Нуониэль. Книга 1 (СИ) - Мутовкин Алексей. Страница 14

В палатку-баню зашли Закич и нуониэль. Пар ударил им в глаза, и заставил дышать глубже и аккуратнее.

— Закрывайте дверь скорее — зной уходит! — крикнул им Воська.

Нуониэль повернулся и опустил полотняную «дверь» палатки. Закич, Воська и Ломпатри пристально наблюдали за его действиями, потом обменялись взглядами. Нуониэль скинул с головы капюшон и расправил свои лиственничные веточки. Раненый шёл на поправку, выглядел бодро, хоть и оставался ещё немного бледным.

— Боюсь, заклюют его там солдаты, — сказал Закич, присаживаясь. — Зверёк-то невиданный, а люди это дикие.

— Давай лучше мыться, — бодро отозвался Ломпатри, потирая себе бока мочалкой из травы. — Несёт от нас, как от тусветных вертепов.

— Какой путь, так и несёт, — ответил Закич, вытирая проступивший на лбу пот.

— Не серчай, — усмехнулся Ломпатри. — Ты же в бане. В месте чистом во всех смыслах. Слышишь, как пахнет? И где ты набрал столько хмеля? Хорошо!

— Если с коня иногда слезать, можно много насобирать.

— Опять ты меня задеть хочешь, каналья? — спросил Ломпатри и швырнул в Закича травяную мочалку. Закич увернулся. — Я ведь от всего сердца, — продолжал нагой рыцарь. — Дивлюсь твоим способностям брать от земли-матушки всё самое ценное.

— Чем богаты — тем и рады, — вставил Воська. — Мы простые люди, и земля нас кормит. Вот если бы всё в жизни по порядкам земли шло, то в целом мире не знали бы голода и нищеты.

— Так значит, да? — сказал Ломпатри. — Королевские порядки тебя, видимо, меньше устраивают?

Воська испугался и даже отпрыгнул от рыцаря в ушате.

— Ну ты чего? — удивился Ломпатри. — Ты не думай, что я твои крамольные мысли кому скажу. Будь ты хоть цареубийца! В бане все равны — что простолюдин, что благородный господин. И каждый волен говорить, что думает. В бане свои законы — природные.

Закич усмехнулся.

— Эх, матушка-земля, — воздев руки, проговорил басом Ломпатри, — спасибо тебе за хмель да мылянку, за водицу да дерево. Очистила ты моё тело и душу. Все мы дети твои. Эй, Воська, подай золотой медальон. Где-то в подорожной сумке должен быть.

Ломпатри стал вытираться и оболакиваться в парадные одежды. Воська принёс золотой медальон — один из тех, которые рыцари с гордостью носили на груди, как знак своего положения в обществе.

Встретились в шатре Гвадемальда за длинным столом, покрытым белой кружевной скатертью. Под мягким потолком висела железная лампа с множеством свечей, по углам стояли начищенные до блеска латунные каганцы. Ноги утопали в глубоком ковре, скрывавшем столь ровный пол, что казалось, находишься в настоящем доме, а не в шатре посреди поля, поросшего бурьяном. Приятная атмосфера уютных жёлтых огоньков, тёплого безветрия и вместе с тем чистого, лёгкого воздуха степи располагала к беседе. А Ломпатри, после бани и в чистых одеждах, чувствовал себя тут просто прекрасно.

Стол изобиловал кубками с элем, блюдами с разной снедью. Здесь лежали и рябчики, и запеченная картошка. Из-под льняных полотенец пахло тёплым хлебом, а в деревянных плошках горели яркими красками свежие овощи. Откуда у Гвадемальда в пути всё это добро — понять невозможно. Сам рыцарь Гвадемальд, ехавший в драном кафтане, теперь восседал за столом в нарядных одеждах. На пальцах он носил крупные перстни, а на шее свой золотой фамильный медальон.

— Счастлив видеть вас, господин рыцарь, в моих скромных палатах, — поднявшись и пройдя навстречу гостю, сказал Гвадемальд. — Видеть, как Белый Единорог гарцует рядом с Сирином — безмерная услада. К чему вообще мы затевали ту глупую войну?

— Сейчас и не упомнишь, господин Гвадемальд, — ответил Ломпатри и подал ему руки в знак очередного приветствия. — Премного рад! Моё счастье видеть вас столь же огромно, как ваше.

Они прошли к столу и начали трапезу. И Ломпатри и Гвадемальд умирали от голода. Если хозяин шатра и таскал за собою всё это добро, то, видимо, не притрагивался к нему ежедневно. Такая пища оставалась припасена на особый случай. И Ломпатри польстило, что он, рыцарь в достаточно стеснительном положении, всё ещё являет собою подобный «особый случай».

