Программист в Сикстинской Капелле (СИ) - Буравсон Амантий. Страница 140

 — Но… как так получилось, что все знали и ничего не предпринимали? Получается, все закрывали глаза на то, что ведущий альт — женщина?

 — Во-первых, далеко не все. Только я и Карло. Ну ещё Антонино. Ну, а во-вторых, Кассини покровительствовал сам кардинал Фраголини, а с ним связываться, что самому в петлю влезть. Мы видели, что кардинал управлял им… ей как марионеткой. И ничего не могли сделать.

 — Ясно. Интриги, — кратко заключил я, а про себя подумал: «Какой я всё-таки идиот. Ведь сама Доменика мне ещё в первый день знакомства намекнула, что кто-то в Капелле мутит воду. Но я даже не догадывался, что этим «кем-то» был сам кардинал!» — Но ты ведь никому не скажешь, правда? Не сдашь властям?

 — Можешь быть уверен, — обнадёжил меня Стефано. — Для меня женщина — это святое. Да я даже втайне рад этому: и так слишком много трудностей выпало на долю столь добродетельного человека.

 — Не думаю, что быть кастратом более ужасно, чем стать женой такого как мы, — вздохнул я, искренне сожалея, что Доменике достанется такое барахло в мужья.

 — Теперь я тебя не понимаю, — развёл руками Стефано.

 — Что тут понимать, мы помолвлены с Доменикой. Сам князь благословил нас на брак.

 — О, но ведь это чудесно! — воскликнул Альджебри. — Разве ты не рад этому? Почему говоришь об этом с такой грустью?

 — У меня есть для этого причины, — кратко ответил я, не желая объяснять всю плачевность ситуации, в которой оказалась моя возлюбленная.

В это время уже совсем стемнело, тёмно-розовый закат сменился кромешной тьмой, в которой кое-где поблёскивал точечный рисунок далёких звёзд.

 — Поверь, тебе не о чем беспокоиться. Ведь главное не инструмент, а область воздействия, — философски заметил Стефано.

 — Опять ты о своём! — раздражённо воскликнул я. — Нет, всё гораздо хуже. Я потом тебе всё объясню. Время позднее, спать пора.

 — В общем, Алессандро, я решил, — твёрдым голосом сказал Стефано. — В ближайшее время пойду сватать Паолину. Твой отец сказал, что мнение невесты — дело десятое! — Альджебри поднялся со скамьи и, хлопнув меня по плечу, поспешил откланяться.

«Да уж, математический гений, а такой дурак в вопросах отношений! Сразу видно, не изучал ты реляционные базы данных!»

Тем же вечером Доменика с обеспокоенным выражением лица пришла ко мне в комнату. На ней было лишь очень странное одеяние, напоминающее греческий или римский хитон — как выяснилось, синьорина Кассини давно уже увлеклась античной модой и попросила Паолину сшить ей нечто подобное. Признаюсь, эти драпировки из лёгкой зелёно-голубой ткани, прекрасно оттеняющей медный цвет волос, несказанно подчёркивали её хрупкость и женственность… Но о чём это я? Как оказалось, Доменика навестила меня по важному делу.

 — Алессандро, — обратилась она ко мне, присаживаясь рядом на кровать. — Ты не заметил, что твоя мнимая сестра слишком много времени проводит на кухне?

 — Ну и что? — не понял я. — Паолина хорошо готовит, уж получше, чем Осип, как мне показалось.

 — Хорошо, поясню, — объяснила мне Доменика. — Они вместе готовят. Каждый день. Каждый, с того момента, как вы с князем уехали в Милан.

 — Я заметил, — с усмешкой ответил я. — Признаюсь, сегодняшние запеченные баклажаны — лучшее из того, что я пробовал за последнее время.

 — Надо же, я не ожидала, что тебе понравится это бездарное творчество твоего бедного маэстро… — усмехнулась синьорина Кассини.

 — О, Доменика! — до меня только сейчас дошло, и я нежно обнял любимую за плечи. — Ты не шутишь? Это твоих рук дело? Но раз так, то я готов до конца своих дней есть запечённые баклажаны!

 — Не смущай меня. Я ничего больше не умею, кроме этого. Разве что только мясо жарить на сковородке, но ты всё равно его не ешь. Вернёмся же к нашей проблеме. Паолина начала пропускать занятия музыкой, раньше такого за ней не наблюдалось. Ничего не приходит в голову?

