Купчиха. Трилогия (СИ) - Стриковская Анна Артуровна. Страница 164

Теодор поначалу промолчал, обводя глазами зал трактира. Мельхиор отлично его понял:

— Разговаривайте спокойно. Думаю, для графа Эгона не составит труда накинуть на вас полог тишины. Я пока пойду осмотрюсь, поболтаю с конюхами и возчиками. Если похитители появятся в городе, мы должны узнать об этом первыми. А им о нас знать незачем.

Виола закивала, соглашаясь с магом. Она сама с удовольствием пошла бы с ним, потому что предстоящая сцена обещала быть тягостной для всех. Но ей, как главной участнице, пришлось остаться. Сразу после его ухода Ули накинул-таки полог тишины и предложил Теодору высказаться.

Тео справился с задачей лучшим образом. В область чувств не залезал, чётко изложил факты, нигде не покривив против истины. Начал с того, как почти четыре года назад вернулся из похода и забрал Виолу из дома Мельхиора. Про неудачное сватовство мага не упомянул, зато подробно рассказал о Регине.

Следующим пунктом оказалось рождение Эдмона. Ульрих впервые услышал, как назвали его сына. Не то, чтобы это имя ему не понравилось, но он предпочёл бы назвать ребёнка сам, как было принято в роду Эгонов. С другой стороны, этот портал уже закрылся, переиграть нельзя. Мальчика будут звать Эдмон или Эдмунд, в зависимости от того, где он в результате поселится.

О том, как малыш рос и развивался, никто рассказывать не стал, Тео подчеркнул только один пункт: Эди родился магом и скорее всего будет не слабее папаши. Недавно у него был первый спонтанный выброс силы. Хорошо, что никто не пострадал. Но если такое случается у малыша, которому нет и четырёх, это уже позволяет судить о том, что ждёт его в будущем.

Ули, у которого первый выброс случился уже после пяти, впечатлился как нельзя больше. Да, Виола права: парнишку у Гедвиги надо срочно отнять. Старая стерва не любит магов и будет пытаться бороться с его даром, как было с самим Ульрихом. Но он-то воспринимал её как данность и неизбежное зло, подкреплённое авторитетом отца. А вот у Эдмона такого сдерживающего фактора не будет. Как бы малец весь Эгон не разнёс.

Дальше вступила Виола: рассказала про письма Гедвиги, их встречу и её предложение. Затем Тео дополнил рассказ о попытках выманить ребёнка за пределы сада, на который были наложены сильные охранные чары. Получалось, Эдмон действительно зачем-то очень понадобился своей бабке.

Ули ни на минуту не сомневался, что угрозы, которые он сам получал от мачехи — полная ерунда. Проникся только сейчас. Оказывается, то, что она говорила о требованиях короля — чистая правда. А он даже внимания не обратил, делая то что ему нравилось, и вот во что это вылилось. Пострадал не он, ему бы по нраву пришлось, если бы король отнял у него титул. Всё-таки магом быть гораздо приятнее и веселее, нежели графом: денег немного меньше, зато забот и ответственности — в разы.

Пострадал ребёнок и его ни в чём не повинная мать, которая, как ни крути, была ему дорога, а ещё совершенно посторонняя женщина, от которой Ули не видел ничего, кроме добра.

Истории про то, как Эди похитили, а Регину чуть не убили рассказывал снова Теодор. Излагал подробно, так, чтобы не оставалось никаких сомнений: они действуют на основании достоверных данных. Попутно всплыло имя Ансельма как лица, от которого они получали основную массу информации. Ульрих спросил, можно ли ему доверять.

— Он спас мне жизнь, — спокойно и с достоинством ответил Тео, — для меня этот вопрос вообще не стоит.

— Я не всегда доверяю Ансельму, — вступила Виола, — но тут не вижу, зачем бы ему было надо нас обманывать.

Ули не стал спорить. Вместо этого задал вопрос, который терзал его с момента, когда он решился поверить, что похищенный — его сын.

— А как выглядит Эдмон? На кого он похож? Правда, что на меня?

Это был последний рубеж обороны. Если мальчишка имеет хоть малейшее сходство с той вороной, которая сейчас болтает с возчиком у коновязи, у него будет полное право гордо встать и уйти. Тогда не он окажется дураком и подлецом, а Виола с её папашей. Только ему почему-то этого очень не хотелось.

