Рикошет сна (СИ) - Агеева Рита. Страница 46

Я полностью скопировала содержимое телефона в трех экземплярах на три чистых ридера, а затем посыпала три оставшихся пудрой на основе карпинеллума и сделала копии также на них. Потом я рассыпала остатки пудры по муляжу смартфона и тщательно втерла в корпус. Затем я поднесла один из "напудренных" ридеров к муляжу — и вуаля, содержимое ридера перенеслось на муляж. Эта последняя махинация привела к тому, что муляж стал способен отображать содержимое телефона на Этой Стороне в том же виде, как и на Той. Проще говоря, после возвращения в реальности оригинал смартфона продолжал демонстрировать записанные для прикрытия мемы и скриншоты — а муляж честно выдавал изображения документов.

— Сейчас мы попросим смартфон исполнить для нас нечто в стиле дай-го-хосси. Он покажет нам то, что случится в самом ближайшем будущем как результат того, что мы смогли обнаружить эти документы и передать их в соответствующие службы и органы. Охота на банду Коарга и те группировки, с которыми они сотрудничали, уже начата. То, что мы увидим сейчас, будет не слитным документальным фильмом, а нарезкой сцен и кадров. Однако могу с гордостью заметить, что все эти сцены и кадры имеют наивысший потенциал вероятности — а значит, можно считать, они уже практически стали реальностью.

Таможня. Ящики с зерном, к которым сотрудники в погонах давным-давно привыкли, впервые за всю историю перевозок подобных партий, вызывают подозрение. Офицер таможно любит просит сопровождающего открыть груз — но тот отнекивается, ссылаясь на то, что все драгоценное содержимое контейнера окажется безвозвратно испорченным при разгерметизации. Офицер протягивает сопровождающему заранее заготовленный чек для предъявления в банке — он с точностью компенсирует стоимость одного контейнера зерна указанного сорта. Сопровождающий мямлит, сопротвляется, пытается устроить скандал — но его потуги бесполезны. Ящик уносят в зону приватного досмотра и вскрывают. Вместо зерна там обнаруживаются светящиеся патроны непонятного предназначения. Сопровождающего арестуют, начинается расследование.

Подвальная лаборатория, оборудованная скупо и скудно. Возле стены стоят телепортационные ворота, исправно выплевывающие темноту порцию за порцией. Люди в мягких скафандрах с помощью сетей — похожих на рыболовные, но сплетенных из сверхсовременного нановолокна — захватывают темные облака и помещают в саркофаги. В углу лаборатории оборудована транспортная лента, на которую эти саркофаги укладывают — и оттуда они через проем в стене уплывают во внешнее помещение. В лаборатории царит сумрак — освещения едва хватает на то, чтоб рассмотреть клубящиеся облака. Но внезапно под потолком загорается ярчайший, разъедающий глаза свет — а из проема, куда только что ушел очередной саркофаг, один за другим выпрыгивают полицейские сил особого назначения и заставляют всех сотрудников выстроиться вдоль стены, закинув руки за голову.

На компьютерном мониторе разрастаются какие-то схематичные изображения. Их малиновый оттенок на сером фоне выглядит зловеще и болезненно — и потому приятно наблюдать за тем, как под воздействием трансформационного луча эти фигуры съеживаются в разы. На другом мониторе идет обратный процесс: нитевидные образования приятного синего цвета скукоживаются и проседают — а трансформирующий лазер помогает им обрести былые размеры. Я не биолог и очень плохо понимаю без подписей, что мне показывают на экране. Арчи шепотом подсказывает: малиновые конструкты на первом изображении — это раковые клетки, синие на втором — это волокна коллагена в человеческой коже.

