Польский крест советской контрразведки (Польская линия в работе ВЧК-НКВД 1918-1938) - Зданович Александр Александрович. Страница 25

Вероятно, именно в ходе предписанной Особым отделом ВЧК массовой операции контрразведчики Западного фронта натолкнулись на агентурную сеть польской разведки в Витебске. В ее состав был внедрен агент Особого отдела, и с его помощью выявили многих участников подпольной организации, а также конкретные факты шпионажа, подготовки диверсий и террористических актов. Арестовано было около 30 человек, которые предстали перед судом военно-революционного трибунала [234]. Практически одновременно удалось раскрыть польскую подпольную организацию в Гомельской губернии. Здесь арестовали 50 ее участников. Понятно, что не все арестованные вели активную подрывную деятельность. Но нет сомнения в том, что вербовочная база польской разведки была в определенной степени подорвана. Таким образом, можно определенно говорить об успешных упреждающих действиях советских военных контрразведчиков и чекистов из территориальных органов госбезопасности до начала масштабных боевых действий.

Достаточно тяжелое положение на Юго-Западном фронте вынудило советское руководство сконцентрировать свое внимание на польской угрозе. Ряд важных вопросов в этом плане был поставлен и разрешен на заседании Политбюро ЦК РКП(б) 28 апреля 1920 г. В начале мая Политбюро еще несколько раз заседало по вопросам военной проблематики. Было решено усилить состав военных и партийных работников на Западном фронте. В обращении ВЦИК и ЦК РКП(б) от 6 мая говорилось следующее: «„Все для фронта“ — вновь должно стать нашим лозунгом и остаться им до того момента, покуда польская шляхта не откажется от кровавой попытки установить свою власть над русскими и украинскими крестьянами и рабочими» [235].

Советское руководство принимало беспрецедентные меры для отпора врагу. Пришлось пойти даже на создание при главкоме Вооруженных сил Республики Особого совещания для обсуждения мер борьбы с наступавшими польскими войсками. Этот орган возглавил выдающийся военачальник периода Первой мировой войны генерал А.А. Брусилов. Он привлек к работе совещания еще нескольких известных генералов. Безусловно, это была «головная боль» для сотрудников Особого отдела ВЧК, поскольку приходилось только надеяться на чувство патриотизма генералов царской армии — членов совещания. Военным контрразведчикам лишь несколько месяцев назад удалось раскрыть подпольную организацию «Национальный центр» и ее военную составляющую — «Добровольческую армию Московского района», в которой состояли и руководили подготовительной к восстанию работой несколько бывших генералов. Понятно, что принимались усилия по внедрению в окружение членов совещания осведомителей. Но это были, как правило, военнослужащие низкого ранга, а некоторые даже состояли членами Компартии. Работать по генералам им было сложно, поэтому чекистам приходилось довольствоваться лишь поверхностной информацией. Можно только предположить, что именно в это время был установлен контакт Особого отдела ВЧК с членом Особого совещания генералом от инфантерии А.М. Зайончковским. По имеющимся сведениям [236], он реально стал секретным сотрудником органов госбезопасности в 1921 г. Однако чекисты могли обратить на него внимание годом ранее в связи с тем, что генерал являлся поляком по национальности и к нему, что вполне возможно, были вербовочные подходы польской разведки. А члены Особого совещания были полностью осведомлены о замыслах и конкретных планах командования Красной армии.

Скрытой до времени угрозой большевистские руководители считали и привлечение на Западный фронт бывших царских и белых офицеров, хотя обойтись без них было нельзя. Тогда Политбюро ЦК РКП(б) на своем заседании 4 мая 1920 г. приняло специальное решение: поручить ВЧК наблюдать за работой офицерских кругов, которые будут втягиваться в борьбу с поляками, исходя из своих мотивов [237]. Ясно, что это относилось и к генералам — членам Особого совещания.

Четкая работа тыла тоже была очень важной составляющей. ВЦИК и Совета Труда и Обороны (СТО) приняли 11 мая декрет «О проведении необходимых мер в связи с наступлением белополяков». В тексте декрета указывалось на введение военного положения в 24 губерниях европейской части страны, включая Московскую и Петроградскую [238]. Революционным трибуналам предоставлялись права революционных военных трибуналов в плане применения репрессий вплоть до высшей меры наказания. За два дня до принятия указанного декрета произошел мощный взрыв артиллерийских снарядов, хранившихся на складах, предназначенных для Западного фронта. Судя по официальным сообщениям газет, безотлагательно была создана специальная комиссия по расследованию произошедшего. По ее распоряжению Особый отдел ВЧК произвел аресты лиц из числа ответственных служащих складов. Всего тогда задержали около 150 человек. Некоторые из них имели польские корни [239]. Безусловно, главной версией взрыва был диверсионный акт польских агентов. Насколько мне известно, подтвердить это не удалось. Вскрылись факты преступно-халатного отношения работников Главного артиллерийского и Главного военно-инженерного управлений, а также администрации складов к их охране и противопожарной безопасности. По крайней мере, именно этим объясняет взрывы автор книги «Военные чекисты» генерал-майор КГБ СССР С. Остряков, имевший доступ к архивным материалам по этому вопросу [240]. Иной точки зрения придерживался один из первых историков, изучавших деятельность ВЧК, — П.Г. Софинов. Он утверждал, что именно польские диверсанты устроили взрыв. К их активности он отнес и произошедший через месяц поджог склада военного имущества в Зареченском районе Тулы. Софинов подвел и некий итог подрывной (в прямом смысле этого слова) работы польской агентуры за май 1920 г. — около 20 уничтоженных диверсантами военных объектов [241].

Так или иначе, но высшие советские власти приняли еще ряд решений, направленных на обеспечение охраны тыла действующей армии. В частности, 28 мая ВЦИК и Совет Труда и Обороны «ввиду усилившейся работы агентов польской шляхты в тылу Красной армии и в центре страны, ввиду ряда поджогов, взрывов, а также всех видов саботажа» постановили усилить режим военного положения и предоставить органам ВЧК права военных ревтрибуналов в отношении всех преступлений, направленных против военной безопасности нашего государства. Теперь чекистские органы могли самостоятельно выносить приговоры в отношении лиц, устроивших взрывы, поджоги, занимавшихся шпионажем, совершивших факт измены, а также допустивших нерадение в организации охраны складов и других военных объектов [242]. ВЧК опубликовала в газетах следующее предупреждение: «Польская шляхта и белогвардейцы поднимают голову, хотят нанести в тылу удар нашей военной мощи, подорвать нашу боеспособность. Наша задача — уничтожить всех негодяев. ВЧК объявляет всем предателям, поджигателям и шептунам из подворотни беспощадную войну…» [243]. Важный для чекистов приказ был подписан 10 июня 1920 г. Он развивал общие указания упомянутого выше декрета об объявлении некоторых губерний на военном положении. В нем губернским ЧК предписывалось «арестовывать опасных и вредных лиц польской национальности и объявлять их заложниками, представив списки в ВЧК» [244]. Кроме того, надлежало отстранить от ответственных должностей поляков, за исключением лиц, о которых будут представлены серьезные гарантии президиумом Губернского комитета РКП(б). Через неделю последовал еще один приказ, требовавший усилить работу по борьбе с подрывными элементами, включая и польскую агентуру [245]. Кстати говоря, оба приказа подписал заместитель председателя ВЧК И.К. Ксенофонтов. Что называется — проснулся.