Ноктэ (ЛП) - Коул Кортни. Страница 52
— Значит, все согласились, — с ужасом осознаю я. — Я сумасшедшая. Я сошла с ума и даже не поняла этого.
Тёмные глаза Деэра встречаются с моими.
— Нет, ты не сумасшедшая, — твёрдо и решительно говорит он. — У тебя было психическое расстройство, потому что твоя реальность оказалась слишком невыносимой. Они назвали это ПТСР[23] и диссоциативной амнезией. Ты не сумасшедшая.
— Вот почему ты не мог быть со мной, — медленно осознаю я, складывая все кусочки воедино. — Потому что я сумасшедшая и не помнила тебя. Как же я могла забыть такой большой отрезок своей жизни? Не понимаю, почему ты остался со мной. Ведь я настолько чокнутая.
Я вновь плачу, или всё ещё, поскольку, может быть, я никогда не переставала, а Деэр крепко прижимает меня к своей груди.
— Я люблю тебя, Калла. Ты забыла меня, потому что чувствовала себя слишком виноватой. Потому что считала, что это твоя вина. И думала, что не заслуживаешь чего-то хорошего.
— Может быть, я и не заслуживаю, — горько плачу я, зажмуриваясь, но когда я это делаю, то вижу только лицо брата.
— Заслуживаешь, — твёрдо говорит Деэр. Я открываю глаза и смотрю на него. — Ты любишь меня, Калла. А я люблю тебя.
Я помню, когда он впервые сказал мне эти слова — несколько месяцев назад, но воспоминания смутные. Они неясные и далёкие, словно я пытаюсь выудить их из мутной воды.
— Я не могу вспомнить всего, — говорю я в отчаянии. — Мои воспоминания о тебе… их не так много.
Деэр кивает.
— Врачи сказали, они будут возвращаться в несколько этапов. Сначала я… пытался держаться подальше, но это было слишком трудно, да и ты не делала никаких успехов. Мы решили, что я повторно войду в твою жизнь как незнакомец, чтобы понаблюдать, пробудит ли это твою память.
Я чувствую себя такой глупой… такой сумасшедшей.
— Ты инсценировал нашу первую встречу? В больнице?
Деэр пристально смотрит на меня, его взгляд совершенно невозмутимый.
— Ага.
— Вот почему было такое чувство, будто я тебя знаю, — медленно осознаю я. — Вот почему ты показался мне знакомым, и почему меня тянуло к тебе с самого начала. — Дежавю, сны.
— Ты даже не представляешь, как это было тяжело, — говорит он мне. — Притворяться, что я тебя не знаю.
Я тяжело сглатываю, потому что могу только вообразить, и потому что всё это, вся эта сложная схема — моя вина. И тут мне приходит в голову нечто ужасное.
— Орехи пекан, — выдыхаю я, широко раскрыв глаза от ужаса. — Финн не скармливал их мне. Я накормила ими себя сама. Больница… я была там не для того, чтобы навестить Финна… я была там из-за себя. Они наблюдали за мной… чтобы узнать, не попытаюсь ли я снова навредить себе.
Деэр ничего не говорит, но его молчание говорит само за себя.
Я оглядываю комнату — пустую, пустую комнату.
— Мой брат умер. — Слова горчат на языке.
Деэр молчит, лишь крепче прижимает меня к себе.
— Ты всё это время знал. — Мои слова резкие.
Деэр смотрит на меня.
— Я не мог тебе рассказать. Врачи говорили, что ты должна сама вспомнить.
— Я такая глупая. — Слёзы текут по моим щекам, и я вытираю их, не обращая внимания на колотящееся сердце, потому что оно слишком сильно болит. — Я сошла с ума.
— Нет.
— Ты пытаешься убедить себя или меня? — с болью спрашиваю я.
— Тебя, — решительно отвечает он.
Я смотрю в окна: на дождь, на скалы. Ветер, дождь, глина… картинка размывается из-за моих слёз, и всё становится красным, потому что красный = опасность.
Моя потеря огромна.
Мой брат.
Боль.
Всё красное.
— С момента нашего рождения мы были Калла и Финн, — безучастно говорю я Деэру. — Кто я теперь?
Деэр прижимает меня к себе, не обращая внимания на погоду, не обращая внимания ни на что, кроме меня.
— Я — одна половинка целого. Финн — моя другая половинка. Что мне теперь делать без него?
