У войны есть имя (СИ) - Верницкий Владислав. Страница 25

— Очнулся? Давай садись!? — увидев суженого, кивнула на стол Руслана.

— Любая моя! Вина бы чуть-чуть! — жалостливо попросил у девушки Максим, схватившись одной рукой за лоб.

— Никакого вина! Эка тебя расплющило! Всё лицо опухло! Я тебе отвар из мяты приготовила! Немного горчить будет, но то из-за перца! Немного продерёт — сразу у меня как огурчик будешь! — улыбнулась девушка, поставила воду с зелёными лепестками мяты и поцеловала суженого в щёку.

— А где холопка? По что ты её работу выполняешь?

— Так ведь Серафим наказал от твоего имени лошадей запрягать и в торбы им сена из амбара натаскать! Мол, овса им там и так полно!

— Ну, так это правильно! — согласился воин. — Сильно мы вчера отоварились?

— В смысле? — не поняла девушка.

— Говорю, сильно напились?

— Вы хотели на охоту средь ночи податься! Как мы с Мариэль вас успокаивать начали, так вы все нас злыми словами одарили! Девахе больше чем мне досталось, отец её под этим делом с одного удара к полу приложил! Ты уж не докучай её в пути особо!

— Хорошо! Не буду! — пообещал Максим.

— Ты откушай завтрака моего, любый мой! Отцу по нраву моя готовка! Я тут подогрела вчерашнее мясо да поджаренного лука добавила! Придёшь с похода, угощу честь по чести! Я уже скучаю по тебе! — сказала Руслана.

— Я тоже не хочу от тебя уходить в разлуку, но так надо!

— Ты кушай! Времени у тебя нет! Вон пироги бери!

Марина пришла через десять минут, чтобы сообщить о полной готовности к отъезду. В это время Макс как раз закинул последний кусок пирога, оказавшегося с начинкой земляники, и побежал в опочивальню одеваться. Натянув рубаху и штаны, вышел во двор и положил плащ на седло своей лошади.

Руслана выбежала на крыльцо и чуть не налетела на валун, лежащий в стороне. Девушка нависла на плечи суженого с горючими слезами, извинялась и вновь заходилась навзрыд. Макс пообещал, что вернётся к ней назад живым и невредимым. Внушил, что до замка осталось всего сутки пути, несколько дней передохнуть там и можно будет поворачивать лошадь домой. Суженая отступила, слегка успокоившись.

Макс бросил левую ногу в стремя, опёрся руками за шею животного, вторую ногу перекинул через его спину, всунув носок сапога во второе стремя, посадил свой зад в седло и слегка стукнул пятками лошадь по брюху, чтобы та заковыляла к воротам. Святогор, Марина и Серафим также присели поверх лошадей, и пошли конным шагом вслед за парнем. Суженая выбежала на прощание. Макс напоследок обернулся, почувствовав холодный взгляд всеми фибрами души. Подмигнул. Повернул шею вперёд и стегнул гнедую посильнее, разгоняя её в галоп, и скрылся из виду Русланы. Путники через пару минут нагнали паренька.

Лошади скакали формой ромба. Над головами пели разные птицы. По веткам сосен веселились озорные белки, указывая обратный путь. Сами сосны стояли величественно. Только их макушки слегка покачивались от лёгко дуновения ветерка. Спустя четверть часа путников остановила одна забавная лесная сцена. Зверь накинулся на раненую жертву, разрывая лохматое брюхо. Куски мяса разлетались по сторонам. Жуткий предсмертный рёв жертвы и она мгновенно затихла. Рог оказался окровавленным после долгой и изнурительной схватки. Невиданный воином ранее зверь пал оземь перед сильнейшим врагом. Волк ещё постоял немного и ушел в чащобу леса. Он никогда не сможет стать отшельником собственному роду волков, как это сделали его сотоварищи, став простой городской псарней. Победа над лосем оказалась самой сладкой не только для волка, но и для его стаи, которая придёт через пару часов.

