Готамерон. Часть I (СИ) - Цепляев Андрей Вадимович. Страница 103

— Почему мертвецы оживают? — шепотом спросил Павел, заметив вместо насыпей на местах захоронений поросшие бурьяном ямы.

— Потому что такова воля Ниргала, — с улыбкой произнес Оливер.

На самом деле никто не знал, каким путем мертвое тело превращается в кровожадный каркас, атакующий все, что движется. Даже на новых кладбищах из земли порой вылезали кости. На древних же захоронениях, вроде этого, их была тьма тьмущая.

— Жизнь и смерть — часть нашего мира, но есть и нечто посередине. Мы называем это нежитью.

Миранда в этот миг подняла голову и внимательно на него посмотрела.

— Нисманты считают, что после смерти человек получает право выбора — остаться там навсегда, переродиться или вернуться обратно. Возвращаются, как правило, отбросы, привязанные к чему-то материальному. Такая жизнь становится их проклятием. Иногда люди при жизни обращаются в нежить, но это уже заслуга некромантов. Просто так человек не может променять жизнь на смерть и при этом удержать в теле божественную искру.

— Все! Хватит кудахтать, — прогремел Альбрехт, отделившись от группы. — Лучше разобьемся на пары и обыщем кладбище. Только мне кажется, что ничего мы здесь не найдем. На такие могилы кладут одно барахло: старые монеты, ржавые серпы или посуду.

— На могилы крестьян — да, — согласился Оливер, раздвигая копьем опустившиеся к земле ветви. — Только мы не будем обчищать бедняков.

Продравшись сквозь кусты, он вышел на обширную поляну и указал древком на старинный склеп, возвышавшийся впереди. Остальные с тревогой воззрились на него. Резной портик крипты поддерживали две квадратные колонны с высеченными на них лицами. Покатый черепичный свод проседал в нескольких местах. Эта каменная постройка, отгороженная внутренней оградой, возвышалась в центре кладбища подобно дворцу уже сто лет, медленно погибая от непогоды.

— Мы заглянем в гости к богачам.

Все, включая Миранду, посмотрели на него как на сумасшедшего. Они и был им в тот момент, предлагая нарушить покой семейства Лендлорда. Анабель долго ждала этой минуты. Оглядев онемевшие лица, она смело подалась вперед, решив доказать, что законы существуют благодаря нарушителям.

— Но это фамильный склеп! В такие места без дозволения запрещено спускаться даже лордам, — подал голос Павел.

— Хорошо, что мы не лорды, — бросила она через плечо, окончательно убедившись, что костлявый дружок Шанти и впрямь еще тот птенец.

— Всенепременно останусь. Не сомневайся! — процедил сын алхимика, попутно хватая товарища за другую руку. — Если Орвальд узнает об этом святотатстве, вас повесят, а нас трибунал отправит в Пайнрут, летать на драконах!

Анабель, поигрывая копьем, подскочила к правому столбу и, выбрав самое гротескное лицо из дюжины, нанесла удар. Печальная мина со сбитым носом раскололась и поползла вниз, осыпавшись, словно яичная шелуха.

— Так вот как выглядит твое подземелье, — шлепнув дубиной по ладони, произнес Альбрехт. — Ты прав. Мы найдем там много добра и станем богатыми.

— Вот именно, — поддержал Оливер. — Вам достанется золото и драгоценности, а мне…

— Я не закончил! — пробасил пастух. — Птенчики правы. Еще мы найдем кучу неприятностей, если кто-то об этом узнает.

— Но кто? Здесь все свои.

Оливер осекся. Пятеро одновременно посмотрели на Миранду. Девушка смущенно потупила взор и попятилась, обняв себя руками.

— Возьмем ее с собой, — предложил Оливер, направившись к арочному порталу. — Она же не дура, чтоб потом рассказывать, как помогала нам грабить пращуров Лендлорда?

Анабель последовала за Оливером. Вдвоем они поднялись по ступеням в крипту и зажгли факелы. Внутри было сухо и прохладно. Ребристый свод затянула паутина. Стены по обе стороны украшали выцветшие фрески, изображавшие работу в полях под оком Нисмасса, чей силуэт, окруженный ореолом золотистого света, виднелся среди облаков.

Осмотревшись, Оливер подошел к продолговатому саркофагу в глубине крипты и по очереди нажал потайные пластины на стене. Раздался скрип шестерней старого механизма. Гробница дернулась и поползла в сторону, открыв широкий проход в полу. Заметив, с какой легкостью парень разобрался с потайным замком, она легонько задела его плечом. Стало быть, крестьянин и ей не все рассказал. Приходить сюда и осматривать крипту в одиночку, было глупо и опасно с его стороны.

