Опасный миллиардер (ЛП) - Эшенден Джеки. Страница 15

Он сказал ей, что она в опасности, но что она сделала в первую очередь? Она выбежала из проклятого дома.

Ладно, она в шоке. Особенно после того, что он ей только что сказал.

Гнев начал накапливаться в нем, густой и горячий. Возможно, ему вообще не стоило ничего говорить. Конечно, он должен был пойти за ней, как только она вышла из кухни и, черт возьми, дать ей собственное пространство. Потому что, откровенно говоря, меньше всего ему сейчас было нужно, чтобы она выбежала на улицу в опасной ситуации, особенно если у нее был срыв.

Ему не стоило что-либо ей говорить.

Внезапная волна ярости, на этот раз на самого себя, пронзила его, но Вэн продолжал идти по улице вслед за Хлоей, догоняя ее. Должно быть, какое-то шестое чувство насторожило ее, потому что она оглянулась. Цвет сошел с ее лица, а ее темные глаза расширились, и когда она заметила его приближение, то повернулась и побежала.

Но было уже слишком поздно. Она была у него на прицеле и от него никуда не деться.

Увеличив скорость до бега трусцой, Вэн подбирался все ближе и ближе, пока не оказался прямо за ней. Затем он протянул руку и обнял ее за талию, подтягивая к себе. Она вздохнула, опустила руки, царапая его предплечья и пытаясь вырвать из кольца его рук, извиваясь в его захвате. Но он уже не собирался отпустить.

- Не двигайся, мать твою, - Вэн прорычал ей в ухо, дернув ее спиной к себе.

Она не послушалась его, ее ногти впились в его предплечье, а спина выгнулась, пытаясь оттолкнуть его.

- Отпусти меня!

- Нет, - он потянул ее сильнее, позволяя ей почувствовать его силу, чтобы она знала, что бороться бессмысленно. - Я знаю, это был шок, но ты должна оставаться в этом гребаном доме. Тебе небезопасно выходить на улицу.

- Мне все равно! - она снова начала сильно извиваться. - Просто оставь меня в покое!

О Господи. То, что все шло не так, было преуменьшением. Несколько человек, проходящих мимо них, смотрели на него с подозрением, и он знал, что если он не прекратит это прямо сейчас, то получит вызов 911 и довольно скоро.

- Хлоя, - приказал он жестко, чтобы прорваться сквозь ее очевидное шоковое состояние, затем он обнял ее обеими руками и крепко держал, чтобы она не двигалась. - Молчи.

- Пошел ты, придурок, - на этот раз ее голос звучал тихо, и он почувствовал, как дрожит мягкое, теплое тело в его руках.

Иисус. Она действительно была расстроена. Его гнев иссяк, сочувствие, которое он так старался игнорировать, заняло его место.

Он наклонил голову и смягчил тон.

- Все в порядке, красавица. Мы поговорим об этом позже, но сейчас мне нужно, чтобы ты вернулась в дом.

Она замерла в его объятиях, переставая сопротивляться. И он тут же ощутил ее жар. Яблочный запах ее волос и под ним легкий мускусный запах, в котором было что-то очень примитивное и очень мужское, внезапно насторожившее его. Так же, как прошлой ночью, когда он обнял ее.

Что было очень, очень неправильно.

- Я не хочу оставаться в доме, - прошептала она. - Я не могу там дышать…

Он должен был отпустить ее, он действительно должен был. Но он не мог, когда она казалась такой потерянной. Не тогда, когда он только что разделил ее жизнь на до и после.

С усилием он заставил себя сосредоточиться на том, что она говорила, а не на ощущении ее тела в своих руках. Но это было трудно, потому что прошло много времени с тех пор, как он чувствовал такую мягкость и тепло. Его последней миссией была многомесячная операция по торговле людьми в Восточной Европе, и там было очень мало тепла или мягкости. Не то чтобы он нуждался в этом, но были времена, когда он жаждал... чего-то. Иногда женщина ослабляла жажду, а иногда она только усугубляла ее.

А иногда было лучше притвориться, что он ничего не чувствует.

Да, и он не собирался думать об этом дерьме, не сейчас.