— Позвольте мне, на правах пригласившего вас, начать свой рассказ, — сказал Гвадемальд. — Известное дело, что путники при встрече в глуши сообщают друг другу о своём пути и обмениваются новостями. Если же они шли друг другу навстречу, то подобные разговоры имеют характер не только поэтический. Ведь странники могут поделиться тем, что видели и что пережили в пути. А для того, кто как раз идёт в противоположную сторону — это полезные сведения.

— Я нахожу вашу мысль правильной, господин Гвадемальд, — ответил Ломпатри. — Я сам не прочь поведать вам о моём пути в первую очередь, но, всё же, уступаю слово вам. Ведь провинция Дербены — удивительное место, и вам есть о чём рассказать. Тогда как моя история не блещет красками.

— Вы меня интригуете, господин Ломпатри из Атарии. Но я не стану вас утомлять. Начну свой рассказ. Я — последний благородный человек в Дербенах. Был последним до сегодняшнего дня. Теперь появились вы, и нас стало двое. Однако завтра, когда я продолжу своё путешествие прочь отсюда, в Дербенах снова останется лишь один благородный человек. И это вы.

— Господин, вы покидаете провинцию?

— Всё верно. Хоть наш главнокомандующий, король Девандин, и дал мне поручение охранять северные границы королевства до тех пор, пока не последует дальнейших распоряжений, я вынужден нарушить его волю.

— Вы достаточно открыто выражает своё отчаяние, господин Гвадемальд, — хмуро заметил Ломпатри. — Подобные поступки могут расстроить вашего сюзерена и даром запятнать вашу честь в глаза людей, ничего о чести не знающих.

— Возможно, это нескромно, но мне приятна ваша тревога, ибо я и сам склонен считать так же. Но когда бы эти несведущие в вопросах чести люди знали о моих нуждах, не стали бы они гнать на меня напраслину. О благороднейший Ломпатри! Да будет вам известно, что провинция Дербены больна. Она заболела давным-давно. Десять лет назад!

Рыцарь замолчал. Ломпатри не понимал, о чём говорит этот уставший от всего человек. Двенадцать лет, проведённых в этих краях, давили на Гвадемальда тяжёлым грузом. Давило на него и безмолвие, в которое погрузился белый шатёр. Уж лучше бы ветер продолжал натягивать тряпичные стены, заставляя всё трещать и посвистывать. Но тишину разрывали только глухие хлопки огненных лент, вьющихся над каганцами.

— Этот Скол… — сказал Гвадемальд.

— Скол? — переспросил Ломпатри, который, конечно же, слышал о подобном явлении природы, но никак не мог представить, что столь удивительная, далёкая от повседневной жизни вещь, может стать причиной подавленности собеседника.

— Этот не такой, как остальные. Это не булыжник, упавший на крестьянскую делянку, о котором потом рассказывают правнукам. Это даже не огромный, как они говорили, остров, упавший в Местифалии, во время правления Мидеция. Ай-ай-ай, Местифальский Скол был столь огромен, что на нём даже росли два дерева! Вздор!

— Дербенский Скол больше?

— Больше!? Он огромен! Вспомните какой-нибудь горный хребет на горизонте. А теперь поднимите его мысленно в воздух, переверните и грохните об землю. Потом представьте, сколько до этой громадины дней пути, и какова она будет на вид при ближайшем рассмотрении. Поначалу я думал, что это треклятая Гранёная Луна упала на землю. Простите меня за упоминание об этом лихе. Но она как появлялась в небесах по осени, так и продолжает появляться. Земля рухнет, мы умрём, а лýны, звёзды и Дербенский Скол останутся на веки вечные!

— Поистине удивительная вещь! Невообразимая картина!

— Попомните мои слова, господин Ломпатри! Останутся на веки.

— Позвольте, но как провинция может «заболеть» от куска камня, упавшего с неба? — спросил Ломпатри.

— Вы считаете меня малодушным? Вы думаете, что смотрите на человека, уставшего от службы и ищущего виноватого на стороне? Позвольте предостеречь вас от подобных мыслей. Они не сделают чести ни мне, ни вам. Скол опасен! И здесь дело не в колдунах или волшебстве. Это короли всех земель объявили, что сказочные существа несут одни неприятности. Они вешают неугодных существ на каждом столбе. Тех, кого подозревают в волшебстве, сразу же сжигают, как волшебников. Если они, конечно же, не в гильдии магов. Королям и невдомёк, что причина бед Дербен — это не сказочные гады, а простые люди. Да, обычные люди, не принадлежащие к числу нечисти. Это бандиты и разбойник, которые слетелись на Скол со всего мира. Безмозглые твари считают, что новые скалы таят в себе несметные сокровища. Сначала появились путешественники — охотники до лёгкой добычи. За ними пришли фанатики и культисты, вроде тех, что бьют в барабаны, чтобы наш мир не исчез.