— Вот, — сказала Вилька, сняла с шеи медальон и протянула Ульриху, — это портрет Эди, его нам нарисовал маг-художник к трёхлетию. Он здорово сумел передать сходство. Осторожно, там локон первых волос. Совсем беленький был, сейчас гораздо темнее.

Уже эти слова царапнули по сердцу. Сын вот того чёрного, не мог родиться совсем беленьким. Когда же Ули открыл медальон… Он был размером с памятную медаль, которую выдавали всем, окончившим университет с отличием: диаметром в два пальца. В углублении медальона лежала прядка коротких и тонких как пух светлых младенческих волос, а с портрета на молодого графа глядели его собственные глаза цвета грозового неба.

Сердце Ульриха сделало скачок и понеслось с бешеной скоростью. Сын, никаких сомнений, сын! Других доказательств ему было уже не нужно. Как же так вышло, что его кровинку вырастили чужие люди и теперь на роль его отца претендует посторонний человек?

— Теперь ты нам расскажи свою историю, — напомнила об обещании Виола.

Свою историю! Как её расскажешь? Он снова должен будет подтвердить перед всем миром, что он подлец и дурак в одном флаконе. Ведьмы в сговоре с мачехой обвели его вокруг пальца, а он и рад был идти за ними, как бычок на верёвочке.

Но так как обещание назад не возьмёшь, пришлось рассказывать. Ули мямлил, запинался, старательно подбирал слова, но врать не стал: рассказал всё, как есть.

После возвращения с практики он написал Гедвиге письмо про то, что он собрался жениться, и даже указал, на ком. Та ответила, чтобы он не смел: граф не может брать в жёны демоны знают кого. Ули в свою очередь написал, что сам решит этот вопрос. Если надо, обратится к королю с прошением, но действовать по указке Гедвиги в таком важном для него вопросе не собирается.

Она вроде как смирилась. Написала что-то вроде: делай как знаешь, но я оставляю за собой право поступить по моему усмотрению. Ульрих подумал, что ей в любом случае придётся смириться. Настоящих рычагов давления Гедвига лишена.

О, как он заблуждался!

В то время ещё не начался учебный год. Сдав отчёт по практике, он собрался было вернуться в Эдель, но сообразил, что любимая девушка живёт в чужом доме, а навязываться в гости к своему потенциальному сопернику будет неловко. Конечно, он не считал Мельхиора опасным для себя. Сравнил и пришёл к выводу, что Виола не станет связываться с таким некрасивым мужчиной гораздо себя старше.

На этом месте губы девушки скривились в подобии саркастической улыбки, но Ули, охваченный волнением, этого не заметил.

Так вот, из-за того, что пришлось бы просить гостеприимства у малосимпатичного ему человека, которому Ули уже и так был обязан по гроб жизни, он не поехал в Эдель, остался в общежитии до начала учебного года.

Тогда-то и познакомился с Матильдой. Познакомил их один из соседей Ульриха по общежитию, которого Виола не знала. Познакомил с вполне практической целью: помочь бестолковой, но хорошенькой девчонке. Ведьмочка закончила обязательные пять лет с такими оценками, что на дальнейшее бесплатное обучение рассчитывать не могла. Дальше — только за деньги, которых у неё не было.

Ульриху тогда как раз снизили плату за обучение. Во-первых, у него почти все оценки оказались отличными, а во-вторых, это была компенсация от университета за незаконные действия преподавателя, от которых он пострадал. Приятель предложил ему, нет, не заплатить за Матильду, просто поручиться за неё перед деканатом. Вроде как пусть ему переведут лишние, переплаченные деньги только в конце года, а он, в свою очередь, гарантирует: преподаватели не пожалеют о том, что разрешили студентке Матильде Гассен продолжать учёбу.

Ульрих не стремился помогать демоны знают какой тупой девчонке, которая не смогла перейти на последнюю ступень обучения. Но Матильда заранее знала, на какой виверне к нему подъехать. Для начала пообещала, что будет старательно заниматься и он не потеряет свои деньги, а затем предложила помочь с восстановлением резерва. Про то, что случилось со студентом Эгоном знали все, так что ей даже справки наводить не пришлось. Она заранее знала, в какую точку бить.