На берегу океана в облака вонзается бесконечно высокая башня, усеянная раструбами и лазерными пушками. Со стороны океана на континент надвигается ужасающая спираль урагана — которую датчики на исполинской башне заблаговременно улавливают и начинают посылать в ее направлении лучи, способны остановить верчение урагана. Ветер не собирается утихомириваться: он хватается лохмотьями воздуха за лазерные лучи, как голыми руками за сабли — и эти лохмотья отлетают от него, препятствуя движению катастрофы к берегу. Ураган трется о лазерный расстрел, как бревно об пилу — а потом рассасывается. Время нам демонстрируют в ускоренной перемотке — то, что на экране произошло за несколько минут, в реальной жизни займет около суток. Однако невзирая на временную протяженность, эффективность способа очевидна: бывшее оружие шулеров и контрабандистов спосбно предотвратить ураган!

В кадр попадает знакомое лицо — это Стурк. Ему не повезло: он попал в лапы не сотрудников правоохранительных органов, а их прямой противоположности. Стурк дрожит, плачет, его нос превратился во влажную распухшую клубнику. Он сидит привязанный к стулу, а губы его разведены стоматологическим расширителем. Отталкивающего вида мужлан с расстояния прицеливается пленнику в нижнюю золотую челюсть — и промазывает, скорее всего намеренно. Подбородок Стурка покрывается толстыми пластинами неподвижной коросты, которые, видимо, причиняют боль при соприкосновении с кожей — Стурк повизгивает и плачет еще сильнее. Пластины коросты при движении лицевых мышцы сталкиваются друг с другом и издают костяной стук.

— Арчи… — обеспокоенно произносит Тильда.

Арчи зол и насуплен, но не отрывает глаз от изображения.

— Я имею право видеть тот результат, к которому осознанно и целенаправленно вел себя мой последний оставшийся в живых дядя, — скрежещет он.

Со второй попытки лазер попадает в золотые зубы — и искуственная челюсть плавится, как сыр, заливая рот несчастного огненным металлом.

Еще одно знакомое лицо, на сей раз Венс. На похоронах мужа держится на удивление стойко и пафосно — а еще ей очень идет траурный воротник из чернобурки. Ни о каких технологиях она, похоже, больше не будет вспоминать — пакует чемоданы и переезжает к молодому золотоволосому художнику, весь дом которого увешан портретами светских красавиц и пляжными пейзажами с кокосовыми пальмами.

Территория вокруг некогда процветавшего протектного купола. Специалисты в защитных костюмах бродят вокруг с дозиметрами, металлоискателями и прочими приборами непонятного для меня назначения. Они запечатывают в банки пробы воздуха, насыпают в ящики пробы земли, осторожно срезают черенки растений — и удивляются, как на "настолько зараженной" почве могло хоть что-то вырасти. Часть специалистов вооружены пульверизаторами с трансформирующей жидкостью: ей обрызгивают все те же землю, воздух и растительность, а затем собирают образцы. Потом следуют кадры на быстрой перемотке, которые в сверхкомпактном виде показывают работу, происходящую на протяжении нескольких месяцев: в лабораториях, кабинетах и конференц-залах ученые с пеной у рта что-то доказывают друг другу. Прения идут нешуточные — иногда даже кажется, что вот-вот дойдет до драки. Затем на экране отображаются кипы отчетов, базы данных и километры химических формул. Наконец, ученые возвращаются к тому куполу — но теперь уже в сопровождении специализированной техники. Вертолеты облетают периметр купола на предельно малой высоте, распыляя над ним трансформационный спрей. На поверхности земли ту же задачу выполняют поливальные машины. Целительные составы забрасываются в канализацию и подводные резерзвуары для очистки воды. Вышедшая из-под контроля и якобы непоправимо зараженная природа восстанавливается навстречу новым поселенцам быстро и послушно.

Но аресты продолжаются. Со своих насиженных мест летят чиновники всех рангов и наций. Их забирают из кабинетов, спален, спортзалов, ресторанов — везде, где только можно застать врасполох. Полицейских совпровождают журналисты и блогеры с камерами наготове. Головы летят направо и налево, коррупционные скандалы становятся основной темой в СМИ.

— Я никогда не верил в то, что один человек может дать истории такого большого пинка, — говорит Кикко. — Но Арчи его дал. Только об этом никто, кроме нас, не узнает.

— И не хочу, чтоб узнавали, — морщится Арчи. — У меня даже примерно такого плана не было — чтоб из-за меня завертелись международные спецоперации.