Саламандра (СИ) - "полевка". Страница 71

— М-м, — растерялся Лекс, в голове было пусто, он просто не ожидал такого неприкрытого давления на себя, — давайте посмотрим, что получится завтра, а потом уже поговорим.

Все сразу закрутилось. Императора и его младшего мужа сразу вежливо потащили в купальню. За императором следовали телохранители, которые, проверив все, сразу вышли, а вот монахи, которые тихо следовали за первосвященником, остались в купальне. Они присматривали за рабынями, с опаской помогавшими и грузному императору и до сих пор красивому Кирелю.

В обманчивом свете факелов и светильников, среди пара и тонких струек благовоний из курительниц, Кирель смотрелся совсем молодым и стройным мужчиной. С гордой осанкой и надменным разворотом плеч, он был похож на фотомодель или танцовщика. Гармоничное тело без малейшего изъяна, похожее на статую Микеланджело и, кстати, с таким же небольшим членом, как и у греческих скульптур. Греки почему-то считали небольшие члены признаком культуры, а вот большие были признаком варварской натуры и несдержанности характера.

Первосвященник, заметив, что его рассматривает рыжик, довольно улыбнулся и потянулся всем телом, выгибаясь и явно рисуясь перед зрителем. Лекс только вспыхнул и постарался незаметно улизнуть из купальни, ругаясь на свое неумеренное любопытство. Ему вслед неслось хмыканье императора и крайне довольный смех Киреля. Сразу за купальней его неожиданно поймал Сканд.

— Решил попасть в гарем императора? — Сканд злобно тряхнул рыжика и, не стесняясь, принюхался. — Чем ты тут занимался, что все воины влюблены в тебя, как малолетки, а этот Тургул так вообще голову потерял…

— Я занимался требушетом, — Лекс выдернул руку и недовольно фыркнул, — последнее место, где бы я хотел оказаться, это гарем. Мне уже хватило любви Пушана, чтобы я бегал от этой самой «любви» по дальнему кругу, но почему-то все уверены, что я на другое просто не способен. И что мне, кроме секса, ничего больше не надо.

— А что тебе еще надо? Денег? — Сканд смотрел на недовольного рыжика с недоумением.

— Свободы, — Лекс сжал кулаки, — свободы делать то, что я хочу и когда хочу, возможность самому решать, что мне хочется. Я такой же человек, как и ты! Ты бы хотел, чтобы на тебя смотрели, как на шмат мяса? Причем с единственной целью — откусить кусок побольше! Почему все так уверены, что цель моей жизни — ублажать мужика крупнее меня? Я хочу, чтобы ко мне относились, как к мужчине, а не подстилке мужа!

Лекс сам не заметил, как перешёл на крик, и теперь стоял напротив Сканда, крича и сжимая кулаки. Если бы монах не открыл дверь в купальню, выяснить, что за шум, то Лекс так бы и орал на генерала и дальше. Но теперь он будто опомнился и, обняв себя за плечи, бросился в свою комнату. Глаза пекло от невыплаканных слез и внутри все дрожало от непонятной обиды. Он пометался по комнате, а потом вдруг резко остановился от интересной мысли: чего это он разорался, как истеричная барышня? Хочешь, чтобы тебя воспринимали как мужчину — веди себя как мужчина.

Рыжик постарался взять себя в руки и успокоиться. Но сказать легче, чем сделать. А еще эта непривычная длинная одежда пеленала его при ходьбе, мешая свободно двигаться, и как только девушки ходят в длинных юбках? Лекс стянул с себя и длинную тунику с палантином и даже шлепки и, усевшись на подоконник, собрался помедитировать, глядя на сад. Все же, японцы очень правы, внутренняя дисциплина и созерцание природы успокаивают покруче любых медикаментов. Он сел в позу лотоса и, прикрыв глаза, занялся счетом, чтобы успокоиться и приготовиться к неприятному вечеру.

Вскоре дыхание выровнялось, и Лекс, приоткрыв глаза, созерцал дрожащую листву, на кромке сознания пытаясь найти выход из сложившийся ситуации. Что делать с болезненным интересом Киреля, куда идти после того, как Рарх освободится… Мысли уже не метались, как загнанные в клетку животные, а неторопливо текли, но все равно ответ так и не находился. Лекс решил довериться судьбе, сколько раз бывало, что он летел в тартарары и казалось, что он вот сейчас точно разобьется, но в последний момент ему, как Алисе, открывалась дверка почти у самого дна и он выворачивался как кот, мягко падая на лапы. Лекс даже вывел себе правило: если летишь вверх тормашками и дна не видно, то не отчаивайся, крути головой, дверка обязательно откроется, главное, не проморгать. А если дверки все еще нет, то значит, ты еще не долетел до нужного места, главное не забывай — дверка всегда есть!