— Ты лучше позови остальных, — попросил Оливер.

Анабель оглянулась, заметив, что Альбрехт уже стоит рядом. Миранда тоже была поблизости, разглядывая старинную фреску. В руках у нее был зажженный факел, которым чудачка зачем-то коптила то место, где была голова Нисмасса.

— Дай сюда мешок! — послышался у входа писклявый голосок Павла. — Я буду собирать паучьи грибы. Они отцу тоже нужны.

— Не боишься гулять по кладбищу один? — после короткого молчания прозвучал заботливый голос Шанти.

— Меня защитит владыка Нисмасс! А вас кто сбережет? Старина Ниргал?

«Уж лучше Ниргалу зад подставить», — про себя заключила Анабель и, опираясь на копье, спустилась за Оливером во мрак.

***

Сойдя по ступеням в каменный тоннель, Шанти поежился. По вспотевшему телу пробежал приятный холодок. Впереди он заметил неглубокую нишу с рыхлыми костями. Скелет женщины лежал под истлевшим саваном, скрестив руки на груди, сохранив позу благодаря натянутой коже. С потолка хлопьями свисла паутина, оплетая узловатые дельты корневищ, пробивавших каменную кладку. Прикрыв нос рукой, он решил пока дышать через рот, но вскоре понял, что в том нет надобности. За четырнадцать лет внутренности давно сгнили, кожа и мясо засохли, да и крипта не была наглухо запечатана.

За спиной звучала тяжелая поступь Альбрехта. Миранда шла последней и с любопытством глядела по сторонам. Оливер к тому времени ушел далеко вперед и осматривал ниши, время от времени поминая Ниргала. Шанти не покидало чувство, будто его приятель в этот раз ищет что-то особенное, ведь не зря же наверху он посулил все грибы им.

— Прежде чем дотронуться до мертвеца, поднесите к нему факел, — напутствовал Альбрехт, снимая с высохшей кисти золотой браслет. — Некоторые могут притворяться.

— Поверить не могу, что мы это делаем, — прошептал Шанти, глядя на беззубую леди, укрытую остатками шелкового платка. — За такое преступление на материке могут даже казнить.

— Я и сам не в восторге, пирожок, — уже шепотом произнес бородатый пастух. — За последние годы Оливер чересчур осмелел.

— Что ж ты его не припугнул?

— А зачем? Там в лощине я тебе правду сказал. Лишнее добро лишним не бывает. Все равно рано или поздно кто-нибудь сделал бы это за нас. Если уж представился шанс, не упускай. Дают — бери. Как говорится, руби с плеча, пока голова горяча.

Шанти боязливо оглянулся и произнес еще тише:

— Ты повторяешь слова Болдера, а он лежит сейчас где-то рядом.

В ответ Альбрехт криво усмехнулся, но в глазах его не было прежнего задора. Чем дальше они уходили, тем ниже опускался свод, и тем больше из него торчало корней. Они свисали с потолка точно бахрома, заставляя идти в полусогнутом положении. Холод становился все крепче. Шанти на ходу застегнул жилет, с опаской посматривал на трещины, сквозь которые в тоннель ссыпалась земля. Смотрел по сторонам, время от времени поднося факел к высохшим скелетам. Дрожащее на ветру пламя освещало провалы их глазниц и приоткрытые рты с лопнувшими губами, из-под которых торчали стертые зубы. Мертвецы лежали в полуистлевших мантиях из ткани и паутины, сложив руки на груди. Альбрехт и Оливер время от времени наклонялись к ним, избавляя от драгоценностей, которые ссыпали в мешки.

— Но что если Орвальд иногда посылает наемников проверять кладбище? — спросил он. — Не мог же барон забыть, что в лесу рядом лежит столько сокровищ?

— Выбрось это из головы, парень. О мертвецах никто не вспоминает, но все их боятся, — откликнулся Альбрехт. — Старые кладбища тем и хороши, что на них можно спрятаться от кого угодно.

Вслед за Оливером он вышел на развилку, за которой коридор разделялся на три узких тоннеля. По всей видимости, дальше располагались камеры предков. Шанти заглянул в правый тоннель, поводив факелом вдоль стены. Роскошный склеп вроде этого он грабил впервые, но погребальные пещеры, в которые они с Оливером спускались, немногим отличались от него. У входа чаще хоронили дальних родственников. В глубине же крипты, в специальных залах лежали те, ради кого гробницы и были выстроены. Как раз там и хранились подлинные сокровища.