Волчьи дети Амэ и Юки - Хосода Мамору. Страница 12

— Добрый день. Вы…

— Ага, привет, это тебе, — женщина небрежно протянула полиэтиленовый пакет.

— Что это?

— Семенная картошка.

— Семенная? Для посадки?

— А для чего ещё? — отозвалась женщина и расплылась в дружелюбной деревенской улыбке. — И не бери в голову, что тебе наш дедушка наговорил. Характер у него такой.

Видимо, это дочь дедушки Нирасаки. Хана как-то раз видела её в сельском магазине. В ответ на добродушную улыбку Хана заулыбалась и сама.

— Ничего, это я виновата.

Тётя Нирасаки довольно усмехнулась. Затем она вытянула шею, посмотрела внутрь дома и поздоровалась с детьми Ханы:

— Добрый день.

Но Юки только молча перебралась из-за стола за дверь, продолжая сверлить женщину взглядом. Амэ же с беспокойством поглядывал на мать. Хане стало неловко.

— Простите…

— Ничего страшного, — тётя Нирасаки непринуждённо улыбнулась.

На следующий день дождь прекратился и над головой вновь показалось летнее небо.

Первую половину августа Хана потратила на полевые работы. Она тщательно перекопала огород, полила, а затем накрыла землю пакетами. Этому способу использования солнечного тепла её научила тётя Нирасаки. Она пояснила, что таким образом можно избавиться от большей части болезней и вредителей.

Хотя лето постепенно подходило к концу, душный зной и не думал утихать. В один из таких жарких дней дети, надев головные уборы, тоже вышли в огород. Хана выкапывала лунки, а дети сажали картошку. Хана каждый раз молилась, чтобы теперь всё было хорошо, а затем засыпала клубни землёй.

Рядом с полем остановился пикап. Из машины вылез Нирасаки и перебрался через межу. Хана вытерла пот с лица и поздоровалась с ним:

— А, дедушка Нирасаки! Большое спасибо за семенную картошку.

Но Нирасаки всё глядел на грядки и не удостоил ей даже взглядом.

— Ты их загубить удумала? — буркнул он, затем выкопал все посаженные клубни и бросил на землю.

— А… — на лице Ханы застыла улыбка.

Нирасаки смотрел на неё исподлобья, не снимая шляпы.

— Перекопай почву.

— !..

Хана не знала, что сказать. Потихоньку летнее солнце начинало обжигать кожу. Хана взяла в руки мотыгу и принялась заново рыхлить землю. Нирасаки не обращал на неё внимания и молча бродил по полю с недовольным видом. В какой-то момент он вдруг остановился, уставился на Хану и бросил:

— Глубже копать не умеешь, что ли?

— Простите.

Хана послушалась и стала копать ещё усерднее. Нирасаки молча мерил поле шагами.

Всё утро в небе росли башни из облаков. На земле раздавались лишь пронзительные песни цикад да мерный стук мотыги. Запыхавшаяся Хана уточнила:

— А что насчёт удобрений?

— Ты же намешала листья?

— Да.

— Тогда не надо.

Солнце зависло точно над головой. Хана наконец-то закончила поле. Она не делала перерывов, поэтому теперь оперлась на ручку мотыги и попыталась перевести дыхание, и движения рук отзывались болью.

— Если закончила, вскопай здесь, — Нирасаки взглядом указал на второе поле.

Хана вытерла с лица пот тыльной стороной ладони и с улыбкой покачала головой:

— Мне не нужно так много, лишь бы нас троих прокормить.

Она рассматривала свой огород как продолжение домашнего сада и вовсе не собиралась торговать выращенными овощами на рынке. Одного поля ей было вполне достаточно.

— Ты что, плохо слышишь?

От пристального взгляда Нирасаки у Ханы спёрло дыхание. Ей стало нехорошо от одной только мысли, что придётся снова расчищать заброшенное поле. И в то же время спорить со стариком не осталось сил. Она покорно перебралась на второй участок, выползла все заросли и начала копать. Ручьи пота заливали глаза. Мышечная боль давно сменилась скрипом суставов. Под низкими послеобеденными облаками летали редкие птицы.

— Делай грядки.

— Хорошо.

У неё уже не осталось сил ни улыбаться, ни поправлять растрёпанные волосы. Хана начала межевать грядки.

— Ряды пореже делай.

