Целый и невредимый (ЛП) - Леннокс Люси. Страница 41

Но то, что я был истощен, не значило, что я стал спать лучше в течение следующей недели.

Как, впрочем, и три недели спустя.

Разрываясь между беспокойством за Эша, когда его не было дома, и продолжающимися бессонными ночами, я все еще пытался сосредоточиться на контроле своего психического и умственного состояния.

Видеть Эша каждое утро перед уходом на работу и потом снова, когда я заглядывал в кофейню за порцией утреннего кофе, обычно слегка помогало снять испытываемое мной напряжение. Но сегодня это чувство было очень непродолжительным, потому что в ту же секунду, как я вышел из лифта в офисе, вся моя тревожность вернулась, стоило увидеть человека, сидевшего в вестибюле. Если бы я только мог избежать встречи с ним, то непременно так бы и сделал, но он поднял голову, прореагировав на приветствие администратора, прозвучавшее в мой адрес.

Я выругался про себя, когда услышал, как отчим окликнул меня по имени. И вежливо улыбнулся, когда он подошел ближе.

— Кит, — пробормотал я. — Рад тебя видеть.

Я невзлюбил своего отчима Кита Пэрриша с того момента, как мама познакомила его со мной и Дэнни, и не только потому что из-за него распался брак моих родителей. Нет, я не любил его потому что Кит чересчур старательно притворялся, что он не тот парень, с которым мать изменяла моему отцу в течение нескольких лет. С самого первого дня Кит был полон решимости доказать насколько мужественным мужчиной он являлся. Мне тогда исполнилось всего семь, но он настоял на том, чтобы поиграть со мной в мяч в первый же день, когда мама познакомила его с нами. Вместо того, чтобы несильно бросать друг другу бейсбольный мячик и попытаться завязать диалог, он бросал его в меня с каждым разом все сильнее. Когда я наконец сказал ему, что хочу остановиться, потому что из-за его бросков у меня болит рука, он назвал меня маленьким неженкой и хлопнул по спине так сильно, что я чуть не упал на колени. Именно тогда он решил сообщить, что собирается жениться на моей матери, и что, став мне отцом, воспитает из меня настоящего мужика, показав, как должен вести себя мужчина.

Неприязнь быстро превратилась в ненависть, когда я понял, что мой отчим оказался типичным задиристым мудаком, обожавшим буллинг, травлю и запугивание. Когда мать не слышала, он позволял себе обзывать нас с Дэнни целой кучей унизительных прозвищ, но когда она была рядом, вел себя так, будто стремился, чтобы его причислили к лику святых. Когда я стал постарше, то научился противостоять ему, и он отступил, как большинство подобных засранцев, но при этом нашел себе новую мишень.

К сожалению, этой мишенью стал Дэнни. И, в отличие от меня, у Дэнни не было эмоциональной силы противостоять нашему отчиму. Я изо всех сил старался защитить своего младшего брата, но его слабость была сродни капле крови в воде для такой акулы, как Кит.

Кит пожал мне руку.

— Слышал, ты снова забил голову моего мальчика своей ерундой.

— Понятия не имею, о чем ты, — я кивнул в сторону конференц-зала, желая присутствовать при встрече с Чейзом. — Не хочешь чашечку кофе?

Когда мы вошли в конференц-зал, я поймал взгляд Томаса из другого конца коридора и внимательно посмотрел на него в ответ. Он работал со мной достаточно долго, чтобы точно знать, что означает мой взгляд и тут же приступить к действию.

Я намеренно занял свое обычное место во главе большого стола и жестом пригласил Кита сесть на стул рядом со мной. Он огляделся, оценивая обстановку офиса и вид из больших окон, как будто никогда не бывал здесь прежде. Наконец его взгляд вернулся ко мне.

— Бомбардир Флинн, Эйден. Серьезно?

— А что не так с Бомбардиром Флинном? — поинтересовался я в ответ, прежде чем смог сдержаться. Это был машинальный оборонительный вопрос, который я выпалил бы будучи угрюмым подростком, но отнюдь не то, что мне следовало сказать, как уже зрелому взрослому.

— Всегда в новостях, сверкает своим богатством и статусом знаменитости, думает, что он крутой парень, несмотря на тот факт, что его показатели значительно упали в прошлом сезоне. Черт возьми, сынок, я бы очень удивился, сумей он взять эго под контроль к следующему сезону, чтобы вписаться своей чертовой короной в дверь раздевалки.

