Любовь как любовь. Лобовы. Родовое гнездо - Горбачева Наталья Борисовна. Страница 12

– Ох, Лика, что ты можешь знать про любовь… – обняла дочку мама Таня.

– Мамуль, мы с Мишей в субботу хотим поехать в Суздаль, – Лика потерлась щекой о мамину щеку.

– Что ты! Ты его совсем не знаешь!

– Ну и что. Я наконец-то встретила человека, с которым могу поговорить на любую тему. Ты понимаешь, мама? На любую. И если его единственный недостаток в том, что он родился в Канаде, я это переживу. Мне же нужно смотреть старинные русские города. Это расширяет кругозор. Ты хочешь, чтобы я снова провалилась в архитектурный? Ну мамуль… мне же уже восемнадцать лет! Мы едем только на день.

– Лика… – вздохнула мама Таня. – Мне он не нравится!

– Ну почему? В конце концов это просто диктат!

Перед сном в скромной супружеской спальне Лобовых, единственным украшением которой были развешанные по стенам многочисленные фотографии детей и внуков, произошел невеселый разговор.

– Отец, поговорил бы ты с Ликой. Девочка собралась ехать в Суздаль с этим Михаилом. Может, тебя послушает?

– И что я ей должен сказать? Не езжай, потому что… Ну почему, Тань? – развел руками Лобов. – Он хороший парень, образованный, симпатичный, не чета нашему Леньке. Что ты в нем плохого нашла?

– То, что он сын Вадима.

– Тут мы ничего не изменим…

Татьяна вдруг всхлипнула, прижалась к плечу мужа, тихо сказала:

– Боюсь, что Михаил поступит с Ликой так, как когда-то его отец – со мной.

– Не бойся, Танюш, – погладил Платон жену по голове. – Лика себя в обиду не даст. Лобовская порода…

Вадим Прорва поначалу поездку Михаила в Суздаль также не одобрил. Через месяц должна была открыться фабрика по производству воды, завозили оборудование. Михаилу предстояло подбирать людей, каждый день был на счету.

– Ничего страшного – поедешь в другой раз, – решил Прорва-старший.

– Я уже договорился… с девушкой, – настаивал Михаил.

– Ах, с девушкой? – улыбнулся Вадим. – Тогда другое дело… Гостиницу заказал?

– Мы едем на один день.

– Ну и что? Нужен большой хороший номер. Сделай ей подарок. Русские девушки это очень любят.

– Пап, перестань! Она не такая!

– Что – нерусская? – подмигнул Прорва.

– Да прекрати ты наконец! – Михаил впервые в жизни повысил на отца голос, выбежал из кабинета.

В другой раз Вадим, конечно же, догнал бы его, объяснил: ему и в голову не приходило ссориться с единственным сыном. Но в тот момент, не дожидаясь разрешения, в кабинет вошел его помощник Калисяк. Юрий Демьянович был из бывших районных начальников и в помощь русскому иностранцу напросился сам. Прорва чувствовал, что без такого рода людей ему действительно не развернуться… Калисяк, сияя, словно начищенный самовар, разложил на столе бумаги и изрек:

– Ваша информация подтвердилась. В деревне есть водный пласт. И вода очень хорошая. Вот результаты экспертизы.

– Ну, что я говорил? – засиял и Прорва. – И где же лучше делать скважины?

– Вот тут, видите? – Калисяк ткнул свой толстый указательный палец в нужное место. – Фермерское хозяйство Лобовых. Это их, так сказать, частная собственность.

– Да?.. – задумался директор фабрики. – А когда-то была наша. Пока деда не раскулачили.

– И что вы собираетесь делать, Вадим Борисович?

– Пока не знаю. Надо обдумать. Но эта земля должна быть моей.

– А что тут думать? Ваш сын, Вадим Борисович, был, так сказать, замечен в связи с младшей Лобовской дочкой…

– Выбирайте выражения, – осадил Прорва.

– Простите… Извините. В общем, я лично их несколько раз видел вместе. Я тут статистику навел, народ поспрашивал, Михаил Вадимович из нашего поселка часто отлучается в Бережки, где проживает семейство Лобовых.

– Хорошо, – прервал Прорва. – Можете идти… Вас зарплата устраивает?

– Да, да, конечно! – осклабился Калисяк, задом попятившись к двери.

Прорва с интересом стал изучать принесенные документы. Через некоторое время в кабинет вернулся Михаил.

