Лемурия (СИ) - Уваров Александр. Страница 47
Алексей не прочь был вложить часть свободных денег в какой-нибудь местный объект (тем более, что бизнес в России заморожен был, и надолго).
Лететь же в Лондон на встречу с партнёрами после всех происшествий последнего дня Алексей не хотел… Да и в смятении была душа его.
Не хотелось с такой вот сокрушённой печалями душой встречаться…
«С этими жуликами, которые спят и видят как бы вывести из-под меня бизнес!»
…с компаньонами, которые, тем более, настроены по отношению к нему негативно и, конечно же, для первой же встречи приготовили слова грубые и неласковые.
«И без того душа на ниточке!»
Да и супругу оставлять не хотелось… До выяснения отношений.
В общем, по всему выходило, что для активной деятельности оставила ему судьба лишь Нараку.
Между прочим…
«Новый, перспективный, растущий курорт!»
Созвонившись с представителями местной строительной компании и условившись о встрече, выехал он из офиса, оставив на хозяйстве верного Вениамина, наказав ему при том быть с ним всё время на связи, отслеживать звонки, факсы и почту из Москвы и Лондона (где, судя по переписке, героически воевал с партнёрами брошенный боссом в одиночную схватку юрист), а получив что-либо от московского информатора — сообщить немедленно.
Ещё хотел позвонить жене.
Набрал номер… Но не смог. Не решился почему-то.
И сбросил звонок.
— Бонг? Пайп?
Дядюшка Джа склонился в поклоне.
— Нет, не надо, — ответил ему Михаил. — Утро…
Показал пальцем на солнце.
— Утро-то какое хорошее! Ни одного облачка на небе. Сейчас ясность ума нужна, Джа. Давай сегодня поживём без призрачных картинок. Просто будем смотреть на солнце. Пока не ослепнем. А ночью тучи придут. Тогда и глаза не нужны. Правильно говорю?
— Blind! — подтвердил дядюшка Джа. — Живи, Скандера!
Дядюшка Джа бросил ему на столик свежий номер «Bangor Star» и ушёл на кухню, греметь посудой и распевать на дурнейшем английском очищающие карму песни Леннона.
Газету Искандеров перелистал равнодушно и невнимательно. Новости совершенно не интересовали его, хроника голливудских скандалов и разводов — тем паче.
Более ничего в газете не было. Да, колонка местного юмориста…
Впрочем, местный юмор Искандерову был совершенно не понятен. Поэтому колонку эту он как правило пропускал.
Разве только… В этом номере был опубликован фельетон о странных людях, туристах из далёких стран, прибывающих всё в большем и большем количестве в город на южном побережье Денпасавара.
«В иные, более спокойные времена, жители отдалённых от нас северных и западных стран относились с пренебрежением к нашим просьбам об увеличение инвестиций в Нараку, хотя правительство штата неоднократно пыталось донести до инвесторов мысль о том, что именно этот город с весьма высокой степенью вероятности станет местом их будущего проживания в случае мирового кризиса, который разрушает их мир.
И вот наконец они пришли к нам, наши недальновидные инвесторы, пришли со своими деньгами и своим нетерпением!
И что же видят они? Мир экзотический и весьма для них непривычный, обжитый людьми, совершенно непохожими на них, с иным менталитетом и жизненным опытом, и совершенно неприспособленными к взаимодействию со столь неожиданно нагрянувшими гостями.
Мир с совершенно несформированной, по западным меркам, средой обитания.
Это, конечно, далеко не дикий остров и не затерянный мир с его первозданной красотой и с присущими первобытному миру опасностями, но и комфортным его, увы, никак не назовёшь.
Строительство отелей, супермаркетов и современных автострад требует денег и времени, но ни того, ни другого инвесторы не предоставили нам.
И теперь они требуют предоставить им экзотику в сочетании с комфортом, но мы можем дать им только первое, наличие же второго в большей степени зависит от них самих.
Да, Нарака прекрасна! Она готова надолго приютить вас и подарить вам то, что вы, безусловно, заслуживаете — отдых, расслабление и скромные радости курортной жизни.
