, а из тех, кого видел и знал, совершенно не помнил имен. Только Борис Андреевич да Савелий существовали для него в качестве реальных людей. С ними он больше и общался. Причем старший брат Светланы как будто понял настроение Георгия и тоже радовался его, как он выразился, «избавлению от бабьих чар». Выпивали тоже вдвоем, поскольку сели рядом, и Георгий уже не торопился домой. А когда наступило время гостям расходиться, отец и брат несостоявшейся невесты затащили его в ту самую беседку, окруженную черемуховыми кустами, чтобы продолжить возлияния.

В тот миг ничего не существовало для Георгия за пределами этого маленького пятачка под дощатой крышей и с маленьким столиком посредине, заваленным остатками выпивки и закуски.

— Георгий, ты меня уважаешь? — задал вдруг полковник извечный русский вопрос.

— Батя, ты сомневаешься? — ответил за Георгия Савелий.

— Нет, ты погоди, — остановил тот сына. — Просто Георгий не тот человек, который юлить и подлизываться будет. Эх, жаль, что Светка тебя продина-мила. Но это бабьи дела, я в них не лезу. Так ты меня уважаешь?

— Конечно, уважаю, Борис Андреевич, — сказал Георгий и стукнул своей рюмкой по рюмке, протянутой ему полковником. Присоединился Савелий. Все трое залпом выпили.

— Мне выговориться надо, понимаешь? — произнес вдруг Полевой. — Тут такая штука произошла…

Он замолчал на миг, а Савелий вдруг пихнул Георгия незаметно ногой. На лице его возникла ухмылка, он подмигнул, как будто предупреждая, что отец в таком виде способен нести всякую околесицу и чтобы, мол, Георгий не удивлялся и уши не распускал.

Георгий улыбался — просто лыбился без всякого повода, как это часто делают хорошо подвыпившие люди, настроение которых неожиданно достигает особенной гармонии. Ты чист и открыт, вокруг тебя прекрасные люди. Ты любишь весь белый свет и, кажется, начинаешь понимать реальный, а не выдуманный кем-то смысл своего существования. Что-то такое нащупывается — медленно, по чуть-чуть, и важно не оборвать это состояние, и тогда, наверное, ты окажешься первым из людей, кто действительно понял, в чем суть этой долбаной жизни…

— Ты веришь в инопланетян? — как гром, раздался голос Полевого. Сдавленный голос, как будто он желал, чтобы, кроме сына и Георгия, их никто не услышал.

Улыбка сползла с лица Георгия. Гармония была разрушена.

«И этот туда же…»

— Борис Андреевич, вы это серьезно спрашиваете?

— Уж куда серьезнее. Ты вот к оперативной работе имеешь отношение и наверняка с разными странностями сталкиваешься, с которыми приходится разбираться основательно и докапываться до каждой сути, верно?

Георгию нелегко было возвращаться в реальность.

— В самую точку, — вздохнул он. — Уж странностей у меня бывает выше крыши.

— Так вот, ты же знаешь, что по соседству с моей частью находится группа ракетных войск стратегического назначения. И вот они в начале той недели подбили американский самолет-шпион. Прямо…

— Я ничего об этом не слышал, — прервал вдруг отца Савелий. Он уже не был так критически настроен.

— Ты что, дурак? — повернулся к сыну Полевой. — Ты узнаешь об этом тогда, когда тебе будет дозволено. И не перебивай! Так вот о чем я… Ну да, подбили самолет! По крайней мере так меня уверяли наши штабные крысы из командования округа — что это был именно самолет. А упал он возле нашей части. Возле МОЕЙ части! Но спецы из РВСН (с трудом выговорил он эту аббревиатуру) никому не разрешили даже близко сунуться. Такое ощущение было, что они уже знали, где эта бандура упадет.

Полевой замолк и посмотрел на Георгия, как будто желал убедиться, что его слушают очень внимательно.

— Я в ту ночь в части был и не спал. Не слышал никакого грохота. Да и никто не слышал. Все произошло так тихо, будто не самолет упал, а куль с ватой. Наши часовые с пятого склада — они первые видели. Говорили, что небо вспыхнуло, как от ракетницы. Они и подумали, что это горящая ракетница и что упадет прямо рядом с ними. Но оказалось, что эта бандура — огромных размеров. Она упала за территорией и на самом деле почти в десяти километрах. Вот как! Парни тревогу подняли, минут восемь мы потратили на сборы, чтобы послать за ворота две машины с бойцами. А когда приехали, там уже было оцепление, и нас не пустили…

Георгий слушал его и поражался — выходит, вчерашний рассказ мужичка в пивной мог оказаться правдой. Когда среди ночи тихо падает с неба какой-то объект, едва ли найдется много людей, которые смогли бы его увидеть. От силы несколько человек, среди которых оказался пьяный ханыжка из пивнушки.

Поражало и другое. Заячий Луг и тот лесок, о котором рассказывал Полевой, — они находятся как раз рядом с тем местом, где их вчера с Лазаренко задержали солдаты. Ничего себе совпаденьице…

— Я бы всех этих гребаных особистов и штабных крыс перестрелял к чертям собачьим! — с досадой гудел Полевой. — Мне так хочется узнать, что же там такое упало, что жуть берет! Два года назад такая же история была…

«Опять — два года!..» — и это с досадой отметил про себя Георгий.

— …тоже что-то грохнулось, и все скрывали, что именно. И вот на тебе — снова! В этот раз я уже все попередумал. Ты можешь считать меня старым придурком, но одна только мысль сейчас осталась — никакой это не американский шпион. А летающая тарелка, мать ее! Мы все привыкли считать вероятным противником америкосов! Но это не америкосы, мать-перемать. Это инопланетяне. Вот кто — наш вероятный противник!

— Батя, ну ты уж завернул! — возгласил Савелий. И едва не получил затрещину, благо вовремя увернулся.