Волчьи дети Амэ и Юки - Хосода Мамору. Страница 10

Она поняла, что придётся ещё раз объяснить детям, почему нельзя превращаться просто так в волчат.

Когда они вернулись домой, Хана взяла альбом для рисования и пастельным карандашом нарисовала в нём фигурки Юки и Амэ.

— Амэ, Юки, то, что вы волчьи дети, это наш с вами секрет, хорошо?

— Угу!

— Угу.

Хана дорисовала им волчьи уши и хвосты.

— Если вы вдруг превратитесь в волчат, все остальные сильно испугаются.

Хана перелистнула страницу и нарисовала испуганных людей.

— Испугаются!

— Испугаются.

Хана продолжала рисовать историю, назидательно поучая:

— Поэтому превращаться в волков на глазах чужих людей нельзя. Договорились?

— Ладно!

— Ладно.

Хана вновь перелистнула страницу и нарисовала медведя, оленя и кабана.

— И ещё кое-что. Если вдруг встретитесь в лесу с животными, не обижайте их.

— Почему?

На следующий странице Хана нарисовала их отца с волчьими ушами.

— Потому что ваш папа тоже был волком. Он расстроится, если вы будете так делать.

— Ладно!

— Ладно.

Картинка с отцом приковала взгляды детей. Напоследок Хана нарисовала им ещё одну, чтобы показать, что они вправе выбирать, как им жить — людьми или волками. Так же, как выбрал их отец.

Амэ в одиночестве сидел на веранде и разглядывал книгу. Это была одна из тех детских книг, которые Юки взяла в библиотеке. На обложке её красовался могучий волк, раскрывший пасть и обнаживший клыки. Амэ сразу проникся к нему глубокой симпатией и увлечённо перелистнул страницу. Он гадал, какие же подвиги тот собирается совершить.

Но когда Амэ начал читать, книга предала его надежды. Волк из книги оказался свирепым, коварным и отвратительным злодеем, который очень радовался тому, что с лёгкостью мог вредить сельским жителям. Картинка на последней странице изображала жителей деревни, загнавших волка в угол и наставивших на него ружья. Зверь же сидел с поджатым хвостом, плакал и клялся, что больше так не будет. Амэ отвёл взгляд от иллюстрации и мысленно сравнил себя с волком из книги.

Тем временем его мать работала на заброшенном поле у дома. Она ещё раз проглядела подробные записи, сделанные по книге. Хана уже нашла в сарае все нужные инструменты и купила в хозяйственном магазине удобрения и прочие недостающие припасы.

Она выполола сорняки, затем взяла мотыгу, нагнулась и начала планомерно расчищать поле от всех попадающихся камней. На подготовку земли ушёл не один день.

Затем Хана распределила по земле удобрения и разделила поле на грядки, какие видела у других. Целиком засеяв поле семенами овощей, Хана позвала детей, и они всей семьёй обильно полили его из леек. Напоследок Хана ещё раз окинула взглядом поле и искренне понадеялась, что этого хватит, ведь денег на удобрения и семена ушло немало.

К огромному облегчению Ханы, уже через несколько дней из земли проклюнулись первые ростки. Дети тоже прыгали от радости. Женщина не рассчитывала, что справится с первого раза, но теперь начала верить, что у неё, несмотря ни на что, всё получится. Она прореживала растения и подкармливала их удобрениями, строго следуя указаниям из книги. Овощи быстро росли. Казалось, такими темпами свой первый урожай они успеют собрать ещё до начала лета.

Но очередной день принёс с собой дождь, после которого Хана вышла в поле и увидела, что все всходы завяли.

— А-а-а-а-а!

— Почему? — спросила Юки, опустившись на корточки перед погибшим ростком.

Хана в недоумении перелистывала книгу, но смогла лишь пробормотать, что делала всё, как там написано. Может, из-за нехватки денег они купили недостаточно удобрений?

Кто-то обратился к деревенским старикам, занятым прополкой:

— Прошу прощения!

— А?

Хосогава и Ямаока выпрямились и повернулись на голос. За ними с небольшим опозданием оглянулся и Нирасаки. Его взгляд наткнулся на Хану, указывающую на рощу за грядками с гортензией.

— Можно мне взять опавших листьев из рощи?

