À la vie, à la mort, или Убийство дикой розы (СИ) - Крам Марк. Страница 6

Сколько себя помню, Винсент всегда был управленцем заведения. Он говорил, что ему нравятся мои песни, хотя знаю он часто врет, при том невероятно убедительно.

Как легкий дым, поднимающийся от недокуренной сигареты, помню в одну из тревожных и бессонных ночей в бар заглянула она.

В тот момент, высекая первые аккорды из гитары, в лучах неона я заиграл новую песню «Навеки предан тебе», стоя на маленькой сцене. Чувствовал как пол вибрировал под ногами от музыки. Я был в состоянии близком к тому, чтобы слиться со звучанием, когда внезапно среди голубых и красных огней сумел различить в темном углу зала ее. Она сидела за одиноким столиком неподалеку от танцпола. Вокруг мерцали огни — красный, синий, красный, синий.

Ада внимательно смотрела на сцену. И мои губы продолжали петь, пальцы легко перебирать струны, ритмичными неторопливыми движениями заряжая зал возбуждающей темной энергией. Девушка не притронулась к напитку, который принес ей официант, целиком и полностью подчинившись переживанию, пробудившемуся в ней по воле тех магических иллюзий, действовавших в музыке. Взгляд ее говорил о том, что она тоже вспомнила о чем-то сокровенном…

«Ночь, когда мы встретились с тобой в священной роще, помнишь?»

И символы той ночи мелькали в ее широко раскрытых завораживающих зеницах, сверкавших и отражавших огни. Я мог читать по ним то, что она видела: луну, буковый храм с его отвратительными висельниками, на мгновение вспыхнувшая на губах полуулыбка, наши тихие в этом мертвом лесу голоса и смех, лениво растекающийся в сердцах как пролитое на столовую клеенку вино…

Я продолжал импровизировано играть, увлеченный огнем, летевшим из пылающих струн. Я был объят пламенем. Толпа медленно двигалась в такт музыке, словно заколдованная ей. Они впали в транс. И я был дирижером — управлял ими, управлял их чувствами. Мне так казалось. Но собственные мне были недоступны. Они терзали меня. Это был непередаваемый заряд эмоций, сконцентрированный в груди, готовый взорваться и забрызгать всех окружающих мясом, кровью и мозгами. Осколки костей кого-то убьют, кому-то позволят забрать их с собой как сувенир или артефакт. Они еще будут рады такой смерти…

После выступления, проталкиваясь сквозь бесконечную черную толпу хаотических рук и голов, я отправился к барной стойке, где заблаговременно меня ждал виски. На сцене уже выступала новая группа, рвала колонки и микрофон. Рядом подсела девушка.

— Это правда? — спросила она меня почти шепотом. Было трудно услышать, что она говорит из-за шума музыки.

— Что правда?

— То, о чем ты пел?

Я хмыкнул.

— Нет, — и залпом выпил стакан. Мне была она интересна, но почему-то я решил не подавать вида. Возможно, боялся что она растворится в дыму.

— Тебе чего-нибудь заказать? — предложил ей небрежно.

У наших столиков внезапно оказалась высокая мрачная фигура Винсента. Он поставил перед Адой горящий зеленью стакан с абсентом. Аделаида мгновенно его опрокинула в себя и тут же смущено улыбнулась, увидев с каким удивлением я на нее посмотрел, разинув рот. Щеки ее на белом лице порозовели.

— Всегда хотела попробовать, — призналась она.

— Винсент! Старый плут! Перестань спаивать милых гостей, — нарочито грозно обратился я к бармену. Винсент изобразил невинность так как это был способен сделать демон, притворно желающий вернуться на небеса, и продолжил протирать белой тряпкой чистые бокалы, хотя никогда особо этим не занимался.

— Скажите, пожалуйста, — обратилась к нему Ада, — почему бар называется «Полночный скелет мыши»?

Кажется, он обрадовался такому вопросу. Еще немного и можно было увидеть как древняя пыль слетает с его расправленных могучих плеч.

— Ну, — непринужденно светским тоном заговорил Винсент, словно именитый дворецкий, объясняющий историю своего родового поместья, — когда-то давно, когда я еще только планировал открывать здесь бар, я обнаружил на потолке спящую летучую мышь. Она проснулась и напала на меня, эта схватка могла в корень изменить все последующие за этим события, но все же мне удалось ее убить. Скелет этот все еще хранится в кладовой, — указал он в сторону двери, ведущей в комнату за стойкой бара. — Своего рода священный символ этого места.