— Я же тебе говорил — он истинный монах и аскет, — штора за спиной колыхнулась и на подоконник рядом с рыжиком присел Кирель, — отринув все лишнее, сидеть в тишине, общаясь с богами. Его поведение должно стать образцом для всех братьев-монахов. Он воистину избранный и любимец богов.

Лекс оглянулся, в проеме двери стоял император и пожирал его глазами. Рядом стоял Сканд и, похоже, опять злился.

— Мальчик мой, как ты прекрасен, — Кирель провел кончиками пальцев по голому плечу, потом по груди, боку, пока теплая рука не легла на бедро рыжика легко и уверенно. — Время ужина, пойдем, надо поддержать плоть едой. А мысли приятной беседой.

Кирель сам поднял тунику Лекса и помог ему одеться, а потом подождал, пока служка, быстро протиснувшись между императором и генералом, застегнет сандалии на щиколотках избранного. Рыжику ничего не оставалось, как пойти следом за первосвященником. Лекс надеялся, что хотя бы во время ужина Кирель оставит его одного, но он ошибся. Атриум был украшен и обставлен, как было здесь принято. Количество лежанок равнялось количеству приглашенных к ужину людей. Но Кирель, вместо того, чтобы сесть рядом с мужем, вдруг занял свободное ложе, которое предназначалось Лексу, а потом как ни в чем не бывало, поманил его к себе рукой.

— Иди ко мне, мой хороший, тебе будет удобно возле меня. Приляг рядом, тебе понравится, — первосвященник плотоядно улыбался и выглядел так, как будто собирался получить рыжика на десерт.

Стоять возле своего места и капризно топать ногой, сгоняя другого человека? Лекс растерянно оглянулся. Император только что не облизывался от предвкушения. Сканд желчно раздувал ноздри, но помалкивал, а управляющий с женой смотрели на рыжика с неприкрытой завистью. Похоже, они очень хотели бы оказаться на его месте. Лекс только незаметно вздохнул и забрался на ложе рядом с Кирелем. Тот приобнял его за плечи и уложил возле себя. Ну, вот скажите на милость, как можно нормально кушать лежа?

Кирель махнул рукой, чтобы ужин начинали. В глубине дома кто-то сразу начал играть на нескольких музыкальных инструментах, а едва одетые рабыни занесли подносы с едой. Кирель не позволял рыжику прикасаться к еде и кормил его сам, поднося еду к губам. При этом не забывал заигрывать с Лексом, проводя кусочком еды по губам, или очерчивая контур его рта пальцем. Дыхание Хранителя Материнской кладки становилось все тяжелее, а взгляд все более расфокусированным. Все эти игры были хорошо знакомы Алексу Яворскому, он прекрасно понимал, что следующим шагом станет поцелуй, а потом его или публично разложат прямо здесь, или утащат в комнату, как заслуженный трофей. И старший муж будет совсем не против подобных игр, а скорее всего, присоединится…

Лекс напрягся, приготовившись начать отбиваться от похотливых ручек, но Кирель заметил его тревогу и сразу сменил тактику.

— Завтра мы увидим новое оружие и ты, наконец, будешь свободен от прежних обязательств. Где бы ты хотел жить? Во дворце или собственном городском доме, а может, ты захочешь остаться здесь? На свежем воздухе и в тишине фруктового сада?

Лекс улыбнулся. Тонкий ход, ему как бы самому позволяли выбрать себе тюрьму, в которой он будет доступен первосвященнику по первому щелчку пальцев. Все равно, что дать выбрать гравировку на собственных кандалах. Лекс судорожно пытался просчитать возможные варианты событий, но помощь пришла, откуда не ждали.

— Простите, уважаемый Кирель, но пока избранный поживет в моем доме, — Сканд сел на своем месте и сурово нахмурился, — как бы ни закончились завтра испытания оружия, но пока я его не увижу в реальном бою, это все не более, чем игрушка для взрослых мальчиков.