Готамерон. Часть I (СИ) - Цепляев Андрей Вадимович. Страница 77

Глядя на фигуры мастеров, расхаживающих внизу, Верф некоторое время стоял без движения. Левитация считалась высшим даром, и была подвластна лишь самым искусным мастерам. Он, как и любой прислушник, тоже мечтал летать и, скорее всего, мечтал впустую. Некоторые опытные чародеи, познавшие силу двенадцати бол, и те не могли подняться в воздух. Гениальный практик и кумир Уотта мастер Вистан, например, тоже не умел левитировать. В отличие от алхимии, магия требовала индивидуального подхода. Чтобы свободно ее использовать, практикант должен был не только знать болы и освоить медитацию, но и накопить большой запас энергии, заключенный в его божественной искре. Увеличивать и пополнять этот запас он мог с помощью дыхательных упражнений, зелий или трав. В случае с левитацией, во время непрерывного полета расход энергии возрастал и мог иссякнуть до того как нисмант ступит на землю. Искра в таких случаях угасала, и неподготовленный человек умирал от удушья, но Вимана и Ликира подобные пустяки, разумеется, не касались.

Верф опомнился только когда рядом появился коренастый ополченец, любивший дерьмо. Подошла их очередь. Страж достал веревку и начал обвязывать ее вокруг его талии. Другой в это время занялся Дольфом. Затем Торакс вручил каждому толстые перчатки из вареной кожи, чтобы они не стерли руки.

Прошептав молитву, Дольф первым перелез через перила. Верф последовал за ним. Высота его не слишком пугала. Детство он провел в срединной долине и часто лазил по горам, а когда они с друзьями покоряли «Каменную башню», единственный ни разу оттуда не свалился.

В любом случае, все ключи к темнице их божественной искры были в руках Нисмасса, а смерть, как и удача, могли посетить в любой момент. Верф это понимал, и стал так быстро съезжать вниз, что ополченец наверху едва успевал разматывать страховочную веревку. Свет и жара остались позади, сменившись приятной прохладой. Стиснув ногами канат, Верф скользил по коричневой нити на фоне серых скал и пенной струи водопада, разбивавшейся о бурлящие воды внизу. В этот миг он напоминал божью коровку, ползущую по стебельку сухой травы.

Расслабиться он себе позволил только когда сандалии утонули в холодном песке. Как оказалось — напрасно. К нему тотчас подскочил рослый ополченец и заключил в крепкие объятия. Верф только крякнул, едва не задохнувшись. Сил у Фергуса было хоть отбавляй, чего нельзя сказать об уме, который целиком ушел в рост. В остальном этот простой деревенский парень ничем не отличался от прочих стражей. В характерном для воинов губернатора сюрко, со шрамами на руках и при оружии. Да и короткая солдатская стрижка шла ему больше, чем длинные вьющиеся волосы, которые он носил до вступления в ополчение.

— Привет, трудяга! Все такой же лысый, да? — странным образом поприветствовал его Фергус.

— Привет, страж. А ты все такой же огромный? — улыбнулся Верф и развел руки в стороны, позволяя другому ополченцу снять страховочный трос. — Много отребья успел поймать?

— Больше чем ты думаешь. Давай лучше, рассказывай, как житье в кеновии? Ты, я вижу, еще не получил мантию нисманта?

Тем временем на песок соскочил Дольф и, стараясь унять дрожь в коленях, глянул на собеседников.

— А ты, я вижу, еще не стал генералом королевской армии? — с негодованием молвил паренек, растирая спину. — Тьфу! Лучше бы меня засекли до полусмерти!

Фергус смерил южанина холодным взглядом, и отвел друга к кромке воды, туда, где стояли коптильни удильщиков.

— Сам же при каждой встрече твердишь, что станешь нисмантом. Ну так как, вы уже вошли в свою стезю?

— К стезе приобщаются, дружище, — улыбнулся Верф, положив руку на широкое плечо товарища, укрытое кожаным наплечником. — Вот было бы здорово. Хотел бы я, чтоб моим первым заданием стал спуск восьми ящиков на дно этой пропасти. Нет, Фергус. Бездна разверзнется через три дня.

