Тень сумеречных крыльев (СИ) - Лепехин Александр Иннокентьевич. Страница 14

– Ну здравствуй, мой юный спаситель. – Голос у князя Илошвай оказался низким, приятным, вызывающим доверие. И это не были чары: Кадиш все еще оставался от них защищен. Видимо, что-то природное, какой-то естественный магнетизм – вспомнилось подслушанное невесть где слово. Зеленый Человек, которым пугали непослушных подростков, оказался вполне себе обаятельным дядькой.

– А почему спаситель? – уточнил Галеви-младший и тут же предположил: – Это из-за истории с пропажами? Там хоть нашли кого? У нас были Иные, но они не сказали…

Гость махнул рукой, усмехнувшись с налетом раздражения.

– Это же дозорные. Они очень любят свои игры. И свои маленькие тайны. Как твой дед умудрился их заманить?.. – Он осекся. – Впрочем, понятно как. И понятно чем. Но мне ничего из этого не нужно, – произнес он громче, чтобы услышал и вошедший в комнату шойхет. Тот, намеревавшись было застыть у стены, покусал губы, а потом подошел ближе и сел рядом на корточки возле табурета, где устроился Зеленый Человек.

– Адони Илошвай, но как вы… – Старик посмотрел по сторонам и понизил голос. – Что вы хотите сделать? Законно ли это? – Он покачал указательным пальцем, чтобы его не поняли буквально. – Я не имею в виду законы людские, конечно же.

– Когда я пришел в эти земли, ни о каком Договоре не было и слуху, – поморщился князь. – Сей документ жесток, лицемерен и насквозь фальшив. Знал бы Он, к чему мы придем… – «Он» было подчеркнуто интонацией, и у шойхета брови полезли на лоб. Видно было, что его обуревают вопросы. Но Зеленый Человек не дал им выплеснуться наружу.

– У мальчика не так много времени, – рубанул он, вставая. Галеви-старший вскочил на ноги рядом, будто и не было двух недель в седле, а после – всего пары часов сна. – Нам понадобится повозка. Возьми и еды – рассчитывай на себя и ребенка, мне без надобности. Ехать не так чтобы далеко, но и ты, и он, вы оба устанете. И конечно, тряпье – сделать больному лежанку. Давай шевелись! – И князь хлопнул в ладоши. Через мгновение старика в доме уже не было.

Еще через некоторое время Кадиш с удивлением обнаружил себя в относительно удобной позе поверх каких-то старых покрывал, наброшенных на кучу мягкого сена в кузове телеги. Сонная пегая лошадка порывалась задремать, ковыряя землю копытом, а дедушка в сотый раз объяснял озадаченному соседу, что обязательно возвернет его добро, но зачем оно все понадобилось добропорядочному еврею глубокой ночью – сказать не можно. Впрочем, когда подле телеги словно из ниоткуда воздвигся Зеленый Человек, хозяин транспорта резко утратил все возможное любопытство и бочком-бочком вымелся со двора. Репутация, вспомнил подросток. Такие дела.

Потом они двинулись. Сначала молча, проходя совершенно неузнаваемыми в ночное время улицами, стараясь не разбудить никого из знакомых и тем более незнакомых. Потом князь, объяснявший шойхету дорогу, подошел ближе к Кадишу и начал говорить.

– Когда-то меня звали не Анджей, а Адир. Это было еще в Бет-Саиде, где мы с братом Шимоном промышляли рыбной ловлей, а я к тому же – ловлей простых смертных в облике низшего. Кровососа из тех, кого в местных горах называют «опир» или «вампир». Там я и познакомился с Йехошуа, пришедшим из Ноцрета. Его Свет ослеплял… – Мужчина сглотнул и прикрыл веки, вспоминая. – Он был величайшим из чудотворцев, которых только знала земля. Сначала я издевался над ним и над его верой в людей. И тогда он сделал меня таким, какой я есть сейчас.

– А… каким? – уточнил Кадиш. – Вы стали Светлым? – И тут же оборвал себя: дедушка ведь упоминал про Тьму, как можно было перепутать?

– Нет, – словно прочитав его мысли, усмехнулся Анджей. – Тебе знакомо слово «бескуд»?