— Интересно, — отозвалась Ада, очарованная рассказом. Ее взволнованные темные глаза заблестели в полумраке и были всецело устремлены на хозяина заведения.

— Но это все сказки, — вторгся я внезапно в их разговор. — Винсент любит травить различные фантастические истории. Знала бы ты чего я только не наслушался за эти долгие годы.

Винсент на мгновение бросил на меня взгляд, затем на Аду, слабо усмехнулся, словно заметил нечто, после чего равнодушно ответил:

— Тейт мне не верит, а я не пытаюсь его разубеждать — это и ни к чему.

— Хочешь сказать, что ты и вправду встретил здесь огромную летучую мышь?

— Она была огромной, — откликнулся он, показывая руками размеры. — Я даже думал, что она проглотит меня, когда очнулась от спячки. Но гениальная хитрость и моя метла сумели с нею справиться. Правда за тем убийством последовала расплата. Теперь я вампир.

Аделаида вопросительно посмотрела на меня, ожидая объяснений, но я покачал головой.

— Винсент никогда мне не показывал скелет этого выдуманного чудовища.

— Боюсь, тебе это покажется слишком странным, Тейт.

— А сейчас мне кажется это вполне очевидным.

Ада хихикнула.

На сцене с возбуждающе агрессивной энергией заиграла новая композиция, и худой размалеванный в косметике вокалист с обнаженным торсом в свечении красных огней и вправду напоминал летучую мышь, даже издавая соответствующие ей писклявые звуки.

— Может быть, прогуляемся? — как бы невзначай предложил я. Ада охотно кивнула, словно ждала повода, чтобы сбежать из этого шумного места, и мы направились к выходу.

В дверях меня кто-то окликнул. С виду элегантный мужчина в черно-белом костюме, поверх которого был напялен макинтош с приподнятым воротником. Типичный денди, которому в стылой повседневности не достает байроновской романтики. Но как его сюда занесло?

— Тейт Брукс! — провозгласил он, горячо обрадовавшись. — Человек, который продал душу дьяволу.

— Моя душа не принадлежит никому, — с резкой неприязнью ответил я.

Незнакомец манерно рассмеялся. У него была белая кожа, низко посаженные брови и пронзительные паучье-серые глаза, отчего взгляд напоминал расчетливый маневр хищника. Он не был одним из тех несчастных, на кого больно смотреть с их нелепой попыткой путем гардероба выдать себя за кого-то другого. В этом человеке было что-то отталкивающе притягательное. В опущенной левой руке у него дымилась сигарета. Казалось, с моим появлением он совсем про нее забыл.

— Как поживает ваша новая книга? — любезно поинтересовался он. — Прочитаете первые главы романа?

— А я пишу?

Он искоса бросил взгляд в сторону стойки, за которой работал Винсент, и тогда мне стало все ясно. Какое трепло.

— Вы часто напиваетесь, рассказываете всем кому не лень о том, что пишете. О том, что у вас есть идеи и сюжет, которому необходимо вдохновение.

Значит, Винсент все-таки не трепло. Трепло — я. Проклятый пьяница.

— Оу! — внезапно с беспокойством воскликнул незнакомец, возможно, увидев растерянность на моем лице. — Прошу прощения, я не представился, какой кретин! Джулиано Мерц — литератор и переводчик одного крупного издательства. Мне было бы очень приятно ознакомиться с вашим творчеством, мистер Брукс.

— У меня еще ничего нет. Думаю над структурой романа.

Незнакомец внезапно перевел взгляд на Аделаиду, словно только сейчас заметил ее присутствие. Она робко держалась в стороне, явно испытывая не комфортные ощущения рядом с этим мужчиной.

— У вас такая прелестная спутница, — проворковал он, улыбаясь уголками губ. — Ставлю сто баксов она станет музой для вашей будущей книги.

Ада ничего не ответила, краснея, отводя взгляд, но буквально через секунду, оторвавшись от нее, в каком-то нервном приступе мужчина вздрогнул, опустив глаза на свою белую руку, в которой держал сигару: