На пересечении (СИ) - Шерола Дикон. Страница 70

Ведьма расхохоталась так весело, что, казалось, эти двое разговаривают о чем-то крайне смешном. Прижав руки к груди, она с улыбкой смотрела на своего противника, не в силах понять, действительно ли Эристель настолько самоуверен, или он просто не понимает, с кем имеет дело. А вот сама колдунья чувствовала себя в относительной безопасности. Некромант с севера не был ничем особо примечателен. Его энергетическая сила не заставляла воздух дрожать или жечься, у него не было мощных защитных артефактов или темных предметов, а сам лекарь больше производил впечатление тихого затворника, нежели властолюбивого тирана. Бесспорно, к слабакам этот маг не относился, но и до магов Аориана заметно не дотягивал.

Единственное, в чем ведьма была не уверена, живой ли перед ней человек или мертвый. Если живой, то убить его будет гораздо проще, однако тогда возникал вопрос касательно возраста колдуна и, соответственно, его опыта. Внешне Эристель выглядел не старше тридцати, однако в этом и заключалась вся хитрость некромантов: им могло быть и двадцать лет, и несколько сотен, отчего их знания могли вместиться и в один жалкий свиток, и в целую дюжину увесистых книг.

Что еще Сейширская ведьма знала о своем противнике? Только то, что он бежал с севера, где некий чернокнижник уничтожил целых два города, причем совершенно разными способами. Майарк был стерт с лица земли снежной лавиной, а в Ливирте свирепствовала белая лихорадка. В том, что Эристель и «некий чернокнижник» — это одно лицо, ведьма не сомневалась. Единственное, ее удивляло то, каким образом лекарь смог постичь и некромантию, и магию земной стихии одновременно. Таких случаев в истории колдовства она припомнить не могла, отчего женщина начала подозревать, что, возможно, на севере действовали двое. В любом случае с этим нужно быть осторожнее и не забывать о том, что сама земля может подчиняться Эристелю.

Был еще один нюанс, который, несмотря на напускное веселье, не позволял ведьме увериться в том, что ее противник слаб, как слепой котенок. Эристель так же, как и она, подавлял свою магическую энергетику, причем у него это не слишком хорошо получалось. Даже обычные люди при встрече с ним могли почувствовать нечто неестественное или неприятное, словно смотрели не на живого человека, а на покойника. В данном случае здесь могло быть два варианта: либо Эристель совершенно неопытен, либо силен настолько, что у него не получается приглушить свою энергетику до конца.

— Ты прав, — наконец произнесла ведьма. — Однако десять тысяч золотых на дороге не валяются, как и покровительство могущественной семьи, благодаря которой несчастная Сейширская ведьма наконец обрела покой. Повторюсь, Эристель, мне даже отчасти жаль, что тебе придется умереть.

каком-то смысле колдунье и впрямь не хотелось убивать того, кто устроил переполох на севере и несколько отвлек внимание Аориана от ее скромной персоны. После того, как Сейширскую ведьму сожгли, она временно ослабла, отчего, когда добралась до юга, едва держалась на ногах. Разумеется, первый же охотник, которому она попалась, немедленно приволок ее к семье Кальонь, и сам Дарий заплатил за нее двадцать тысяч золотых. Уже зная о том, что пламенем эту женщину не убить, он собирался пытать ее на главной площади до тех пор, пока она не испустит дух, однако перед этим явился к ней в темницу и предложил свою защиту в обмен на ее помощь в некоторых делах.

Таким образом одна из самых влиятельных семей юга обрела в лице Сейширской ведьмы этакую «подружку», которая всегда приходила на помощь, когда требовалось сделать нечто интересное. Вместо колдуньи на главной площади столицы измывались над рыжеволосой крестьянской девушкой, которую люди Дария привезли с запада. Сейширская ведьма перебросила на нее часть своей энергетики, после чего изменила свою внешность и предстала совершенно другим человеком. А спустя несколько дней люди узнали о чернокнижнике, который уничтожил большую часть населения города Зирин…

Колдунья атаковала Эристеля внезапно. Ничто не выдало ее намерения, поэтому, прежде чем некромант успел среагировать, черная дымка уже окутала его с ног до головы, а затем превратилась в стремительные лезвия. Однако, когда чары рассеялись, Сейширская ведьма с наигранной досадой всплеснула руками.