Я заметил, что Чейз направляется к нам, но Томас задержал его, прежде чем тот успел добраться до дверей конференц-зала. Молодчина.

— Кит, Бомбардир Флинн – один из самых горячих игроков в НФЛ на данный момент. Ради всего святого, мы перебили эту сделку у «Перископ Конрад» и «Хайтауэр Ассошиэйтс». Это самая огромная удача в пиар-сфере в городе за последние месяцы, — я слегка повысил голос. Черт, этот человек меня просто выбешивал, заставляя снова почувствовать себя ребенком.

— Попомнишь мои слова, Эйден, — он наставил на меня указательный палец, — этот парень – ходячая беда. Он ввергнет эту фирму в мир боли в предсезонный период, когда не сможет держать рот закрытым, а член в штанах.

Я отчетливо почувствовал, как моя челюсть сжалась до скрежета зубов, но больше не собирался произнести ни слова. Чейз выбрал именно этот момент, чтобы поспешно войти в конференц-зал, и я заметил извиняющееся лицо моего помощника позади него. Я слегка покачал головой, позволив ему сорваться с крючка, а затем попросил принести нам кофе.

— Отец, что ты здесь делаешь? — спросил Чейз с широкой улыбкой на лице. — Не ожидал тебя увидеть. Ты слышал новости о нашем новом клиенте?

Я почувствовал, как сжалось сердце. Несмотря на то, что Чейзу уже двадцать четыре, у него все еще была отчаянная потребность производить впечатление на своего мудака-отца, и мне всегда приходилось всячески сдерживаться, чтобы не напомнить Чейзу, что Кит дает свое одобрение, только когда ему это выгодно.

— Разумеется слышал, — нахмурился Кит. — Видел пресс-релиз. Я как раз только что сказал Эйдену, что…

— Что нам предстоит много работы с таким крупным клиентом, — прервал его я. — И я ответил, что мы с нетерпением ждем этого, не так ли, Чейз?

Кит сузил глаза, но удержал язык за зубами.

Вместо того, чтобы дать ему возможность высказаться, я продолжил:

— Кит, раз уж ты здесь, я хотел бы поставить тебя в известность, что планирую воспользоваться пляжным домиком в эти выходные. Я возьму с собой друга.

Он посмотрел на меня с плохо скрываемым отвращением, а затем пробормотал:

— Прекрасно.

Я совершил камин-аут, когда был еще подростком, так что для него не было ничего нового в том, что я подразумевал под словом «друг».

Я терпеть не мог тот факт, что мне приходилось предупреждать этого человека о такого рода вещах, но по какой-то причине мать оставила пляжный домик мне, Чейзу и Киту, а не только Киту, после того, как умерла два года назад. Я был ошеломлен, узнав, что несмотря на то, что она была замужем за Китом, моя мать сохранила многие физические активы, которыми владела до вступления с ним в брак, не давая отчиму никаких юридических прав на них. Это был урок, который она, вероятно, усвоила во время своего горького развода с моим отцом. Хотя Киту досталось большинство ее финансовых активов, значительная часть ее денег перешла в траст Чейза. Кит в итоге унаследовал квартиру на Манхэттене, в которой жил вместе с моей матерью, но пляжный домик она оставила нам троим. Я как раз находился в изнуряющем процессе, пытаясь выкупить долю Чейза и Кита, но задача заставить Кита согласиться и сойтись в цене, превратилась в утомительное противостояние. Так что пока документы не были подписаны, нам втроем приходилось делить домик, и я знал, что Кит все еще регулярно им пользовался.

Я был рад, что Кит не поднял шума из-за того, что я тоже решил воспользоваться пляжным домиком. Эш не должен работать в кофейне в эти выходные и мысль о том, чтобы он стал только моим на весь уикенд, казалась слишком соблазнительной, чтобы от нее отказаться. Погода обещала выдаться солнечной и теплой, и я знал, что нам обоим будет полезно выбраться за город и подышать океанским воздухом. В основном, все шло хорошо с тех пор, как Эш начал жить со мной, но деньги продолжали оставаться главным камнем преткновения между нами. Не говоря уже о том, что находиться так близко к Эшу и не иметь возможности прикоснуться к нему сводило меня с ума от желания и потребности. Для меня было просто неслыханно дожидаться возможности улизнуть в ванную, чтобы подрочить в те моменты, когда это тесное соседство становилось слишком невыносимым.