Так целый день путники ехали до самого Монсегюра без происшествий. Святогор, проводил охотников из своего леса и убежал куда-то в сторону. Каждые три часа воины давали лошадям роздыха — попить воды и травки пощипать. В эти моменты каждый рассказывал какую-нибудь интересную историю, кто пил воду из реки, кто проверял зажимы между уздечкой и ремнями седла. Макс пару раз окунулся в водоёме, дабы остудиться от палящего солнца. Останавливались на обед и полдник. Питались белорыбицей, подогревающейся в котелке с кипящей водой. Время отдыха заканчивалось, и вновь путь начинал петлять пыльными дорогами, которые то и дело выводили на поля. Путники побывали проездом в Лангедоке.

Город большой — по территории ничем не уступал Рязани двадцать первого века. Путики случайно заблудились на торгу, где Серафим купил для Максима карманный нож у одного кузнеца. Французское качество товаров спокон веков славилось. Особенно валирийская сталь с окантовкой яшма золото. С городской площади послышался горн. Люди начали убирать свои товары с лотков и скрываться в своих будках. Через рынок пробежало несколько дружинников — похоже, сотников — в полном обмундировании. Троица села на коней и поскакала в сторону горна, где собралось немало народа. Оратор, стоявший на выступе, прокричал, что к городу подступили войска крестоносцев.

Серафим позвал путников за собой и погнал лошадь в галоп прочь из центра города к северным воротам. Возле забора ребята нашли лаз, открыли его и вошли внутрь с лошадьми. Прошли около четырёх часов пути по таинственным поворотам и перекрёсткам, пока не вышли к границе леса, возле которого возвышается многометровая гора. На вершине её возвышается могучий Монсегюр. Путники прошли, миновав Тулуз, Русельон, Гаскони и один из аристократических город Комменж после Лангедока.

Осень продолжала ликовать. В Пиренеях было уже прохладно, но пот ручьём заливал глаза и щёки. Воины приблизились к подошве горы, спрыгнули с лошадей и принялись лезть в подножие. Ноги гудели от усталости. Карабкаться по этой невысокой, но крутой горе становилось всё труднее. Чуть ниже Макса пыхтели Марина и Серафим. Минута на передышку. Эта минута показалась незаметно пролетевшим часом. Мышцы уже сковывало от тёплой боли и натуги, протянув троицу на немалое расстояние по склону. Передохнув и отдышавшись, головы путников вновь поползли вверх. Рывок. Рывок. Ещё рывок и ребята оказались на вершине. Макс посмотрел вниз. До подножия примерно тысячу метров, но ввиду слишком крутого склона — земля кажется, немыслимо далеко, будто гора вместе с замком летит где-то в небесах.

Вершина горы почти целиком занята длинной серой стеной замка. К узкому входу вела деревянная лестница, по которой путники и поднялись, покорив высоту. Внутри Монсегюр производил странное впечатление. Он напоминал выполненный из камня макет корабля — галеона или огромной каравеллы. Низкая квадратная башня на одном конце; длинные стены, выгораживающие узкое пространство посередине и тупой нос, напоминающий форштевень корабля. Двор оказался довольно узким. Прямо напротив главного входа во второй стене пробит такой же узкий и низкий переход. Он вёл на противоположную оконечность площадки, венчающей гору. Здесь едва хватало места для узкой тропинки, которая вьётся вдоль стены и обрывается пропастью. Именно к этой тропинке и крутым склонам горы, около вершины лепятся каменные и деревянные домики, в которых обитли защитники Монсегюра, избранные катары, члены их семей и крестьяне из лежавшей у подножия горы деревушки. Не меньше пятисот метров отвесной скалы отделяли героев от первого порога, с которого затем можно спуститься к подошве горы.

Посередине небольшого дворика стоял мужчина старческих лет в белом платье с нашитым красным крестом. На поясе старца, в ножнах, красовался нехитрый кинжал, рукоять которого сверкала блеском золота. В правой руке он держал посох, что много лет таскал за собой по разным землям.

Его окружали несколько воинов. Кто держал в руках меч из доминиканской стали, а у кого с плеча свисал яблочный лук. Третий ратник при себе не имел оружия. Старец что-то показывал на пальцах рук и время от времени указывал на стену крепости. Его седая борода трясётся от надрыва голосовых связок, словно ядовитая змея, извивающая свою жертву. Троица подошла ближе к старцу.

— Олухи! Я вам в тысячный раз говорю, созывайте всех на стены замка! Купец врать не будет, тем более пораненным! У него от страха так колени тряслись, что лгать ещё долгие годы не сможет! — исходил в истерике старец.