– Пап, извини. Я погорячился. Не знаю, что на меня нашло… – сказал он.

– Все нормально, сынок. Это я неудачно пошутил.

Пап, я прошу тебя, не надо мной управлять. Ты хотел, чтобы я приехал в Россию – я приехал. Но не потому, что ты мне велел. После смерти мамы я не мог здесь бросить тебя одного. Я приехал потому, что ты здесь, и мы что-то можем сделать вместе. И мы это сделаем. Но для этого ты должен уважать меня…

– О'кей, сын! Я правда очень тронут, – растрогался Прорва.

Вадим Прорва пару раз заезжал к Лобовым, но не заставал их дома. Ему хотелось посидеть с ними, вспомнить былые годы – ведь в одной деревне выросли… Но это была лирика. Когда он узнал про минеральную воду под домом Лобовых, появился и серьезный повод для встречи. Судя по документам, состав воды был уникальным, себестоимость добычи копейки. Как правило, источники с такой водой находятся в земле на большой глубине, но в Бережках можно обойтись небольшой скважиной. Лобов понятия не имел, что сидит на золотой жиле. Прорва хотел, чтобы Платон об этом и не узнал. А значит, необходимо было выкупить эту землю.

Встречу назначил сам Лобов – пришел в офис Прорвы и пригласил на ближайшую среду, в будний день, чтобы Люба не смогла пересечься с незваным отцом: она приезжала в Бережки только по выходным.

Для Татьяны Лобовой это был невероятно трудный день. Она боялась этой встречи, несколько раз пеняла мужу, зачем только пригласил Вадима. Лобов сначала отмалчивался, потом отрезал:

– Точку хочу поставить. Встретимся, поговорим и покончим с этим. Чтобы больше не задавать вопросов, зачем он приехал.

– Знаешь, Платон… что было бы, если бы ты тогда на мне не женился? В те годы женщина без мужа и с ребенком в деревне – позор!.. Какой бы Любочка выросла – с таким клеймом… – высказала самую суть своих страхов Татьяна.

– О каких глупостях думаешь! – отмахнулся Лобов. – Прорва тупой был, как валенок!

– Разве? – удивилась Татьяна. – Он вроде был твоим лучшим другом.

– От большого ума, что ли, он такую девушку бросил, в Канаду смылся? – объяснился Лобов. – Спасибо лучшему другу, что на такую жену мне указал, – подмигнул он супруге.

Прорва явился с большим букетом белых роз – словно невесте, преподнес цветы Татьяне. У нее тут же сердце ушло в пятки. Но, как оказалось, Вадим даже не подозревал о существовании своей наследницы. Он сидел за обильным столом и нахваливал кулинарные способности Татьяны. Потом кое-что рассказал из своей заграничной жизни – как поначалу посуду мыл в фаст-фудах да гамбургеры готовил и вообще спину на чужого дядю гнул.

– Только на ноги встал – сын родился. Думаешь, все так просто? – обратился он вдруг к Лобову. Тот как раз поставил на стол свою медовуху, разлил по кружкам.

– Просто никогда не бывает. А чего ж здесь будешь делать? Планы-то у тебя какие?

– Планы? Фабрику восстановлю, консервы, соки выпускать начну.

– Это хорошо для наших, если будет куда сдавать овощную продукцию, – одобрил Лобов. – А у нас, знаешь, пасека, отличный мед.

– Хорошее дело… – отпил медовухи Прорва и изобразил на лице блаженство. – А кстати, зачем тебе столько земли?

– То есть как это – зачем? – набычился Лобов.

Татьяна поспешила направить разговор в безопасное русло:

– О земле с Платоном шутить нельзя.

– Я не шучу, – возразил Прорва. – Зачем тебе лишние налоги платить? Продал бы землю и вложился бы во что-то конкретное. Тот же мед. Выгоднее заниматься чем-то одним, ты уж мне поверь!..

– Слово «поместье» русское помнишь? – помрачнев, ответил Лобов. – От слова «место». Поместье – это там, где ты нашел себе место. Без земли мы все беженцы. Вопрос закрыт и точка!

– Ну как знаешь, – пожал плечами Прорва. – Земля – это капитал, а капитал должен быть в работе.

– Не надо! Марксом нас больше не запугаешь!

– У твоей медовухи запах детства, – быстро сменил тему Прорва.

– А ты говоришь, продай землю! Вместе с детством, что ли?