- Извини, Хлоя, но тебе нужно домой, - он ослабил свою хватку, чтобы она не прижималась к нему слишком сильно. - Мы поговорим, когда ты будешь в безопасности.

В какой-то момент он почувствовал, как напряглись ее мышцы и подумал, что она может снова бежать. Но затем, застигнув его врасплох, она повернулась и прижалась головой к его груди, а из ее горла вырвалось громкое рыдание.

И всего за секунду он снова оказался в джунглях. Горячий густой воздух. Дождь, который никогда не прекращался. Темнота. Местность, которая казалась одержимой желанием убивать их с каждым шагом. Девушка, чья рука была такой маленькой. Она была такой храброй, эта девушка. Она не плакала ни разу. За исключением той последней ночи, из-за страха и усталости, и он держал ее и сказал, что все будет хорошо. Сказал, что спасет ее. Он имел это в виду всеми фибрами души.

Но все не было в порядке, а он не спас ее.

И он не мог сделать это снова, он просто не мог.

Хлоя рыдала, прижимаясь лицом к нему, звук был полон горя, что он не мог оттолкнуть ее. Черт, он должен был взять себя в руки. Он больше не был в гребаной Колумбии, это было десять лет назад, и эта девушка, София, давно умерла. Это была Хлоя, его приемная сестра, и она плакала не потому, что боялась, а потому, что человек, которому она всегда верила, лгал ей более двадцати лет.

Он не мог оттолкнуть ее. Он должен был, блядь, справиться с ситуацией, не позволяя прошлому добраться до него.

Вэн положил руку ей на затылок и оставил там, а потом обнял другой рукой. Она задрожала от еще одно всхлипывания, затем еще одного и еще, глубокого и мучительного, как сама скорбь.

Она однажды плакала, когда впервые упала с пони, на котором он учил ее ездить верхом. Ее слезы не были такими дикими, как эти, но она все равно плакала. Он присел рядом с ней, инстинктивно обняв ее. Она была первым человеком, которого он обнял с тех пор, как оставил свое детство позади, и то, как инстинктивно, она спрятала голову у него на груди, отвечая на его сочувствие, заставило его чувствовать себя... хорошо.

Эхо этого чувства настигло его и сейчас, гранича с горем, которое он держал похороненным так глубоко, что обычно его вообще не чувствовал. Но он проигнорировал все это, прочно удерживая за стенами, которые он построил вокруг него и всех остальных своих эмоций. В любом случае, дело было не в нем, а в ней. И, кроме того, в эти дни он жил по правилу, как можно меньше вовлекаться эмоционально. Так было проще.

Люди смотрели на них, но Вэн прижимал ее голову к груди, так что лицо Хлои было скрыто, и осмотрелся вокруг. Им действительно нужно было вернуться домой, но дать ей немного поплакать не повредит.

Он рассеянно гладил ее волосы, всхлипывания стали стихать, черные пряди, мягкие и шелковистые, касались его ладони. На груди у него было влажно от ее слез, и он вдруг понял, что ее щека прижата к его голой коже, потому что, конечно, он оставил рубашку расстегнутой.

Он застыл, а его сердце забилось быстрее, и его член – глупый кусок дерьма – затвердел и уперся в молнию его брюк. Иисус. Она была его проклятой приемной сестрой и, если этого было недостаточно, она горевала, черт возьми. В этой картине не было ничего возбуждающего, как ни гляди.

Ее руки обвили его талию. Ее прохладные пальцы на голой коже бедер застали его врасплох. Внезапно стало трудно дышать. Если бы она только дотронулась ртом к его коже…

Господи, она не должна прикасаться к нему. Почему она прикасалась к нему? Когда он только и делал, что сообщал ей одни плохие новости за другими?

Оттолкни ее, мудак. Пока ты не опозорил себя и ее.

Но он не мог этого сделать, когда она рыдала у него на груди. Это причинит ей боль и он, черт возьми, не собирался этого делать, не после бомбы, которую он только что сбросил. И кроме всего прочего, он не был подростком. Он был чертовым морским котиком. Он мог контролировать один дико неуместный стояк.

Игнорируя свое бешено бьющееся сердце и напряжение в паху, он снова расслабил свою хватку на ней, чтобы она перестала давать повод его члену стать еще тверже.

- Ну ладно тебе, красавица. Пора идти.