Рикошет сна (СИ) - Агеева Рита. Страница 44

— Я собирался извиняться, — фыркает Вильгельм, — а теперь, наоборот, начинаю жалеть, что не пришиб еще и Стурка впридачу.

— Не стоит, — морщится Арчи, прислоняясь спиной к стволу дерева. — Он безвольный и перепуганный человек, который никогда не был полноценной личностью. Мой отец жил, горел и дышал своим делом — благородной работой в энергетике и особенно технологией конверсии. Коарг был столь же неравнодушен к своим грязным делишкам. Стурк же как флюгер — вертится, куда ветер подует. Карнавалентная гибкость выродилась в нем в отталкивающую мягкотелость. Кроме того, жесткий бизнес Коарга окончательно размолотил его и превратил в тряпку: Стурк страдает от чередующихся друг с другом депрессии, панических атак, паранойи и психозов. Я не уверен, что он еще долго протянет за пределами психиатрической лечебницы.

— Как, кстати, зовут твоего отца? — спрашивает ментор. — Ты никогда не называл его имя…

— Леврон Ворлинкатте, — скромно отвечает Арчи. — В нашей ветви клана к типично начальному "О" добавилась стартовая "В", поэтому не всем удается догадаться о нашей генеалогии.

— Сам маэстро Леврон? — восхищенно орет с ковра Грабабайт. — Кавалер ордена Научного почета, дважды рыцарь Сингулярности и пожизненный академик всепланетарного значения?

— Да, — еще скромнее подтверждает сын великого ученого.

Вильгельм в свете разгульной луны зеленеет и вцепляется в подоконник пальцами так, что ломает два ногтя.

— Я представляю, что ты сейчас чувствуешь, — улыбается Арчи. — Но удивительно тут не то, что охранник Фаревда на пять с плюсом выполнил свою миссию — а то, что в пещеру Фаревда занесло рыцаря и пожизненного академика. За идеализм, увы, всегда приходится расплачиваться — будь то идеализм светлый, как у моего отца, или темный, как у моего сводного дяди.

Вильгельм молчит. Он словно похудел в два раза, а кости его превратились в лезвия.

— Вильгельм, — обращается к нему Арчи тоном доверчивым и полным любви, — я умею чувствовать людей так, как ты никогда не научишься. И, поверь, если я выбрал для защиты себя, своей мамы и доброго для всей земли дела именно тебя — я сделал это сознательно.

Я болтаю ногами и улыбаюсь. У меня никаких угрызений совести нет. Я просто рада, что мы почти уже победили, и что дела однозначно движутся в правильном, хорошем направлении.

Глава 23. Мощь преобразования

Если бы мы знали, чьим сыном доводится Арчи, мы бы давно попросили его поподробнее рассказать нам об энерготрансформирующих технологиях. Но так как истина наконец открылась, мы решили, что лучше поздно, чем никогда — и попросили карнавалета прочитать нам лекцию о той отрасли науки, которой так преданно служил его отец.

Перспектива волшебным образом превращать одно вещество в другое, полностью меняя его природу и структуру, пленяла умы человечества с незапамятных времен. Легенды о превращении воды в вино, свинца в золото или куклы в человека легли в основу фольклора практически всех мировых культур. Однако на практике добиться подобного результата не позволяли ни магия, ни алхмия. Проблему решила наука: требовалось только дождаться того момента, когда химия, физика и смежные с ними дисциплины достигли определенного уровня развития, накопили колоссальный багаж знаний и научились воспитывать в достаточной мере ловких и толковых специалистов. Как только эти требования оказались удовлетворены, человечество научилось и добывать воду из песка в пустыне, и выращивать бриллианты из состриженных натуральных волос, и производить мясо из сои.

