За Северным Ветром (СИ) - Мекачима Екатерина. Страница 11

- Как звать-то тебя? - спросил старик улыбнувшись.

- Витенег, - ответил воин. - А тебя?

- Ставер, - сказал старик. – Много где я бывал, а истории, подобно твоей, не слышал. Но то, что она необычна и диковинна, не делает ее невозможной.

- Спасибо за то, что веришь мне, - Витенег кивнул в знак благодарности, положил на сердце правую руку. – Ты первый, кто не посмеялся надо мной.

- Ты, наверное, мало в жизни мореплавателей встречал, - пожал плечами Ставер. – Чем больше в жизни доводиться повидать, тем большее допускаешь возможным.

- Может и встречал, да вот беседовать особо не доводилось, - Витенег сделал глоток из своей кружки и обвел взглядом сидевших за столом. Присутствующие уже потеряли к нему всякий интерес, внимательного слушая того тщедушного паренька, который теперь, осмелев от хмеля, во все горло нес совершеннейшую околесицу. Мужчина ухмыльнулся сам себе: то, что минуту назад казалось ему таким значительным, теперь, в его же собственных глазах, выглядело забавно. Все эти люди завтра не вспомнят и друг друга, не говоря уже о его истории. А, может, и вспомнят, только вот забудут быстро за ненадобностью: все растает в рутине ежедневных забот. Витенег вновь посмотрел на своего собеседника. Ставер опустошал свою кружку, а ящерица на его плече внимательно смотрела на Витенега. Невиданное дело.

– Зачем тебе ящерица? – поинтересовался Витенег.

Ставер поставил кружку, посмотрел на Витенега, а затем, и на свою зеленую спутницу.

- Она - мой оберег, - сказал старик, с нежностью погладив рептилию по остренькой головке. – В одном из штормов, когда я еще был обычным моряком, а не кормщиком, наше судно наскочило на плавучую льдину, и нашу с поморами каюту стало затапливать. Дверь завалило. Я уже готовился предстать перед Мором, как на одной из верхних балок ее увидел. Она внимательно на меня смотрела, будто звала. И я подумал, что, раз она как-то сюда попала, значит, есть в стене трещина или щель. Я схватил какую-то палку, не помню что, и стал со всей силой бить в перегородку, на балке которой ящерица сидела. Сейчас мне это кажется нелепым, но тогда я свято уверовал в то, что я смогу одолеть дерево. И мне удалось пробить брешь, через которую я и спасся.

- Удивительная история, - покачал головой Витенег.

- Не удивительнее твоей, - воодушевился собеседник. – Чем промышляешь?

- Да ничем, - нахмурился Витенег. – Когда-то был погонщиком ингр, затем служил наемным стражем у купца, - он говорил сухо, внимательно разглядывая свою кружку. Медовуха разговорила его против его же воли. – Потом на стене Солнцеграда стражем был. Сейчас вот - никто. Ни гроша в кармане, ни работы.

- А почему из Почетной Стражи Солнцеграда ушел? – участливо поинтересовался Ставер.

- Не могу я так долго на одном месте сидеть, - пробасил Витенег и сделал глоток. - Два года для меня – и так весомый срок. Когда-то мне столица чем-то недостижимым казалась. Волшебным градом с легендарными Вратами. Думал, что люди в ней какие-то другие: возвышенные что ли, как пращуры, - тут Витенег усмехнулся собственным словам. - Но пожив в столице я понял, как ошибался: Солнцеград - такой же город, как и все, только большой. Те же люди, те же проблемы. А я не могу так жить, как птица в клетке. Хочу, пока тело еще молодо, мир продолжать смотреть.

- Наймись к нам на судно, - предложил Ставер. – Корабль у нас добротный, команда – хорошая. Голодать не будешь.

Витенег удивленно взглянул на собеседника. Ящерица перебралась на другое плечо Ставера и вопросительно смотрела на Витенега.

- К тебе на судно? – переспросил воин.

Ставер рассмеялся, по-доброму.

- Думаешь, кормщик[1] не может быть таким старым, и мне пора на покой? – он многозначительно помолчал, и, хитро улыбаясь, продолжил. - Поверь, в таких делах главное – опыт. Сколько бурь, штормов и ураганов я повидал – не счесть! Однако же, все еще жив и полон сил, хвала Сварогу.

