Я - Атлас (ЛП) - Эмерсон Элла. Страница 44

Человек в двери упал на землю, вокруг него натекла лужа крови. Я не узнал его, к тому же мы с Эверестом с момента первых выстрелов нырнули вниз, под сидения.

Через какое-то время приехало еще больше полицейских машин, сверкая яркими огнями мигалок в потемневшее небо. Здание было обследовано и обыскано.

Сидя в машине с Эверестом мы наблюдали, как из здания выходил сенатор Девлин в сопровождении двух полицейских. Эверест поперхнулся.

‒ Как, черт побери, ты об этом узнал?

‒ Я видел один из самых сумасшедших снов в своей жизни. Может это была попытка вселенной что-то мне сказать, ‒ ответил я.

Полицейские допрашивали нас часами и поначалу думали, что я как-то причастен к исчезновению сенатора.

После того, как они выяснили, что я находился в коме, то стали вести себя со мной более снисходительно. Сенатора поместили в госпиталь, но выглядел он весьма прилично: немного шокирован ситуацией, но в целом жить будет.

Я понятия не имел, почему его похитили; копы мне не верили. Выглядело все так, что если я знал, где он находился, то должен бы быть в курсе, кто его туда привез.

Но учитывая, что у меня было железное алиби, через некоторое время они отступили, а после прекратили расспрашивать и вовсе. Я позвонил Гвен и сообщил, что теперь мы в безопасности, и что я возвращаюсь домой.

Дом. Как здорово это звучит. Я не мог дождаться, когда приеду туда и проведу остаток жизни с ней.

ЭПИЛОГ

Спустя несколько дней...

После аварии, в которую я попал, моя жизнь драматически изменилась. Когда-то я запутался и проживал жизнь, которую не заслуживал. Однако то, что я поскользнулся, заставило весь мир вокруг засиять совсем другими красками.

Казалось, все во мне стало более живым, чем раньше. Звуки приобретали новые значения, свет солнца отражался по-другому, музыка звучала приятней, и все вокруг окутывала аура, сочетающаяся с прекрасным.

После моего пробуждения, сенатор предложил мне работу, и я согласился. И платили за нее гораздо больше, чем я зарабатывал в больнице. В дополнение к этому город выплатил мне большую компенсацию за то, что меня сбило такси, и мы с Гвен какое-то время могли не волноваться о деньгах.

Просыпаясь, я находил довольно забавной мысль о том, чтобы во сне провести целую жизнь. Я воспринимал свой выход из комы как перерождение, обновление. Самое крупное обновление всей моей жизни. Я знал, что такое пустота в бытии, когда некому о тебе позаботиться. Мне не хотелось когда-либо испытывать такую боль. Теперь я опираюсь на тех, о ком забочусь, и делаю все, чтобы они знали, как много значат для меня.

В нашей маленькой квартирке, одетый в черный костюм, я посмотрел на себя в зеркало и улыбнулся. Ничего не было как прежде, и все же все было таким же.

Гвен вошла в спальню, нахмурив брови.

‒ Это единственное черное платье в моем гардеробе.

Она подошла ко мне, одетая в вечернее платье с низким декольте, от которого ее глаза светились совсем иначе. Она была ошеломительно красива.

‒ Оно идеально, ‒ заметил я, подойдя к ней со спины, когда мы оба стояли перед зеркалом. Я обхватил руками ее талию и вдохнул ее аромат, ‒ от нее пахло жимолостью.

‒ Я люблю тебя, Мэттью.

Я повернул ее лицом к себе и заглянул в глаза.

‒ Я тоже люблю тебя. Ты ‒ любовь всей моей жизни.

Она схватила сумочку и направилась к двери.

‒ Ты готов?

‒ Как никогда.

Я еще раз взглянул на себя в зеркало и последовал за ней из дома.

Когда мы шли за руки по шумным улицам Манхеттена, я улыбнулся, подняв взгляд к небесам.

Перед тем как мы достигли места назначения, я остановился перед бронзовой статуей Атласа, которая возвышалась на фоне Нью-Йорка.

Женщина в возрасте подошла ко мне с Гвен. Я узнал ее, она была в моем сне.

Это была Анна, хотя я никогда раньше не видел ее.

‒ Привет, ‒ произнесла она.

У нее были большие глаза, а ее милая улыбка сопровождалась морщинками жизненного опыта.

‒ Здравствуйте, ‒ ответил я ей и улыбнулся.

‒ Многие годы я часто видела, как вы останавливались возле этой статуи и смотрели на нее. В чем причина? Что она значит для вас? ‒ спросила она, поправляя ремешок сумки на плече.

Всю жизнь я даже и не подозревал, что все это для меня значило или почему жизнь складывалась именно таким образом. Я изучал ее лицо и потерялся во взгляде ее светло-серых глаз.

‒ Анна? ‒ спросил я.

‒ Нет, извините, дорогой. Меня зовут Долорес, ‒ прозвучало в ответ.

Я улыбнулся, делая глубокий вдох.

‒ Эта статуя много значит для меня. Я привык смотреть на нее, но никогда не понимал истинного значения того, что значит нести на своих плечах бремя всего мира. Но теперь знаю, что эта статуя для меня воплощает то, что у меня есть в жизни. Все, чем я благословлен. И осознал, что нельзя позволить людям, к которым я не равнодушен, и дня прожить, не зная, сколько они значат для меня.

Она улыбнулась, а я продолжил:

‒ Мне повезло осознать в жизни, что значит нести ношу всего мира на своих плечах. Знаю, какие ощущения появляются, когда ты опускаешься на самое дно, где никому нет дела, жив ты или мертв. Теперь я понимаю, что смерть отображает жизнь. А после смерти рождается новая жизнь.

Она пребывала в замешательстве буквально минуту, а потом улыбнулась:

‒ Я правда не знаю, что значит «после смерти рождается новая жизнь». Но я рада за вас. ‒ И она ушла, а я снова улыбнулся.

Я поднял руки и посмотрел в небеса.

‒ Возможно, сейчас не время для этой истории.

Долорес ушла с улыбкой на лице, а я опустил взгляд на Гвен. Слезинка скатилась по ее щеке, когда она обвила меня руками.

‒ Хочу, чтобы ты знал, что я всегда буду любить тебя, ‒ поклялась она.

‒ И я тебя.

КОНЕЦ