На главном направлении - Антипенко Николай Александрович. Страница 28

Отрицательно сказался бы на оборонительном сражении, особенно в период нанесения контрудара и перехода в контрнаступление, недостаток горючего и продовольствия, если бы мы не разместили максимум того и другого в непосредственной близости к войскам.

Весь последующий ход событий подтвердил правильность решения командования Центрального фронта.

Остановимся еще на некоторых моментах подготовки к операции. Немалое значение для устойчивости обороны имела помощь со стороны местного населения. В строительстве оборонительных рубежей участвовали жители прифронтовых районов Курской, Орловской, Воронежской и Харьковской областей. На одном лишь Курском выступе работало в апреле 105 тысяч, а в июне — 300 тысяч человек.

К слову сказать, командование Воронежского фронта приняло необычное для того времени решение: построить соединительную железнодорожную линию между станцией Старый Оскол (Донбасской железной дороги) и станцией Ржава (Московской железной дороги). Ради такого замысла не грешно доставать рельсы и шпалы где угодно, лишь бы это были бездействующие или малоактивные железнодорожные участки. Военный совет Воронежского фронта поднял на строительство 25 тысяч местных жителей, которые вместе с военными железнодорожниками дни и ночи трудились на трассе: ведь линию прокладывали не по прежнему или до войны разведанному направлению, а по совершенно новому, которое нужно было изыскать, изучить, подготовить. За 32 дня построили новую железную дорогу протяженностью 95 километров. Это может показаться фантастичным, особенно если учесть недостаток в машинах и инструментах. Начальником строительства новой дороги был командир 19-й железнодорожной бригады полковник А. Н. Ткачев. Общее руководство строительством осуществлял начальник УВВР фронта генерал П. А. Кабанов. Значение построенной железной дороги в период наступательных действий Воронежского фронта было неоценимым.

В связи с этим строительством вспоминается забавный случай. В одном из разговоров с командующим фронтом мне был задан вопрос:

— Известно ли вам, что в нашем глубоком тылу, где-то в районе Ливны, разбирается железная дорога и куда-то увозятся рельсы и шпалы?

Я ничего не знал об этом и с тем же вопросом обратился к начальнику военных сообщений фронта А. Г. Чернякову. Он тогда также ничего не знал, но через сутки доложил, что действительно вся дорога от магистрали Касторное — Курск до Ливны протяженностью свыше 40 километров разобрана и увезена, главным образом, в ночное время. Удалось задержать лишь несколько машин, загруженных рельсами, причем у сопровождающих были на руках мандаты за подписью члена Военного совета Воронежского фронта Н. С. Хрущева. Пришлось признать, что наши восовцы здесь прозевали, ибо это имущество было нужно нам самим. Замечу, что такое «соревнование» между тыловиками фронтов, армий, дивизий случалось довольно часто.

Активно шла подготовка войск в медицинском обеспечении.

Курские комсомольцы взяли шефство над многими госпиталями. В целом за 1943 год они собрали по области и передали госпиталям 3500 матрацев, 2233 подушки, 750 одеял, 1847 кроватей, 3447 полотенец, свыше 20 тысяч единиц посуды разной, большое количество литературы и писчебумажных принадлежностей. Было вручено раненым свыше 20 тысяч индивидуальных посылок и, кроме того, доставлено много молока, сметаны, яиц, меда, табака. В госпиталях Курска работало 1300 сандружинниц, посменно дежуривших у раненых. 650 массовиков или агитаторов ежедневно проводили в госпиталях читку газет, брошюр, листовок, помогали раненым писать письма родным или в печать. Силами комсомольцев области было дано для воинов 97 концертов, 5275 доноров из числа местных жителей дали кровь, необходимую для раненых. За время боев Курская станция переливания крови заготовила и отправила в госпитали несколько тысяч литров крови.

Промышленные предприятия города и прифронтовых районов, несмотря на частые бомбардировки, не прекращали работу. Они производили для нужд армии теплое обмундирование, сани артиллерийские и обозные, колеса, упряжь, подковы, спецукупорку для снарядов, фонари, лыжи и пр. Рабочие и инженеры ремонтного завода привели в исправное состояние моторы 300 танков и бронемашин и отправили их снова на фронт. Миллионы рублей были собраны по добровольной подписке на оборонное строительство.

