В капкане у зверя (СИ) - Моран Маша. Страница 76

Вокруг больше не было красивой ванной комнаты — она оказалась в лесу. Сидела на мягкой земле, совершенно обнаженная и покрытая грязью. Аня испуганно прижала колени к груди и осмотрелась. Темные густые заросли, захлебнувшиеся в сером сумраке и бледном свете недавно появившейся луны. Аня попыталась встать, но ноги не держали. Она дрожала от холода и страха, вглядываясь в непроходимую стену из деревьев и кустарников. Она снова слышала чей-то шепот, тихое дыхание, странный шорох. Неожиданно из сизого тумана начали появляться женщины… Молодые, невообразимо прекрасные, они словно отделялись от природы. Отрывались клочьями от тумана, листвой от крон. Они выступали из темноты, облаченные в яркие, расшитые блестящими нитями саваны. Оказывается, это подолы длинных одежд шуршали по земле. Аня не могла отвести глаз. Полы расходились в стороны, обнажая нежную кожу, покрытую странными рисунками и символами. В их ушах блестели серьги-полумесяцы, украшенные филигранной резьбой, перьями и тонкими цепочками. Аня следила за чудесными женщинами. Кажется, от них исходило лунное сияние. Длинные волосы, у кого-то распущенные, а у кого-то заплетенные в косы, трепетали на ветру блестящими паутинками. Женщины были бледны и словно бы прозрачны. В их руках Аня видела толстые свечи, которые почему-то не горели. Вокруг разливались ароматы ягод и цветов. Аня видела, как в траве, по следам девушек скользят извивающиеся тела змей. Мимо проносятся птицы, роняя свои перья им под ноги. И вьюн начинал разрастаться прямо на глазах, пытаясь уцепиться за их подолы. Аня поднялась с земли, качаясь на нетвердых ногах. Она уже не думала о том, что обнажена, что к мокрой коже липнет грязь, и слишком зябко на ветру. Аня пошла следом за своим видением. Она пыталась рассмотреть узоры, покрывающие их тела, но в темноте они сливались и перемешивались. Со всех сторон послышалось тихое пение, и свечи вдруг зажглись лиловым пламенем. Аня вздрогнула, вслушиваясь в протяжную речь. Она не могла разобрать ни слова. Это была странная песня, перемежающаяся тихим шепотом и громкими вскриками на самых высоких нотах. Аня поняла, что уже бежит. Она не успевала за женщинами — с каждым ее шагом они как будто делали десять своих и ускользали все дальше. Аня бежала быстрее. Она чувствовала, что дыхания не хватает, а тело начинает дрожать от холода. Ноги вязли в грязной жиже, как в болоте. Но откуда-то она знала, что должна быть вместе с ними. Что если сейчас струсит, сдастся и упустит их, то навсегда лишится чего-то важного и уже никогда не сможет обрести. Ступни зацепились за выползший из земли корень, и Аня упала на землю. Чьи-то холодные, но ласковые руки опустились на ее плечи, а затем твердо обхватили ладони. Ее почти выдернули из грязи. Аня взглянула на своего спасителя. Спасительницу…. У нее были невероятно темные волосы. Черные настолько, что сливались с окружающей тьмой, но были еще глубже — словно черная дыра вилась вокруг ее головы, затягивая все в небытие. Ее кожа была смуглой и гладкой, а в ледяном лунном свете казалась еще и покрытой золотой пылью. Незнакомка смотрела сквозь Аню, но продолжала сжимать ее ладонь. Она отвернулась и пошла вперед, ведя Аню за собой. Словно почувствовав, что она теперь под защитой, лес отступил. Вдвоем они влились в поток спешащих неведомо куда странниц. Лес выпустил их на знакомую площадь. Аня удивленно огляделась. Их осталось только двое — она и черноволосая красавица. Ее лицо казалось Ане смутно знакомым, что-то было в ее чертах… Она уже видела у кого-то и смоляные волосы, и необычный оливковый отлив кожи, и прямой нос…

На щеку упала холодная капля. Аня быстро стерла дождинку. Вдруг чьи-то горячие ладони схватили ее за плечи и потянули назад. Аня закричала и начала вырываться. Ей нужно быть здесь! Здесь! Это же так важно! Но сильные пальцы впивались в кожу, увлекали в темноту и глушь леса.

— Аня! Аня!

Встревоженный голос доносился издалека, врывался в разум. Но Аня не хотела ему отвечать. Ей нужно было узнать нечто важное. Осталось ведь совсем чуть-чуть.

— Аня, очнись же! Давай!..

Лес начал исчезать, растворяться. Теперь она видела лишь растекшееся акварельное пятно там, где раньше было небо и острые верхушки сосен.

— Ну, пожалуйста… Открой глаза. Давай… Давай…

Прикосновение обожгло щеку, согрело окоченевшую кожу. Аня с трудом открыла глаза. Во рту пересохло. Она не могла пошевелиться. Перед глазами расплывались жуткие чудовища и монстры то ли из реальности, то ли из ее воображения.