По лицу собеседника было понятно все, поэтому он повторил усмешку и продолжил:

– Некоторые считают, что оно происходит от названия племени боскудлов, что жило здесь много веков назад. Или же от чешского «paškudlo[5]» – признаться, это была самая обидная версия, которую я когда-либо слышал. На самом же деле так в Бизантиуме называли меня – Andreas Piscatoris, Адир-рыбак. А когда я отправился дальше, по берегам Понта Эвксинского и вверх по Истру, в земли сарматов, готов и даков, прозвание превратилось в бескуда. Хотя, как я узнал позже, моя… форма не является уникальной. Есть и другие, подобные мне.

Кадиш жалел, что у него нет с собой бумаги, пера, чернил и свечи. Хотя куда поставить такой опасный источник света в телеге, набитой горючим сеном? Приходилось полагаться на память – самое ненадежное из хранилищ.

– Иисус Назаретянин хотел дать мне возможность взглянуть на людей с другой точки зрения, не обусловленной потребностью в крови, – рассуждал Иной. – Думаю, если бы Он захотел – превратил бы в настоящего мага, и даже в Светлого. Но ни один из Его поступков никогда не был совершен просто так. Он видел вероятности дальше и детальнее, чем любой пророк. И именно Он повелел мне после Его смерти отправиться в эти края. Кажется, только теперь я начинаю понимать зачем.

– И зачем же, адони? – не утерпел шойхет, откровенно прислушивавшийся к беседе. Телега тем временем выехала из городка и направилась по тракту в сторону Ильницы. В полях по округе уютно стрекотало и чвиркало, лошадка размеренно топала, а над головами бесшумно носились кажаны. Луна, задумчиво проползшая почти по всему небосводу, размышляла над необходимостью нырять на отдых. Зеленый Человек хмыкнул себе в усы.

– Чтобы я встретил вас – недаром же я назвал этот городок «Оршеве», Свет-во-Тьме. Чтобы позаботился. И чтобы спас твоего внука. Он очень важен, этот твой потомок, как для людей, так и для Иных.

* * *

– Ну-ка, постой, – засомневался Ольгерд. Он снова встал, уже без напоминаний прихватил кружку бескуда и направился в сторону кофемашины. – А ты мне, случаем, баки не забиваешь? Прости вынужденный скепсис, но какой-то из тебя неубедительный Избранный получился.

– Шеф, я целиком и весь на вашей стороне, щоб мне ботинки жали и давил жилет! – Подчиненный прижал руки к груди и смотрел невинным котиком. Вспомнилась известная анимационная лента. – И когда услышал, тоже изумился. А сами понимаете: опосля всего, що там було, стало уже крайне сложно изумляться. Есть же предел силам человеческим…

– Так, ладно, верю, – вернулся Темный маг в кресло и протянул Цадику вожделенный напиток. – Значит, вы ехали, ехали… Кто, кстати, женщин крал, узнали?

– Ну так ведь да, – пожал тот плечами. – Оказалось, мелкие залетные вампиры. Князь их шуганул по первости, они обиделись и решили ему поднагадить. В итоге Дозоры бегали за ними аж до Киева. Там кровососов и развеяли, к удовольствию всех участников охоты. А хозяина Зачарованного Края оправдали.

– Погоди, погоди. Ты уже упоминал этот топоним. – Сощурившись, Ольгерд наклонил голову набок. – Дай угадаю: вы ехали именно туда.

– Все верно. – Цатогуа снова помрачнел. – Ехали. А потом шли.

* * *

Когда повозка достигла границы густого, мрачного леса, укутывавшего одеялом теней и шорохов невысокие предгорья, Анджей скомандовал привал. Озабоченный шойхет первым делом побежал кормить внука, хотя по старику видно было, что он с бо́льшим удовольствием примостился бы где-нибудь под кустистым грабом – дать отдых натруженным ногам. Кадиш же, изо всех сил стараясь не расстраивать дедушку, даже проглотил пару небольших кусков хлеба с овечьим сыром. Трудность заключалась в том, что пища упорно не хотела усваиваться: лежала холодным комком в желудке и периодически шевелилась в сторону горла. Могло произойти некрасивое.

Сам князь, как и предупреждал, ничего не ел. Он постоял на границе освещенного небольшим костерком пространства, вглядываясь в колоннаду древесных стволов неподалеку. Потом наклонил голову, словно прислушиваясь к чему-то, развернулся и пошел обратно к Галеви.

– Дальше придется пешком. – В голосе его звучало что-то, что никак не получалось определить. То ли это была нервная дрожь, то ли пропадающая и вновь обретаемая решимость. – Лошадь ноги переломает, а уж телега…