Глядя на торчавшие из реки садки для форели, Верф впервые с конца зимы почувствовал озноб. Прохлада и величие окружения располагали к размышлениям. Из озерца под водопадом вытекал бурный поток, постепенно расширяясь и ускоряясь. Бегущая у ног вода лизала гладкие камни. Впереди в зеленоватое небо вонзались три арочные опоры, державшие мост. Еще выше солнце плавило сланцевые утесы.

— Все изменилось, Фергус. Чем ближе день приобщения, тем чаще снятся кошмары. Мне кажется, что я его не пройду.

— Глупости! Ты единственный, кто на это способен.

Верф посмотрел на добродушного верзилу и не удержался от улыбки. Эта детская простота его всегда умиляла.

— Тогда почему во сне меня убивают?

— Во сне кого только не убивают, — ответил ополченец, пожав плечами. — Ты говорил с Виманом? Он опытный чародей. Может, он поможет?

— Да тут полно опытных чародеев, — прошептал Верф, слепо проведя рукой по лысой макушке. — И все себе на уме…

Оба посмотрели на нисмантов. Виман и Ликир в этот момент о чем-то говорили с Карионом. Пожилой мастер шестидесяти пяти лет, руководивший строительными работами в обители, согнувшись в три погибели стоял рядом с черной дырой в скале и что-то там разглядывал. Попутно старик указывал дрожащим перстом наверх и время от времени помахивал рукой.

Пока они ждали указаний аббата, сверху медленно спускались оставшиеся ополченцы. Дольф стоял рядом с их товарищами и что-то объяснял, потом указал на развивающиеся полы матерчатого плакарта одного из стражей и все громко загоготали.

— Я боюсь умереть, — честно признался Верф. — Еще больше боюсь потерять вас, но и разгуливать в этих тряпках до скончания дней тоже не могу. Есть два пути к мантии практика. Первый — через три дня стать странником и приобщиться к стезе. Второй — потратить жизнь, убирая навоз, пася овец и возделывая землю. Конечно, второй безопаснее, но в этом случае мечты можно зарыть туда же, в землю.

— Так или иначе, нас всех туда зароют, — отозвался Фергус, почесав бритый затылок. — Знать бы только когда, чтоб должным образом подготовиться.

— Я бы предпочел жить вечно. Только вечности и хватит, чтобы прочитать все книги.

Подошел Дольф, а вместе с ним сутулый ополченец с орнаментированной повязкой на лбу. Оба как-то странно улыбались.

— А вы знали, что у Бурга не хватает одно яйца? — констатировал прислушник, залившись звонким смехом.

— Дольф! — едва не сорвался на вопль Верф, бросив стыдливый взгляд на Фергуса. — Сколько раз предупреждал! Довольно этой ереси. Это святое место, а не порт.

— Молчу, брат, молчу.

Рослый ополченец с повязкой на лбу тем временем протянул ему руку. На широком лице стража застыла скупая улыбка.

— Значит Верф — это ты и есть. Сержант часто о тебе говорил. Правда, мне казалось, что ты один из мастеров.

Дольф расхохотался с новой силой.

— Румбольд недавно в ополчении и уже успел стать сержантом, — с гордостью пояснил Фергус. — Он тоже вырос на ферме, но отнюдь не дурак. Неделю в дозоре, а уже скрутил шайку карманников, прям как я когда-то… — Тут он опомнился и шлепнул себя по лбу мозолистой ручищей. — Совсем забыл! Меня ж повысили. Теперь я старший сержант. Представляешь, Верф? Теперь мне разрешат присутствовать на городском совете. Прямо в ратуше!

— Поздравляю, приятель. Так и до генерала недалеко, — в своей обыкновенной манере вставил Дольф.

Фергус покосился на темноволосого прислушника и смачно плюнул на песок. За спиной раздался спокойный голос Вимана. Мастер вежливо обязал ополченцев и братьев достать груз и освятить оружие. Четверо стражей второпях стали вынимать из ящиков глиняные сосуды и, следуя указаниям Кариона, принялись расставлять их в тоннеле вдоль стен. Фергус лично собрал у всех мечи и, разложив на песке, стал кропить их святой водой из виала, полученного у Ликира.

— Зачем нам вооружаться? Зачем освящать оружие? Разве это не святое место? — спросил Румбольд, разматывая связку факелов.

— Угу, — отозвался Дольф. — Святейшее на острове, только силам зла это тяжело объяснить.

— Но мне ты объяснить можешь? Я первый раз в кеновии.