Хосогава так опешил, что невольно переспросил:

— Чего взять?!

— Опавших листьев!

— Да ни один дурак не спрашивает, можно ли их брать! — изумлённо отозвался Ямаока.

Хана поблагодарила их и направилась в рощу.

Хосогава и Ямаока переглянулись.

— Интересно, сколько протянет?

— Скоро начнёт выть, что у нас нет ни супермаркетов, ни караоке.

— Это точно.

Они усмехнулись и вернулись к работе.

— …

Нирасаки молча посмотрел в сторону рощи, а затем угрюмо повернулся к ней спиной.

Хана выдернула все погибшие растения, взяла мотыгу и смешала с землёй листья, которые притащила из рощи в полиэтиленовых мешках. Затем она достала купленные горшки с рассадой помидоров и баклажанов и осторожно пересадила каждый росток.

— Теперь получится.

Откровенно говоря, продолжать тратиться на семена попросту опасно. К тому же лето уже приближается. Если уж и эти ростки не приживутся, придётся забыть о летних овощах и ждать осенней посевной поры. Хана бережно окучивала растения, вознося молитвы земле. И тут…

— Мама…

Хана услышала рядом с собой всхлипы и подняла голову.

— Амэ! Что с тобой?!

Она увидела перед собой красное, зарёванное, исцарапанное лицо сына, наполовину обратившегося волком.

Хана схватила Амэ на руки и поспешила в дом. Юки, сидевшая в зале с набитым сладостями ртом, беззаботно пояснила:

— Кошка. Хоть он и волк, но такой слабый, что она его задирает.

Хана вытерла слёзы Амэ и помазала небольшую ранку на носу.

— Ничего страшного, просто царапина.

— Так нельзя.

— Юки, — Хана с укором посмотрела на дочь.

Амэ прильнул к матери и умоляюще пролепетал:

— Сделай хорошо.

— Всё хорошо, всё хорошо, — повторяла Хана, словно заговаривая боль.

Она нежно погладила Амэ по спине, и тот, успокоившись, уткнулся в мамины колени. Однако Юки такое поведение не понравилось. Она встала и нарочито громко сказала:

— А вот я даже кабанов не боюсь.

— Ты видела кабанов?

— Видела. И обезьян, и антилоп. И нисколечко они меня не пугают. Они так смешно убегают, когда я гоняюсь за ними, а ещё…

— Юки.

— Когда я писаю, они…

— Юки, вспомни, я же говорила не обижать животных.

— Но…

— Пожалуйста.

Юки скуксилась. «Почему ты не хвалишь меня?» — читалось на её лице. Но она проглотила обиду, взяла себя в руки и села обратно.

— Ладно.

— Спасибо.

— Сделай ещё хорошо, — вновь попросил Амэ.

— Всё хорошо, всё будет хорошо, — бормотала Хана, нежно поглаживая его по спинке. — Но и правда…

Возможно, так жить действительно нельзя. Может, она и смогла бы научить его жить по-человечески, но как научить его быть волком? Как же взрослеют волчьи дети?

Девушка взглянула на фотографию их отца.

Хана отправилась с детьми на пикник в сторону ближайшей горы. Безлюдная тропа, что вела по склону, совсем обрядилась в летние одежды, и нередко на пути вставали пышные заросли мелкого бамбука, которые Юки раздвигала подобранной по пути палкой.

— Ну-у, не отставайте.

— Подожди, Юки.

Хана остановилась, чтобы дождаться с трудом идущего в гору Амэ.

— Давай, Амэ, идём.

— Неси.

— Что? Уже?

Они прошли всего ничего. Но Амэ упрямился: «Неси!» Сверху донёсся голос Юки: «Ну, быстрее же!» Хана улыбнулась, и Амэ с кислым видом зашагал дальше.

Во время привала Хана читала им детскую познавательную книжку о волках. «Волки начинают охотиться примерно через четыре месяца после рождения. Сначала они учатся на мышах и других мелких животных, а повзрослев, начинают ходить вместе со стаями взрослых волков…»

— Стая! — воскликнула Юки, крепко обхватив ладошкой запястье брата.

Амэ помрачнел, освободил руку, обхватил колени и уткнулся взглядом в землю.