В капкане у зверя (СИ) - Моран Маша. Страница 89

Алая пелена накрыла с головой, застила глаза. Ему не нужно было обращаться, чтобы рвать на части, выдирать куски плоти. Кто-то еще умудрялся стрелять. Несколько пуль опалили тело огнем. И еще сильнее взбесили. Давид не видел ничего, кроме лица Ани, застывшего в памяти. Но и оно скрывалось за каплями крови, за ее потоками. Металлический запах забивался в ноздри и горло. Рычание, стоны, треск костей и хлюпанье крови — все, что он слышал. Внезапно его пронзило ощущение дикой боли. Она была везде. И в то же время, сосредоточилась в груди. Давид замер посреди месива, в которое превратились люди Богдана. Это была не его боль. Ее испытывал другой человек. Но он чувствовал каждый оттенок. Аня… Кому молиться, чтобы она не пострадала? Кого просить о помощи? Бога или дьявола? Он будет ползать в ногах у обоих, лишь бы увидеть ее целой и невредимой. «Хоть бы ты жила… Выживи для меня…»

— Здесь все…

Вадим обратился и с отвращением откинул изувеченное тело. Волк с окровавленной мордой рыкнул, перекусывая кому-то шею, и тоже обратился.

— Их около сотни. — Вадим вытер ладонью рот.

Давид смахнул с лица грязь.

— Расположение?

— Большая часть в деревне. Согнали всех на площадь. Несколько десятков прочесывают лес. Мы наткнулись на два отряда, включая этот.

— Как они прошли?

Вадим замялся. Давид терял терпение. Они тратят драгоценное время. Но он не мог идти вслепую, рискуя Аней!

— Как. Они. Проши?

— Похоже, Юля дала наводку.

— Где служба безопасности?

— Наши чистят лес. Питерские ушли на площадь. И часть около амбулатории.

Давид кивнул.

— Мы идем туда.

От Антона отделилась волна неподчинения.

— В тебе несколько пуль. Нужен отдых.

Давид с трудом сдержал рык:

— Ты решил оспорить мой приказ?

Антон склонил голову. За ним это движение повторили и остальные. Давид подобрал автомат.

— Живым оттуда не должен уйти никто. Богдан и Денис мои.

Все послушно кивнули. Давид сорвался на бег. С неба обрушилась ледяная дождевая стена. Похоже, природа на их стороне. За таким ливнем никто не сможет услышать их или учуять. Не скрываясь, Давид бежал вперед. Легкие разрывало от нехватки кислорода. Но он не сбавлял скорости. Впереди уже мелькнула серая каменная кладка знакомого дома и светлые стены амбулатории. Шум дождя заглушал голоса, скрывал запахи. Давид остановился и подождал, пока его нагонят остальные.

— Всех, кто там будет, нужно убрать быстро и чисто. Аню… Никого из наших не задеть.

Несколько кивков, и они осторожно двинулись вперед, перехватив автоматы.

От того, что увидел, сквозь пелену дождя, Давид сошел с ума. В его голове просто что-то замкнуло. Вспышка, взрыв и только ярость. Боль. Страх. Он еще никогда в жизни так не боялся. Животный ужас. Аня в руках Богдана. Его рука на ее шее. Когти, впившиеся в нежную кожу. Запах Аниной крови… Он видел только ее. Как смог кивнуть, отдавая приказ стрелять, сам не понял. Словно робот вышел к дому. Что-то сказал… Действовал, как механизм, не отдавая отчета, что происходит. Смотрел только на Аню, зажатую в тисках. Слышал только ее дыхание. Сердце стучало медленнее, словно отказываясь гонять кровь, пока Аня в опасности. Что там кричит Богдан? Что Аня уже труп? Давид сжал кулак, чувствуя, как шрам натягивает кожу. Что-то прокричал в ответ. Когда увидел Анино лицо, опухшее, в синяках и ранах, горло сжал спазм, внутри все перевернулось. Как заведенный, повторяет одно и то же:

— Отпусти ее.

А Богдан лишь расхохотался. Уе*ок!

— Ради девки пожертвуешь стаей, а, Давид?

— Тебе стоит лишь бросить мне вызов.

— Ну, не-е-ет.

Давид видел, как когти этой твари вонзились в Анину шею. Чувствовал аромат ее крови. Сейчас он изменился. Неуловимо. Теперь Аня пахла им. Как будто их запахи имели общую основу.

— Положи автомат. И твои мудаки пусть опустят тоже.