Но будьте готовы и вы, наши уважаемые гости, доказать свою любовь к Нараке…
…ваша плата… правительство гарантирует… и губернатор штата…»
Буквы расплылись и превратились в чёрных жучков, быстро побежавших по шуршащей под ветром бумаге.
Искандеров замотал головой, прогоняя неожиданно подступившую дрёму.
«Утро же, какой сон!»
Свернул газету в трубочку.
«И что за ерунду они пишут? И как-то скучно это для фельетона. Неужели над этим можно смеяться? Хотя, похоже, они смеются. Не знаю, над чем. Не могу понять причин их смеха. Но смеются…»
Забежавшая с улицы в поисках съестного макака осторожно подобралась ближе к столу, села едва ли не у ног Искандерова, и, задрав розовую, с красными пятнами, складками печали изборождённую, мордочку, заморгала жалобно карими глазами.
Искандеров наклонил голову и подмигнул попрошайке.
— Здравствуй, подданный Ханумана. Повелитель позволил тебе просить подаяние?
Обезьянка торопливо кивнула в ответ и вытянула лапу.
— Ну, держи тогда…
Искандеров высыпал из вазочки на асфальт горсть солёных орешков, и зверёк быстро заработал лапками, подбирая лакомство.
— А скажи мне, Хануманыч, тебе-то тут хорошо? Мне вот хорошо. Только кажется, что растворяюсь я тут. В воздухе, в дожде, в океане. Пытаюсь кусочки собрать, а здешний край опять меня растворяет, размывает. Так и должно быть, Хануманыч? Как думаешь?
Обезьянка, добрав орехи, оскалила зубы, проверещала коротко и пронзительно ответ свой, разобрать и понять который Искандеров не смог, и убежала прочь, гордо закинув на спину длинный хвост.
— Не понять тебя, обезьяний народ, не понять, — задумчиво произнёс Михаил.
И, поднявшись, пошёл по дорожке — к воротам.
Крикнув на ходу дядюшке Джа:
— Погуляю… До обеда меня не будет. Попроси помощницу, чтобы комнату привела в порядок, убрала. Два дня уже не показывалась. Мне вечером чистота нужна. Обязательно!
Дядюшка Джа, прислушиваясь к стихающему голосу, закивал.
И, погладив бороду, ответил:
— Рум клининг! Тунайт! Будет бест!
И, затянувшись дымом из кальяна, зажмурился сладко.
Связь была плохая.
Железобетон недостроенной громады отеля глушил сигнал.
Алексей слышал в трубке только треск и смятые обрывки слов. Понял только, что звонит помощник.
И голос у того какой-то странный, захлёбывающийся. Словно тонет в словах, не успевает сквозь горло проталкивать их.
— Ва… все… жов… во…
— Подожди! — крикнул Алексей.
Переложил трубку к другому уху и едва не упустил из вспотевшей ладони.
Партнёры из местных озадаченно смотрели на него.
— Я сейчас в другое место перейду. Там приём лучше! Не отключайся.
Перейдя на английский, бросил на ходу:
— Минуту! Подождите, пожалуйста! Срочный разговор…
Смуглые мужики в контрастно-белых касках синхронно закивали в ответ и, быстро собравшись в круг, заговорили громким шёпотом о чём-то своём, наракском и наболевшем, постоянно перебивая друг друга и отчаянно жестикулируя.
Алексей отбежал на край бетонной плиты и, прислонившись к вертикальной опоре, застыл у края. Рядом и под ногами, конечно, была не бездна. Пятый этаж в недостроенном здании.
Но всё же — опасным было то место.
Но именно здесь слышимость была наилучшей.
— Пришло сообщение от информатора, — дождавшись ответа босса, затараторил Вениамин. — Прямо сейчас, только что! Он немедленно связался, сразу же! И знаете, что он выяснил?
— Давай, Веня, без риторических и глупых вопросов, — распорядился начальник. — Конечно, не знаю! Потому и плачу такие деньги, что ни черта не знаю! Приди в себя и докладывай по порядку!
Вениамин зафырчал загнанной лошадью и босс на секунду даже отстранил трубку от уха.
— По порядку! Да уж, по порядку! Я вам скажу, что вы сами поймёте, что по порядку — невозможно! Нет, совершенно невозможно!
И, набрав в лёгкие побольше воздуха, выждал мгновение — и выпалил: