Время Вьюги. Трилогия (СИ) - "Кулак Петрович И Ада". Страница 275

— А с твоей?

— С моей тоже, Магрит. Я не думаю, что большинство должно решать. Мнение большинства часто бывает нормой, но редко бывает правдой. Увидишь пару погромов или хорошо организованных акций гнева трудящихся — поймешь, о чем я говорю. Но тут речь даже не о революциях и республиках, а о тебе и твоем военном друге. Если ты от него не беременна, лучше с замужеством повременить. Впрочем, стоит повременить в любом случае.

Магрит почувствовала, что заливается краской. В двадцать пять лет начинать оправдываться казалось очень глупо. В отряде, где она партизанила, конечно, царили довольно свободные нравы — если сравнить со светскими гостиными — но ее взгляды все же не были настолько широки, чтобы обсуждать подобные вещи с кем-то, кроме матери.

— Я… я не, — только и пробормотала она.

— Ну хоть на это у твоего Миклоша ума хватило. В общем, Магрит, уясни одну вещь. Боевой крест, полученный твоим, скажем так, другом, это солдатская награда за мужество. На игрушечных войнах — вроде «Каллад обороняется от рэдской агрессии» — награды чаще достаются офицерам. Крест, выданный солдату — это уже серьезно. Вряд ли он взял на себя какую-то нешуточную грязь, так что, видимо, там идет настоящая, а не игрушечная война.

— И что же мне делать?

— Ждать. Ни один мужчина в здравом уме не скажет спасибо женщине, которая проберется за ним на фронт. Так что о маскарадах и счастливых встречах ты лучше позабудь.

— Ждать — и только?

— Если для тебя это так важно, я поговорю с Сольвейг. Может быть, сумею устроить тебя на ускоренные медицинские курсы. Скоро пригодится.

При последних словах Магрит отчего-то сделалось холодно.

— Скоро?

— Да. И я хочу, чтобы к этому моменту ты умела несколько больше, чем щипать паклю на бинты.

После этого разговора на душе у Магрит остался тяжелый осадок. Она полила шипящую Гниду, попробовала повышивать, бросила это занятие, и, в конце концов, накинув шаль, вышла на улицу. Было около восьми пополудни, и солнце, похожее на спелое яблоко, медленно скатывалось куда-то за дома, обжигая небо алым светом. Приметы указывали на наступление холодов. Магрит, стоя на крыльце и кутаясь в шаль, думала обо всем сразу и вместе с тем — ни о чем. Ее мысли довольно бессвязно носились между опасностями, грозящими Миклошу, и сумасшествием Наклза, а еще сумасшествием, в которое, по словам мага, летел весь мир.

По камням прогремели колеса. Экипаж остановился у самого дома Наклза, в нескольких шагах от Магрит. Девушка напряглась. Ей вспомнились доктора с морфием, визит которых маг не исключал и которым в жесткой форме запретил оказывать сопротивление. Она отступила к дверям, на две ступени вверх, и застыла. Конечно, защитник из нее был смешной, но другой у Наклза вряд ли бы нашелся с тех пор, как арестовали Дэмонру.

«Он знает, что они приедут. Он выйдет через черный ход», — подумала Магрит, с ужасом ожидая, как откроется дверь экипажа. Глухие шторы на окнах не добавляли ей хороших предчувствий. «Какая я дура. Надо было отработать для него какой-нибудь условный стук». Мысль, как Магрит сама понимала, вполне наивная. Наклз недвусмысленно дал понять, что бегать ни от кого не намерен.

Когда дверца открылась, Магрит невольно ахнула. На тротуар вышла женщина, при взгляде на которую рэдка впервые в жизни осознала смысл выражения «ослепительная красота». Разница между незнакомкой и любой другой горожанкой настолько бросалась в глаза, что Магрит даже в голову не пришло ей позавидовать. Это было бы так же бессмысленно, как зависть одуванчика к лилии. Просто природа рождала таких красавиц не в каждом поколении, и всем их современницам, увы, оставалось только примириться.

Женщина, грациозно придержав юбку, шагнула к крыльцу и посмотрела на Магрит снизу вверх. Рэдка оторопело глядела в совершенно золотые глаза и молчала. Ветер слегка шевелил темные кудри незнакомки, выбившиеся из-под аккуратной шляпки, и мех на ее накидке.

— Мадмуазель Тальбер? — после паузы мягко вопросила красавица.

— Да. То есть добрый вечер. Я чем-то могу вам помочь, госпожа…

— Карвэн. Но вы можете звать меня Эйрани, как родственница моего близкого друга.

Магрит не интересовалась светскими сплетнями и имя ей ничего не сказало. Она только нюхом почуяла, что не бывает у таких женщин близких друзей.

— Магрит. Очень приятно.

Пока рэдка соображала, как бы поделикатнее освободить проход и стоит ли вообще пропускать эту женщину внутрь, дверь за ее спиной открылась. Наклз, вышедший на крыльцо, то ли не удивился, то ли хорошо сделал вид, что не удивлен. Он поприветствовал красавицу легким — чтобы не сказать небрежным — поклоном.

— Неожиданная встреча.

«Если это будет все, что он ей скажет, он точно не человек», — мимоходом подумала Магрит. Эйрани Карвэн, однако, нисколько не смутилась таким приемом и улыбнулась:

— Мне казалось, вы от меня всего можете ожидать. Я так старалась дать вам это понять.

— Всего — в разумных пределах, — холодновато заметил Наклз. Видимо, в обществе красавицы ему было не совсем уютно. — Может быть, зайдете?

— С удовольствием. Ненавижу закаты. Превращают людей в призраков, — улыбнулась она и, изящно поддержав юбки, поднялась по ступенькам и вошла в распахнутую Наклзом дверь. Магрит скользнула следом.

В доме рэдка ожидала, что Наклз попросит ее немедленно пойти наверх, но маг ничего подобного не сделал. Вместо этого он обернулся к Эйрани и скрестил руки на груди. Магрит знала Наклза достаточно давно, чтобы даже не заметить, а скорее почуять, что маг напряжен или напуган.

— Вам не стоит предлагать мне чай и изображать гостеприимство, — вполне по-деловому сказала Эйрани, едва оказалась в коридоре за закрытой дверью.

— Вы вообще понимаете, что творите?

— Да. Я приехала к любовнику. Потом поцелуете меня на фоне окна. Уж, пожалуйста, с некоторой несвойственной вам экспрессией и не в щечку.

— Вы сумасшедшая.

— Наклз, боги мои, от кого я это слышу?

— И ваш, как бы это помягче сказать, покровитель, поверит, что вы приехали ко мне за поцелуем?

— Наклз, он поверит, что я приехала к вам за короной для него и для себя.

— А его добрый друг Рэссэ приставил к вам полдюжины шпиков?

— Возможно. С каких пор вас беспокоят мелочи? Я пришла за другим. Вот, держите, — женщина извлекла из складок юбки смятый листок и протянула магу. Тот быстро пробежал его глазами. Даже в полутемном коридоре Магрит заметила, что он побледнел, как полотно.

— Приговорена к смерти через расстрел. Приказом регента расстрел будет заменен двадцатью годами каторги.

Магрит услышала, как Наклз резко выдохнул, словно его ударили.

— Все уже подписано?

— Да. Эйвон Сайрус в ярости. На нее уже практически повесили заговор в пользу мирового зла и имперской разведки, как пришли показания внука Вортигрена. Получилось некрасиво. Превышение полномочий — это уже не так хорошо смотрится, как расчетливая бойня над гражданским населением, устроенная с целью опорочить кесарскую власть, да и превышение стало весьма сомнительным. В общем, догадайся она покаяться, все могло бы пройти совсем хорошо, но она же истинная нордэна. Думаю, им не понравилось, когда она заявила, что у некоторых генералов вместо голов, скажем так, другие места, а отправлять отвоевывать рудники следовало тех, кто потом собирался их разрабатывать. Я лично не слышала, но, говорят, она и по братской любви с Рэдой хорошо проехалась. Не буду уточнять при мадмуазель Тальбер, что именно она посоветовала им поучиться любить вместо Рэды, но звучало это, надо думать, очень обидно…

— Они что-то сказали про ленту?

— Какую ленту? Нет. Не слышала. Но меня там не было. Впрочем, сомневаюсь. В любом случае, все закончилось очень смешно и грустно одновременно. Знаете, Наклз, за что приговорили вашу подругу?

— Могу назвать десяток причин на выбор.

— Не угадаете ни за что.

— Она продала Каллад белокрылым Заступникам, а полковой провиант — рэдским спекулянтам?