Эта мразь думает, что ему нужен автомат, чтобы разорвать его тушу? Давид медленно опустил оружие и прыгнул. Он видел Аню. Видел толстую руку, сжимающую ее шею. Зря Богдан коснулся его женщины. Когти впились в мясистую плоть, прорезая до кости. Одним рывком Давид оторвал руку, удерживающую Аню. Вонь крови поверженного врага и его вопли опьяняли. Он покажет Ане, что сможет защитить ее. Убедит свою женщину, что рядом с ним она в безопасности. Давид пнул конечность и кинулся к Ане. Когда пальцы соприкоснулись с ее кожей, по телу растеклось удивительное чувство… неуязвимости. Он был всесильным, черт возьми! Никакое оружие не способно его взять.

— Забирай всех и уходи в амбулаторию.

Аня, как маленькая девочка, помотала головой.

— Нет…

— Иди!

— Нет!

Давид не удержался. Прижался к ее губам, таким родным, знакомым, необходимым. В ней его сила. Он повернулся к Богдану.

— Я бросаю тебе вызов.

От него исходили волны ярости и боли. Как вожак, Давид ощущал силу Богдана. Даже с одной рукой он был опасным противником. Но не для него. Давид выпустил когти, позволяя волку выглянуть наружу. Богдан обратился. Одежда разлетелась в стороны рваными отрепьями. Передней лапы не было. Но даже без нее он был огромен. Больше Давида. Из пасти капала слюна. Жажда убивать и страх за Аню смешались в дикий водоворот. Давид ухмыльнулся, глядя прямо в оранжевые глаза. Он даже не будет обращаться. Богдан прыгнул. Давид остался на месте. Боковым зрением он видел испуганное Анино лицо. Она закричала. «Не кричи, художница. Тебе достался не слабак.»

В последний момент Давид отклонился в сторону и выбросил руки вперед. Он схватил Богдана за челюсти и со всей силы, на какую был только способен, разодрал их в разные стороны. На лицо брызнула кровь, в стороны полетели осколки кости. Давид отшвырнул оторванную нижнюю челюсть на землю, тело Богдана полетело к ногам Дениса. Давид шагнул вперед, утирая кровь с лица:

— Так будет с каждым, кто посмеет ее коснуться. И кто явится на мою территорию.

Еще один шаг:

— Ты прикасался к ней?

Денис замотал головой. Страх этой мелкой мрази вонял, как мусор. Денис истерично прокричал:

— Я не собираюсь с тобой сражаться.

Он бросился бежать, но его ложь сочилась смрадом. Давид не удивился, когда Денис бросился к стоящему рядом оборотню из стаи Богдана и выхватил из его рук автомат.

Давид бросился вперед, но его скорости не хватило против длинной череды выстрелов. Десятки пуль впились в грудь. Внутри вспыхнул пожар. Аня закричала. Давид слышал только ее крик. Но видел почему-то не ее, а Дениса, который победно улыбался. Зря.

Давид прыгнул, повалив Дениса на землю и вогнал когти в его смеющуюся глотку. На лице Дениса застыла гримаса удивления и ужаса. Давид вырвал его горло. Вот и все. Больше никаких угроз. Ни стае. Ни Ане.

Давид вдруг понял, что лежит на спине. Над ним застыло встревоженное лицо. Самое красивое, какое он только видел. Аня гладила его лицо, что-то шептала. Давид попытался сказать, что теперь она в безопасности, но воздуха не хватало. Почему-то он не мог вдохнуть. Вместо воздуха горло наполнилось кровью. Он захлебывался. Кашляя, он выплюнул сгустки крови. Руки двигались медленнее. Совсем не так, как он привык. Но все-таки получилось поднять руку и коснуться Аниной щеки. Какая же нежная и теплая у нее кожа…

— С тобой… я… стал счастлив…

Аня знала, что это конец. Просто конец. Последний его вздох, за которым не будет ничего. Ни Крельска, ни стаи, ни ее самой. Молчаливая черная пустота. Давид оказался самым удивительным человеком, какого она знала. Он был жестоким, бескомпромиссным и неуступчивым. В некоторых его поступках было сложно найти логику. Он привык всеми руководить. Упертый, жесткий, принимающий только свою правду. Но не обладай он хоть одним из этих качеств, он бы не был собой. Сейчас же его не становилось. Он просто решил бросить ее в одиночестве. Уйти просто так! Предать ее!

Аня в бешенстве трепала его за плечи, била в грудь, давала пощечины. Но он никак не реагировал. Застыл с дурацкой счастливой улыбкой, закрытыми глазами и мокрыми растрепавшимися волосами. Делал вид, что не видит и не слышит ее!