— Хорошо.

— Слишком низкие.

— Хорошо.

— Ещё выше.

— Хорошо.

Она послушно всё исправляла. Пот капал с подбородка на землю. Волосы липли к перепачканной потом и грязью коже. Хана уже ни о чём не думала. Она могла лишь смотреть в одну точку и продолжать бесконечный труд. Вскоре начало вечереть. Хана молча ровняла грядки обоих полей, освещаемая закатным солнцем.

Нирасаки, сидя на краю поля, долго разглядывал и крутил в руках картофелины, а затем достал из кармана нож и разрезал несколько штук пополам. После этого он поднялся на ноги и посмотрел на Хану. Та почувствовала его взгляд, оторвалась от работы и обернулась.

— Через неделю посадишь срезом вниз. Не поливай. Вообще не трогай.

Хана пошатнулась, шагнула вперёд и с трудом улыбнулась.

— А-а… Большое спасибо за вашу по…

Но не успела она договорить, как раздался звук захлопывающейся дверцы пикапа. Хана растерянно смотрела, как Нирасаки уезжает. Заходящее солнце окрасило горы красным. Где-то прострекотала и замолкла цикада. Юки и Амэ выскочили из своего укрытия:

— Мама, ты в порядке?

Голоса детей привели Хану в чувство. На неё резко навалилась усталость, и она осела на землю.

Осеннее небо заполонили стаи спустившихся с гор красных стрекоз. Картошка проросла, и её ботва пышнела на глазах. Как-то раз, когда Хана стригла лишние ростки и окучивала клубни, к огороду подъехали два внушительных внедорожника. Это были Хосогава и Ямаока, два деревенских старика. Они тут же поманили Хану к себе.

— Давай с нами.

— А?

— Ну же, давай.

— Что?

— Давай-давай.

Ничего не объясняя, они забрали её с собой и в результате привезли к магазину для садоводов рядом с сельским шоссе. Они зашли в большой корпус и увидели бесчисленное количество рассады специально для осенней посевной. Хосогава взял в руки пару горшков и пояснил:

— Ромашка и капуста. Их надо вместе сажать: и жуки не будут приставать, и вкуснее вырастет.

— Нет-нет, — вмешался Ямаока, притащивший другое растение. — Капусту надо вместе с сельдереем, это все знают.

— Что ты, что ты, начинающему лучше так.

— Нет-нет-нет! Ромашку ведь и есть не станешь.

— Что ты, что ты!

— Нет-нет-нет!

Разгорелся спор. Хана смотрела то а одного, то на второго.

Вернувшись с покупками, они сразу же направились в огород.

— Сажать надо вот так, неглубоко.

— Что ты! Сначала надо в лунку воды налить и только потом сажать.

— Нет-нет! Воду можно и потом. Сначала посадить.

— Что ты, что ты!

— Нет-нет-нет!

Разгорелся спор. Хана смотрела то на одного, то на второго.

Хосогава и Ямаока и впредь часто заходили проведать огород.

— Удобрениями посыпай вот так, совсем чуть-чуть. Переборщишь — все жуки слетятся.

— Нет-нет! Я же сказал, купи. И сыпь от души.

— Что ты! Поменьше надо.

— Будешь его слушать — ничего у тебя не вырастет.

— Это если тебя.

— Чего?

— Чего?

Разгорелся спор. Хана переводила взгляд с капусты одного на капусту второго. Обе росли замечательно.

Почти сразу после стариков из деревни приехали в гости семейные пары, Хорита и Дои. В подарок они привезли куриный помёт и пластиковую бутылку с какой-то коричневой жидкостью.

— Древесный уксус?

— Натуральное средство из дыма от древесных углей. Как им пользоваться, я написала.

— Спасибо за ваш подарок.

— Ты нас прости, мы так неожиданно вломились.

— Да нет…

Хана разливала чай, поглядывая на гостей, которые на её фоне казались совсем стариками. Хоть они и представились потомственными крестьянами, по их виду этого не скажешь: одеты с иголочки, как бизнесмены на отдыхе. Гости мягко улыбались и участливо спрашивали:

— Тяжело, наверное, с непривычки на земле работать?

— Каждый день что-то новое, а я многого не знаю.

— Многие люди, что переселяются сюда из больших городов, быстро перегорают и снова уезжают.

— Молодые?