Но научный подход не мог удовлетворить всех потенциальных потребителей и производетелей услуги преображения. Во-первых, он требовал внушительных знаний, умений, навыков и квалификации. Во-вторых, для применения на практике уже освоенных технологий требовались временные, финансовые и материальные затраты. В-третьих, у преображения существовали свои ограничения — например, из волоса бриллиант можно было вырастить, а из дыма нет. Поэтому работы по совершенствованию преобразовательных возможностей материи продолжались — в том числе с задействованием могучего инструментария Той Стороны.

Мастера Той Стороны умели обращаться со структурой, непонятной и неподвластной для Этой Стороны — а именно, с энергокодом любого объекта. Внести в энергокод правки было относительно несложно. Любой неглупый и мало-мальски талантливый человек мог пройти обучение, состоящие из теории и практики, и заняться моделированием компонентов реальности в соответствии со своими вкусами и потребностями клиентов.

Переписывание энергокода оказалось весьма прибыльным бизнесом. Эту технологию применяли как альтернативу традиционной медицине, фармацевтике, ремонтным работам, компьютерному программированию, биоинженерии и десяткам других привычных дисциплин. Проблема заключалась в том, что ни один мастер по отдельности не в состоянии был овладеть сколько-нибудь обширным набором навыков. Специализиация каждого ограничивалась исключительно узким сегментом — короткой человеческой жизни и относительно небольшого объема человеческой памяти не хватало на то, чтобы состязаться в сотворчестве со стихийными мощностями Вселенной.

Самый успешный и востребованный маг-выправитель энергокода мог похвастаться такой специализацией, которую можно было сравнить, например, с искусством проведения нейрохирургических операций только на мизинце левой ноги, либо с приготовлением картофельного пюре исключительно с добавлением сливок десятипроцентной жирности и только на березовых углях. Тех, кто относился к своим способностям, как к искусству, такое положение дел более чем устраивало. Они стремились отточить свое мастерство еще больше, чтоб стать уникальными творцами не только для своего времени, но и для вечности.

Однако бизнес возмущался от такого кустарного производства и стремился поставить искусство преображения на поток, сделать его поистине универсальным и доступным для использования любым желающим, без наличия специальных знаний и навыков. В идеале, суть трансормации хотелось бы вместить в некий инструмент — то есть избавить человека от необходимости приобретать эти самые знания и вложить их во внешнее готовое к применению устройство. Что же, лень всегда была и будет главным двигателем прогресса.

Первыми успеха добились шулеры. Он испокон веку научились набрасывать на свои карты, фишки и кости вуаль-обманку в виде мелкой пыльцы, которая меняла значение этих игровых элемента. Правда, это перемена всегда происходила в одном и то же направлении — в сторону улучшения, увеличения. То есть, например, десятку можно было замаскировать под туза, а туза под десятку — нет. Кроме того, перемена была только визуальной, внешней — а подлинной сути объекта не касалась.

Шулеры, понятное дело, сообщались с более серьезной криминальной средой, где тоже возник закономерный спрос на волшебную пыльцу. Изготавливать ее удавалось только на основе ингредиентов с Той Стороны — даже самые точные их аналоги с Этой Стороны оказывались бездейственными и беспомощными. В зависимости от индивидуального рецепта, в ход шли мох, пыль, плесень, кожа умерших естественным образом животных — все то, что олицетворяло собой преображение объекта в результате воздействия природных факторов. Фальшивомонетчики и изготовители контрафакта душу были готовы продать за маленькую шкатулочку такого порошка.

К счастью, эпидемического распространения пудры-обманки не произошло — и как раз по вине тех самых людей, от которых на пудру исходил набольший спрос. Контрафактного продукта на рынке появилось так много, что потенциальные покупатели отчаялись найти подлинник — и ажиотаж затух. Правда, ненадолго.

Дело в том, что оружейники начали экспериментировать с аналогичным составом с целью изобретения новых орудий пытки. Им, конечно, и старых запасов прекрасно хватало — но нечто новенькое никогда бы не помешало. Преобразовательная пудра требовалась им, в частности, для незаметной перевозки своих орудий. Гильотину же, например, с собой просто так не протащишь, правильно? А с помощью пудры ее можно замаскировать например, под плуг.