- Прости, я не хотел тебя обидеть, - Витенег смутился. – Я бы с радостью пошел к тебе на корабль, - добавил он с поклоном.

Худенький Ставер вдохновенно улыбнулся, и от его лучистых глаз побежали не менее лучистые морщинки.

- Тогда пошли, - сказал он, допивая и громко ставя кружку на стол. - Я покажу тебе наш парусник, познакомлю с капитаном, он как раз поморов[2] набирает, - старый мореход резко поднялся, со скрипом отодвинув стул. Ящерка крепче вцепилась в его плечо. - Да и вообще, здесь уже слишком душно.

Витенег улыбнулся, опустошил свою чашу и последовал примеру старшего. Сидящие за столом люди продолжали хохотать, и только несколько человек случайно обратили внимание на покидавших застолье мужчин.

Выйти на улицу оказалось приятно. По-вечернему свежий, но все еще теплый воздух пах благовониями, цветами и кострами. Оживленная, пестрая толпа гудела, живым потоком лилась по широкому мощному настилу, что держал над водой целый город, в который со временем разросся порт Идра. Город, оплетший почти все надводное пространство от Береса до Солнцеграда, который монументальной скалой высился на фоне золотого неба.

В шатрах, разбитых по обеим сторонам надводной деревянной дороги, торгаши зычно зазывали прохожих. В больших чашах высоких, с резными столбами, фонарях, горел золотой огонь. Ряженые артисты танцевали с желтым огнем, устраивая настоящие фейерверки и воздавая почести всемогущему Даждьбогу. Менее смелые факиры показывали фокусы с синим огнем-Сварожичем, который не мог причинить человеку вреда.

Ставер вел Витенега по длинным и широким настилам, плавно переходящим один в другой, будто лабиринт; меж лепившихся друг к другу несуразных домишек и харчевен; вел по мостам и шатким мостикам; вел ближе к морю, туда, где на воде мерно и вальяжно покачивались корабли. Когда кормщик и страж выбрались из толпы и пошли по пирсу, вдававшемуся далеко в воду, Ставер вдруг остановился и, обернувшись на своего спутника, шепотом произнес:

- Посмотри, как люди радуются Хорсу! – он указал рукой на дышащую огненными танцами Идру. В глазах старика светилось счастье. - И как тихо здесь, чуть ближе к морю.

Витенег с недоумением посмотрел на старого мореплавателя: морских странников он представлял иначе. Закаленные в вечной борьбе с силами Полоза, они виделись ему мрачными и сухими. Ставер же был иным, и больше походил на волхва, нежели на видавшего жизнь кормчего морского корабля. Да и ростом старик был ему, воину, лишь по плечо. И сам мореход вышел какой-то неказистый и неприметный. Еще эта его ящерица все время как-то странно, словно с пониманием, смотрела на происходящее. Неужели, такие, как Ставер, и вправду плавают на судах, и не сдувает их дыхание Стрибожьего внука[3] при первом же шторме?

Будто читая мысли Витенега, Ставер улыбнулся, укоризненно глядя на своего спутника.

- Коли позволит тебе Полоз выжить после многих лет морских странствий, тогда и ты научишься видеть счастье. Кто знает, может наш корабль, отчалив после празднеств, более не вернется домой?

- У меня нет дома, - покачал головой Витенег, - и никогда не было. Мне не понять тебя, Ставер. Где твой корабль?

Старый мореход немного насмешливо посмотрел на своего будущего помора.

- Сразу видно, ты никогда не покидал землю по-настоящему. Идем, - Ставер бойко развернулся и зашагал к кораблям.

Они шли по пирсам, оплетшим пришвартованные суда, словно паутина. Витенег отметил, насколько быстро и ловко вел его Ставер среди леса мачт, судов и деревянных строений неясного ему назначения.

Тихо покачивались пришвартованные лодочки; маленькие, одномачтовые, кораблики; корабли больше и совсем громадные, с тремя мачтами, бушпритами и резными гальюнными фигурами, суда[4]. Но корабли, не смотря на свои внешние различия, человеку, проведшему большую часть жизни на Большой Земле, казались похожими. Все большие суда были друг другу будто близнецы, как и маленькие корабли, что тоже виделись стражу почти одинаковыми. Витенег так и не смог запомнить, между какими судами они шли, и, если бы ему пришлось добираться сюда самостоятельно, вряд ли бы нашел дорогу.