Рыдания царапают рёбра, разрезая их, заставляя кровоточить, потому что я теперь красная. И никогда не стану снова зелёной.
— Я не знаю, — беспомощно признаётся Деэр. — Мне хочется сказать тебе, что всё будет хорошо. Я могу сказать тебе, что сделаю всё, что в моих силах. Но, думаю… только время…
— Не говори мне, что время залечит все раны, — резко перебиваю я. — Это ложь.
— Знаю, — легко соглашается он. — Но со временем ты сможешь с этим справиться. Вот и всё. Боль уменьшится, и твои воспоминания будут держать тебя на плаву. Вот что я знаю.
— Он хотел спасения… от собственного разума, я имею в виду. — Я пытаюсь заставить своё сердце онеметь, но знаю, что сейчас это опасно. Я больше не могу прятаться. Я должна это прочувствовать, несмотря на всю ужасную боль. — В своём дневнике… он снова и снова просил его спасти. Он просил меня спасти его. — Я заглядываю в глаза Деэра. — Я не смогла спасти его, Деэр.
Деэр не отводит взгляда.
— Не в твоих силах было спасти его, Калла. Он умер не от психического заболевания. Он погиб в автомобильной аварии. Ты ничего не могла сделать, чтобы спасти его.
— За исключением того, что мне не следовало звонить маме во время грозы. Это спасло бы их обоих.
Деэр хватает меня за руки, заставляя посмотреть на него.
— Что просто неправда, и ты это знаешь. Когда приходит время, оно просто приходит. Не мы решаем. Решает Господь.
Я опустошена внутри. Я слышу слова Деэра, но не могу их прочувствовать.
— Мне нужно отдохнуть, — решаю я, сворачиваясь калачиком на кровати брата. Закрываю глаза, отгораживаясь от реальности, ища утешения в темноте. Деэр не спорит. Он просто ложится позади меня, крепко обнимая.
— Тебе не обязательно оставаться.
— Обязательно. — Его слова решительны. — Твоего папы здесь нет, и я не оставлю тебя одну. Я не оставлю тебя снова, и точка.
Слёзы струятся по моим щекам, и я продолжаю зажмуриваться.
Я поворачиваюсь к Деэру, вдыхая его запах, слушая, как бьётся его сердце, — сильное, громкое и настоящее. Он жив, и я тоже.
А Финн — нет.
— Не знаю, как переживу это, — шепчу я.
Деэр целует меня в макушку, его дыхание не громче шёпота.
— День за днём.
Я смотрю на него воспалёнными красными глазами.
— С тобой?
Он кивает.
— Со мной.
Меня переполняет боль, и я делаю единственное, что в моих силах.
Я засыпаю.
И вижу сны.
Потому что всё это время мои сны были воспоминаниями.
42
QUADRAGINTA DUO
— Он умер, милая.
Я пялюсь в стену, сжимая в руке телефон. Я всё ждала и ждала звонка Финна, ожидая услышать его голос, ожидая, что с ним всё будет в порядке. Деэр обнимает меня за плечи, поддерживая.
Папа смотрит на меня, в его бледно-голубых глазах, в точности как у Финна, потрясение.
— Калла?
Я поворачиваю к нему голову, но один лишь его вид заставляет всё казаться слишком реальным, поэтому я просто закрываю глаза.
Я не могу это сделать.
— Калла, они нашли машину. В бухте. Он сорвался с обрыва… твою маму обнаружили в овраге, но автомобиль Финна слетел в противоположном направлении. Вниз со скалы в воду.
Нет.
Он не мог.
— Нет, — уверенно произношу я, потерянно глядя на отца. — На нём был его медальон. Он был под защитой.
Мой отец, самый сильный из известных мне людей, отворачивается, и его плечи сотрясаются. Через несколько минут он поворачивается обратно.
— Я хочу посмотреть, — опустошённо говорю я. — Если это правда, мне нужно увидеть.
Папа тут же качает головой, положив руку мне на плечо.
— Нет.
— Да.
Я не жду, когда он согласится, просто выскакиваю из дома, сбегаю вниз по ступенькам и спускаюсь по дорожкам к пляжу. Я слышу за спиной голос Деэра, но не останавливаюсь. Повсюду пожарные, полицейские, полицейские ограждения и врачи скорой помощи, и один из них пытается остановить меня.