— Прости, нет, — развёл руками я.

 — Приглядись к ним повнимательнее. Мне не нравится всё это.

 — Ты хочешь сказать, что между ними что-то происходит? — не без удивления предположил я.

Кто бы мог подумать! Осип, или как его называли итальянцы — Джузеппе или сокращённо — Беппино, приземистый, белобрысый веснушчатый парень с небольшим вздёрнутым носом и угрюмым лицом? Даже я по сравнению с ним казался писаным красавцем! А тут — нате вам! Значит, высокий и изящный Стефано, сопранист с модельной внешностью, её не привлёк, зато понравился этот невзрачный повар? Всё-таки, какие загадочные существа женщины, их выбор невозможно объяснить и обосновать логически. Хотя, если по правде сказать, то главный повар был в общем-то неплохим парнем, хоть и неразговорчивым. Ведь это он помог нам с приготовлением вишнёвого торта, да и в целом был очень отзывчивым.

Князь рассказывал, что подобрал его ещё мальчишкой на набережной Невы. Мальчик был из коренного населения и не говорил по-русски. Это потом только Пётр Иванович крестил его в православную веру и впоследствии учил крестника языку. Когда же Осип подрос, его назначили поварёнком, вот с тех пор так и служил на кухне.

 — Да, Алессандро. Пока вас не было, я успела заметить это. Паолина и Беппино слишком много времени проводят вдвоём, они так радуются, когда видят друг друга. Алессандро, это очень плохо, твой предок будет недоволен.

 — Успокойся, любимая. Пётр Иванович весьма великодушный человек, он непременно позволит им быть вместе.

 — Что-то я в этом сомневаюсь, — вздохнула Доменика. — Всё-таки одно дело — женить сыновей на простолюдинках, а совсем другое — выдать дочь за слугу. Понижение статуса, понимаешь? Кем станет простая девушка, если выйдет замуж за князя? Княгиней. А если аристократка выйдет замуж за повара, то она станет разве что поварихой.

«Хорошо, не сватьей бабой Бабарихой!» — промелькнуло у меня в голове.

 — Так, а об этом я не подумал. Но не переживай. Я попробую поговорить с князем и убедить…

 — Ты уже убедил, — с сарказмом ответила Доменика. — Так убедил, что скоро превратишься в единорога.

 — Хорошо, не в ядовито-розового пони! — с таким же сарказмом ответил я. — Любимая, я прекрасно всё понимаю. Прости.

 — Поздно уже. Надеюсь, что у твоего предка хватит ума не войти «на сухую», без предупреждения и подготовки…

 — Что ты, я ему не позволю! Будь уверена, за подготовку я лично отвечу. Да и сам князь не такой монстр, как ты думаешь. Мне кажется, он не способен причинить боль и страдание женщине.

«Это он только сыновей и дальних потомков колотит, да и то не со злости, а в воспитательных целях. Как там говорила мачеха Золушки? «А вот тебя, Золушка, я воспитываю с утра до вечера! А где благодарность?» Но вот меня всё равно это достало. Сколько можно уже?»

 — Скажешь тоже. Да я даже боюсь представить его без одежды, не то, что в постели.

 — Чего там бояться? — удивился я. — Чего особенного? Подумаешь, мужской орган в три раза больше, чем мой.

При этих словах на меня посмотрели так, что вообще расхотелось продолжать этот разговор. Всё равно до свадьбы ещё далеко, а за это время мы постараемся доказать Доменике целесообразность нашего плана.

На следующий день я опять стал невольным свидетелем неприятной сцены: я как раз колол дрова во внутреннем дворе, когда услышал эмоциональные реплики Стефано из кабинета Петра Ивановича. Желая понять, что происходит, я подкрался к полуоткрытому окну и вот, что я услышал:

 — Ваша светлость, ну не может же ваша дочь быть настолько жестокой! Да я… я буду обращаться с ней, как с королевой. Даже лучше, чем с королевой — как с богиней! Я готов исполнить любые её капризы! Ваша светлость, прошу, благословите меня на брак с Паолиной!

 — Успокойтесь, синьор Альджебри, — как всегда холодным тоном ответил князь. — Присаживайтесь в кресло, поговорим. Насколько мне известно, я не могу дать вам благословение на брак до тех пор, пока вы католик и являетесь собственностью Ватикана.