Немало изобретательности и инициативы проявляли армейские и войсковые работники тыла на Курской дуге.

В трудных дорожных условиях была 65-я армия генерала П. И. Батова, и командование этой армии само нашло выход из создавшегося положения. Непосредственно в район ее войскового тыла входила железнодорожная ветка Льгов — Дмитриев-Льговский, перешитая немцами на западноевропейскую колею. Там было захвачено несколько десятков вагонов той же колеи, но паровоза не оказалось. Решили приспособить в качестве тягловой силы автомобиль ЗИС-5, но для этого вместо резины требовалось надеть специальные бандажи. Их изготовили силами самой армии. Так начал работать на участке Льгов — Дмитриев-Льговский своеобразный автопоезд. Одна машина ЗИС-5 буксировала 5–6 вагонов с грузом по 10–12 тонн в каждом. Основная трудность при этом заключалась в слабости тормозной системы: даже на небольших уклонах приходилось принимать особые меры к тому, чтобы удержать поезд от крушения. За то время, пока армия находилась в обороне, таким автопоездом было перевезено в обе стороны более 20 тысяч тонн грузов. В этом немалая заслуга работников тыла армии, в первую очередь его начальника генерала Г. Г. Петрова и начальника ВОСО полковника Н. Д. Чупровича. Командарм 65-й со своей стороны помог им, поддержав их инициативу.

Инициативу и изобретательность проявили работники тыла 13-й армии под руководством его начальника генерала Г. А. Курносова, приспособив для своих нужд узкоколейную железную дорогу протяженностью свыше 25 километров. С помощью мотовоза по этой дороге в вагонетках доставлялись боеприпасы и продовольствие в войска.

Немало усилий потребовалось от тыла фронта, чтобы обеспечить всем необходимым пришедшую к нам 2-ю танковую армию под командованием генерала А. Г. Родина. Подробную информацию о нуждах танкистов я получил от начальника тыла этой армии генерала К. В. Суркова.

Незадолго до начала оборонительного сражения командующий фронтом выехал в войска, в первую очередь в 13-ю армию, расположенную на главном направлении. Я сопровождал его. Везде, где мы появлялись, генерал К. К. Рокоссовский неизменно задавал одни и те же вопросы: в достаточном ли количестве имеются боеприпасы, хорошо ли накормлены бойцы?

Объезжая боевые порядки войск, нам казалось, что нет свободного места, чтобы выложить еще какое-то количество снарядов: 18 соединений и отдельных частей входили тогда в состав 13-й армии, плотность сосредоточения войск и артиллерии была необычная. Но место, конечно, находилось, и подвоз продолжался. Все укладывалось в штабеля, по возможности укрывалось в землю или обваловывалось. Мне приятно было слышать заявление командарма генерала Н. П. Пухова, что у него нет никаких дополнительных требований к тылу.

После встреч и бесед с командирами соединений 13-й армии командующий фронтом отбыл в соседнюю 70-ю армию. Туда он ехал, чтобы определить, насколько соответствуют своему назначению руководящие работники. Мне, в частности, поручили поближе присмотреться к начальнику тыла и в случае необходимости заменить его.

Еще раньше у меня возникло сомнение в способностях этого генерала, но все же оставалась надежда, что он освоит новый для него масштаб работы. Эта надежда не оправдалась. Я уже говорил о том, что 70-я армия состояла из бывших пограничников; в связи с этим я подумывал, не перебросить ли сюда на должность начальника тыла бывшего пограничника полковника М. К. Шляхтенко из 48-й армии. Многие пограничники его знали и относились к нему хорошо. Командующий фронтом одобрил мое предложение и поручил объявить об этом командующему 48-й армией генералу П. Л. Романенко.

В тот же вечер у меня состоялся разговор по ВЧ с П. Л. Романенко. Увы! Пришлось выслушать немало грубостей. Я начал с того, что напомнил, как он был недоволен работой М. К. Шляхтенко всего полгода назад, и предложил взамен его одного генерала, рассчитывая, что приход генерала поможет мне получить согласие на перевод полковника. Но Романенко почти дословно ответил следующее: