Гнев Гефеста (Приключенческая повесть) - Черных Иван Васильевич. Страница 21

Чем бы увлечь ее, занять? Книг она читает достаточно. Научилась водить машину, иногда ездит, но без удовольствия… Парашют бы ей за спину да в небо! Хоть пару прыжков… А Антошка?

…Полигон встретил испытателей ярким солнцем, синим небом и легким теплым ветерком. У командно-диспетчерского пункта зеленели еще, не потеряв ни листика, стройные тополя — такие растут только здесь, на юге, — на клумбе цвели георгины, китайские астры.

Измайлов, выйдя из самолета, подставил лицо солнцу и закрыл от удовольствия глаза.

— Прелесть-то какая! А не махнуть ли нам, братцы, сразу после завтрака к морю? Хоть в конце лета под солнышком согреться, морской водицей ополоснуться?

Офицеры одобрительно загудели.

У профилактория, где располагались экспериментаторы на жилье, повстречался майор Свиридов, прибывший ранее на испытание планирующего парашюта, и, узнав, куда собираются сослуживцы после завтрака, попросил у полковника Козловского, старшего группы, разрешения поехать с ними.

— У тебя же завтра испытания, — возразил Козловский. — Надо посмотреть, как ты подготовился, проверить службы. Мне и старшему инженеру тоже ехать не придется.

— Да что вы, в самом деле! — возмутился Свиридов. — После обеда времени не хватит?

— После обеда и до испытания тебе положено отдыхать, и мы не имеем права беспокоить ваше величество.

— Я уже неделю отдыхаю, бока пролежал, — стоял на своем Свиридов. — И если после обеда посплю, ночь потом не сомкну глаз. А искупаюсь в морской водице — только на пользу. Скажите, Марат Владимирович, разве не так? — обратился он за поддержкой к Измайлову.

Доктор хитровато сощурил глаза, в которых нетрудно было прочитать: а что я буду от этого иметь?

Свиридов понимающе приложил к груди руку — отблагодарю.

— Пусть поедет, — покровительственно сказал Измайлов. — Морской воздух, ванны — лучшие условия для отдыха. Потому и выбрали полигон близ моря…

На пляж добрались в десятом часу. Несмотря на позднюю осень, отдыхающих у моря было немало, публика, правда, контрастная — престарелые и молодые.

«Пенсионеры и неудачники, не поступившие в институт», — подумал Игорь. Он не раз бывал здесь осенью и хорошо знал эту публику — самый бездельный, самый неинтересный народ: пенсионеры целыми днями режутся в карты, молодежь отсыпается после ночных любовных приключений, готовится к новым. Игорь удивлялся: как им не жаль растрачивать время? Ему его всегда не хватало. В школе, после занятий, — велосипед, каток, увлечение фотографией; в институте — парашютный спорт. Теперь, кроме работы и семьи, — кинолюбительство, рыбалка. И сколько в жизни прекрасного: книги, кино, театр, музыка… Если бы можно было всюду поспеть, все постичь! А эти… Пенсионерам, куда ни шло, простительно, они свое отработали; хотя отцу тоже за шестьдесят, а он находит более полезное и увлекательное занятие. Лоботрясам же… И ведь с ведома родителей, с их позволения и финансирования они прожигают жизнь…

Как-то само собой получилось, что и их испытательская компания разделилась на две группы — на «старичков» — инженеров, и на молодых — испытателей. К последним примкнул и Измайлов. Они втроем разместились у самого моря, инженеры — повыше, за волнорезом, где было потише: ветерок здесь дул свежий, высокие волны бились о камни, пенились и далеко рассеивали холодные брызги, обдавая загорающих. То отсюда, то оттуда доносились девичьи визги: шалуньи резвились у самого наката, привлекая к себе внимание.

Никто пока не купался. Из репродуктора, висевшего на пляже, сообщили: «Температура воздуха 17 градусов, воды — 19, волнение моря 5 баллов», — купаться категорически запрещалось.

— Обрадовали, — незлобиво проворчал Измайлов и стал раздеваться.

— Это после вчерашнего шторма, — пояснил Свиридов, кивнув на море. — Оно уже утихает.

Игорь, положив под голову спортивный костюм, раскрыл прихваченный еще из дома томик Юрия Бондарева — наиболее почитаемого из всех современных писателей. Его герои были понятны Игорю, близки по духу и симпатичны. Особенно Княжко из «Берега» — честный, горячий, смелый, не поступившийся совестью даже в самую трудную минуту…

Не успели офицеры устроиться, как возле них закружили две девицы: одна совсем юная, лет семнадцати, худенькая, симпатичная, вторая постарше, полнотелая блондинка с серыми глазами голодной рыси. Блондинка бесцеремонно обшарила каждого взглядом, прошла мимо, замедляя шаг, и что-то шепнула подруге.

— Смотрите, — захохотал Измайлов, — уже клюет.

Симпатичная ставридка и побывавшая на крючке пикша.

Девицы удалились, побродили по пляжу и, вернувшись, расположились рядом.

— Вот это загар! — позавидовал Свиридов. — Наверное, с весны околачиваются здесь.

Пикша расстелила покрывало, и девицы улеглись на нем так, чтобы видеть заинтригованных мужчин. Обе достали книги, раскрыли, но нетрудно было заметить, что взоры их и мысли были далеки от познания — исподтишка наблюдали за соседями. Старшая сосредоточила внимание на Свиридове, младшая — на Игоре.

— Интеллектуалки, — усмехнулся Измайлов. — Даже на пляж с книгами ходят. А я бы с удовольствием сыграл сейчас в дурака. — И обратился к девушкам: — Извините, красавицы, вы не к экзаменам готовитесь?

— К экзаменам, — насмешливо ответила Пикша. — А вы хотите предложить услуги репетитора?

— Могу, — согласился Измайлов. — Только беру я дорого.

— Тогда не сговоримся — откуда у студентки деньги. Богатых родителей, к сожалению, бог не послал.

— Значит, пошлет богатых покровителей. — Измайлов встал и перешел к девушкам.

Не себя ли он имеет в виду? — усмехнулся Игорь. Похоже, не зря ходили о нем слухи, что шубу любовнице подарил. Во всяком случае, ловелас он опытный: с первого взгляда определил, что за девицы фланируют около, и пяти минут не прошло, как установил с ними дружеский контакт. Вон уже хохочут, словно давно знают друг друга.

Блондинка достала карты и кивнула в сторону Игоря.

— Пригласи товарища, пара на пару играть интереснее.

— Игорек, перебирайся сюда, сейчас судьбу твою предскажем, угадаем, счастливый ты или несчастный, холостой или женатый, богатый или бедный, любят тебя девушки или только голову морочат, — позвал Измайлов.

«А почему бы и нет?» — вспыхнуло у Игоря шальное желание. Читать книги в профилактории успеется. А девицы занятные, особенно худенькая, еще робкая, но очень любопытная — черными глазищами так и рыскает по сторонам. Неудобно перед Свиридовым — одного оставлять, — хотя в друзьях Игоря он никогда не состоял, даже наоборот: когда Веденин назначил Игоря ведущим «Фортуны», больше всех негодовал Свиридов: «Без году неделя в испытательном центре, а уже в любимчиках ходит». Игорь не обиделся — есть такие люди, на которых нельзя обижаться: Свиридов был старше возрастом и званием, с занудливым и скандальным характером, со всеми ссорился, всем всегда был недоволен; его не любили, несмотря на то, что испытательские обязанности исполнял добросовестно и толково. И в ведущие он не попал только из-за своего характера.

— Идемте, — все-таки позвал Игорь Свиридова. — Карты я вам уступаю.

— Спасибо за снисходительность, — огрызнулся Свиридов. — Только в ней я не нуждаюсь.

Игорь смолчал: не стоит портить и без того плохое настроение испытателю, которому предстоит завтра серьезная работа. Поднялся и сел возле малышки.

— Знакомьтесь: Игорь Андреевич, декан факультета иностранных языков МГУ, доцент, лауреат Государственной премии, — безбожно соврал Измайлов, представляя Игоря.

— Ого! — удивилась Пикша и с недоверчивостью посмотрела на Игоря, а у Малышки и вовсе глаза стали большущими, как чернильницы. — Без бороды и без лысины? Я с удовольствием согласилась бы на такого репетитора. — И протянула Игорю загорелую, мягкую, пропитанную кремами руку. — Светлана.

По примеру подруги протянула руку и Малышка.