— Вот так, молодец… Еще чуть-чуть…

Краски обрели четкость и яркость. Бронзово-смуглая кожа, волосы чернее китайских чернил… Между бровей Давида залегла уже знакомая глубокая морщина. На лице — тревога и, кажется, даже страх. Аня еще никогда не видела его таким. Она с трудом подняла руку и попыталась разгладить морщинки. Давид тут же удивленно вскинул брови.

— Наконец… Скажи что-нибудь!

Аня пыталась разлепить губы, но ничего не получалось. Во рту было сухо и стянуто. Давид, молча, поднял ее на руки. Только сейчас Аня поняла, что лежала на холодном каменном полу в ванной. Как она там оказалась? Куда делся лес? И та чудесная красавица? Аня вертела головой, стараясь разглядеть хоть что-нибудь: лес, женщин, площадь. Но был лишь ее дом и теплые руки Давида. Его тепло медленно просачивалось сквозь поры в кожу, прогоняя холод. Ей нравилось быть окруженной заботой, силой и уютным теплом. Вот только… Только сейчас она должна быть в другом месте. Разлепив губы, Аня едва слышно прошептала:

— Мне нужно… На… площадь…

— Обязательно устрою тебе экскурсию, но немного позже.

Аня прикрыла глаза. От каждого движения Давида ее начинало тошнить.

— Ты мне соврал… Я — шаманка…

Она не видела, но чувствовала, как его пальцы сильнее впились в тело. Он прижал ее к своей груди.

— Зачем… Ты врал?..

Голос Давида снова доносился издалека.

— Чтобы защитить тебя, упрямая идиотка!

— Без меня… Ты… Не справишься…

Аня почувствовала, как Давид уложил ее в кровать. Лишившись тепла, исходящего от него, она чувствовала себя слабой и беспомощной.

— Без тебя я сдохну.

Ей послышалось, или он действительно так сказал? Может, это снова странное видение про гуляющих по лесу женщин? Тепло совсем покинуло ее. Вернулся холод. И страшная усталость. Аня потянулась к Давиду, слепо шаря в пустоте:

— Не уходи…

— Я здесь.

Его рука коснулась ее руки, тонкий матрас прогнулся под тяжестью его тела. Он прижал Аню к своей груди, и Аня уткнулась носом в его шею. Где-то рядом бился сильный пульс, и Анино сердце застучало ровнее. Давид крепко обнимал ее и что-то шептал в волосы. По венам потек покой и… счастье. Да, верно. Это было именно счастье — лежать в кольце рук Давида, чувствовать жар его кожи, чуточку колючие и одновременно мягкие волоски на его груди, спокойное ровное дыхание, защиту, ласку, нежность. Как будто он действительно любил ее и был готов на все, чтобы защитить. Даже в полудреме Аня знала, что обманывает себя — ни черта он ее не любит. Но именно сейчас она поняла всех тех женщин, которые десятки лет готовы жить в иллюзии. Готовы обманывать сами себя. В руках родного человека, предназначенного какими-то высшими силами, названия которым она не знала, можно терпеть любой обман вечно — лишь бы продолжал обнимать…

Аня проснулась от того, что ее обнаженного плеча касались чьи-то ледяные пальцы. Казалось, что вокруг нее сражались тепло Давида и незнакомый холод. Аня чувствовала тяжесть руки Давида на своей талии, его горячее спокойное дыхание у шеи. Она нехотя открыла глаза, надеясь, что это сквозняк. Но не ветер ее разбудил. Возле кровати стояла женщина из видения. Она выглядела вполне реальной. Аня даже ощущала смесь запахов, исходящих от нее — свежести и цветов. Незнакомка снова протянула руку, дотронулась до Аниного плеча, а затем поманила пальцем за собой. Медленно отвернувшись, она вышла из комнаты. Подол алого одеяния волочился по полу, и там, где она проходила оставались темные влажные следы. Дыхание застряло в горле. Кровь? Аня удивленно моргнула, когда поняла, что бордовая влага впитывается в доски и исчезает. Она спешно выбралась из объятий Давида. Он тяжело вздохнул и нахмурился во сне. Брови уже знакомо сошлись на переносице, а веки задрожали. Хоть бы не проснулся! Аня накинула на плечи первое, что попало под руку: черный короткий халат. До боли затянув пояс, она шагнула за поблекшим силуэтом. Женщина стояла посреди кухни, слепо глядя в пространство. Аня замерла напротив, пытаясь понять, что делать дальше. Неожиданно один из шкафчиков открылся, и к Аниным ногам упала короткая, наполовину оплавившаяся свеча. Она быстро подняла ее и вопросительно уставилась на шаманку. Та, все так же молча, развернулась и направилась к дверям. Аня бросилась к одной из полок и вслепую принялась шарить в поисках спичек. С облегчением вздохнув, когда пальцы коснулись шершавого коробка, она побежала за ночной гостьей. Аня боялась, что не успеет ее догнать, но страх оказался напрасным. Женщина стояла над кроватью и смотрела на Давида. Аня сделала шаг ближе. Почему-то нутро скрутило спазмом ревности. Ей не хотелось, чтобы какая-то женщина, пусть даже существующая лишь в ее голове, разглядывала его. ЕЕ мужчину. Давид принадлежит только ей — хотя бы в фантазиях.