— Ну, вот, ты испортил мое любимое заклинание, — воскликнула она, с улыбкой глядя на своего противника.

Тело некроманта оказалось покрыто царапинами, которые кровили, однако это был совершенно не тот результат, который оставляло после себя подобное колдовство. Эристель должен был рассыпаться на куски, но почему-то этого не произошло. Видимо, некромант умел защищаться лучше, чем казалось на первый взгляд. Обычно маги его типа предпочитают рисовать кровью магические символы или пентаграммы, чтобы нейтрализовать или отразить вражеское заклинание. Эристель же попросту поглотил его.

— И что это за выходки такие? — ведьма удивленно вскинула брови. — Разве это красиво — портить даме настроение в столь приятный солнечный день?

— Если бы вся наша жизнь зависела от погоды…, - ответил Эристель, стирая тыльной стороной ладони кровь со щеки. Теперь его глаза вновь окрасились в мутно-белый цвет, а кожа начала просвечиваться до костей. Несмотря на финальный результат, защита от заклинания с такой мощной энергетикой далась Эристелю крайне тяжело. Хотя его оболочка пострадала незначительно, некромант ощутимо ослабел. Он понимал, что атаковать в ответ может быть куда опаснее, чем защищаться, потому что от этого силы будут расходоваться еще стремительнее.

— Скажи-ка мне вот что, — продолжила рыжеволосая, неспешно прогуливаясь по площади. — Каким образом ты обрушил лавину на Майарк? Ты — некромант, и земля не может быть тебе подвластной. Но запах сырости в момент, когда ты колдуешь, говорит об обратном. Обычно люди исповедуются перед смертью, так что позволь мне побыть немного в роли твоего духовного целителя.

— Я сам себе целитель, — ответил лекарь.

Они оба тянули время, пытаясь перевести дух и сосредоточиться на следующем заклинании. Ведьма отвлекала противника разговорами, в то время как Эристель лихорадочно искал способы покончить с этим заведомо проигрышным боем. Одному ему было не справиться, но в городе был еще кое-кто, способный хотя бы отвлечь эту бестию на некоторое время.

На вопрос о земной магии некромант отвечать не торопился, однако именно он заставил мужчину вновь задуматься об истинном возрасте его противницы.

— Сейширская ведьма, Зиринский колдун… Вероятнее всего, Шагтанский призрак тоже…, - Эристель нарочно начал перечислять эти прозвища, желая провоцировать свою противницу на откровение.

Внезапно черная дымка вновь окутала фигуру ведьмы, и перед Эристелем предстал молодой темноволосый мужчина. Внешне ему можно было дать не более двадцати пяти лет. Карие глаза юноши казались почти черными, а кожа белой, словно горный снег.

— Шагтанский призрак? — насмешливо переспросил темноволосый. — Мне больше нравится, когда меня называют Шагтанским зверем. Сердобольные крестьяне никак не могли понять, что пожирает их замечательных ребятишек. И только великолепному Карэлию Кальонь удалось уничтожить кровожадного волка. Черная голова зверя до сих пор красуется в приемном зале Шагтанского замка. Мне же особенно приятно, когда люди радуются своим нелепым победам.

— Каждый верит в то, во что ему хочется. Нужно быть снисходительнее к обычным смертным. В конце концов, именно они вдохновляют нас на то, чтобы совершенствоваться.

Молодой мужчина кивнул, забавляясь столь странным диалогом. Эристель не пытался атаковать его, словно берег силы, а многоликий маг видел в этом промедлении своего рода отчаяние. Лекарь лишь оттягивал неминуемую гибель

— До Сейширской ведьмы тоже было немало колдунов, — уклончиво ответил юноша.

— Только не пытайся причислить себе заслуги всех чернокнижников разом, — вот теперь в голосе Эристеля послышалась издевательская насмешка. — Куда тебе до Зеркального колдуна и уж тем более до Саирия?