Гнев Тиамат (ЛП) - Кори Джеймс. Страница 39

– Не знаю. Дай мне два часа, встретимся в казино. Где блекджек. Я сяду за пятидолларовый стол.

– Принял, – ответил Каспар.

Он снял тяжелую куртку с капюшоном и отдал Алексу. Тот протянул Каспару свой терминал. Парень пару часов побродит по станции, так что любого, кто отслеживает терминал Алекса, ожидает веселая погоня. Маловероятно, чтобы за ними кто-то следил. Терминалы урезали и анонимизировали, насколько это вообще было возможно. Если бы фальшивые личности команды вскрыли, их бы уже давно взяла и допрашивала служба безопасности Лаконии. Но Бобби установила правила оперативной безопасности, и все неукоснительно им следовали.

Каспар взял терминал и сунул в карман комбинезона, бодро махнул Алексу и повернулся к двери.

– Погоди, – сказал Алекс.

– Все нормально?

Что-то в тоне Алекса заставило молодого человека насторожиться. Ничего не нормально, хотелось ответить Алексу, но он не стал, конечно.

– Просто будь осторожен. Случись что-то с тобой, и мне придется делать двойную работу, – безуспешно попытался он пошутить. Складка между глаз Каспара стала глубже.

– Мне не нужен папочка, Алекс. Я свое дело знаю.

– Ага, извини, – сказал Алекс, прислонился к стене и прикрыл глаза.

Головная боль вызывала желание прижаться к стене лицом. Лишь тонкий слой композита и изоляции отделял его от естественного туннеля. Может, лед, столь же древний, как сама Солнечная система, окажется достаточно холодным, чтобы унять стук в висках.

– Ничего страшного, – сказал Каспар, – но мой папаша смотал удочки, когда мне было семь. Я как тогда в нем не особо нуждался, так и сейчас.

– Справедливо. Правда…

Каспар ждал. Алекс тяжело вздохнул.

– Правда в том, что я дико беспокоюсь о своем ребенке, и проецирую это на тебя. Не принимай так уж всерьез, ладно?

Алекс ждал, что Каспар уйдет, но тот не торопился. Наоборот, он уселся на стопку коробок с надписью «СОЕВАЯ ЛАПША» и скрестил руки.

– Думаешь, лаконианцы знают, что это устроили мы?

– Что? Не, я не то имел…

– Не еби мозги, Алекс. У меня тоже есть семья.

– Я не о том, – сказал Алекс.

Он заметил пакетик с обезвоженными луковыми хлопьями, поднял. Пакетик холодил руку и показался божественным спасением, когда Алекс прижал его к виску. Каспар сидел на коробках, глядя на Алекса и нетерпеливо дрыгая коленом.

– Тогда о чем?

– Он взрослеет, становится серьезным, – сказал Алекс. – Может, даже женился уже. Скорее всего женился. Это заставляет меня поразмыслить, что я очень не хочу ему все испортить. Всегда ведь думаешь: то, что оставишь своему ребенку, будет лучше того, что оставили тебе. Но у меня вот не выходит.

Алекс переложил пакет с луком к другой стороне головы, но тот уже начал теплеть.

– Когда волнуешься, кажется, что хоть что-то делаешь, – сказал Каспар. – Понимаю. Когда меня взяли пилотом в Союз, я волновался за маму, чтобы не чувствовать вину за то, что оставляю ее.

– Ты слишком умный для своего возраста, – сказал Алекс, – но да, может, оно и так. Или почти так. Я был дерьмовым отцом задолго до того, как ушел из семьи, чтобы играть в революционера.

– Не знаю, – ответил Каспар и встал. – Мой отец смылся, потому что мама просила его перестать тратить квартплату на «волшебную пыльцу». Если бы дошло до соревнования с вами двумя, ты стал бы отцом года.

– Спасибо, – ответил Алекс, и неожиданно для себя рассмеялся. – Чертовски приятный комплимент.

Терминал Алекса зажужжал у Каспара в кармане. Парень вытащил его и сказал:

– Кэп хочет знать, где ты шляешься.

– Уже иду.

Столовая представляла собой заброшенное складское помещение площадью около шести квадратных метров, с напылением из пены на стенах и дверью из углеродного волокна, на которой не было даже защелки. Трубы, выходящие из стен и обрывающиеся, намекали на машинное прошлое помещения, но какая служба его занимала – история умалчивала. В левом нижнем углу двери стоял нарисованный мелом маленький зеленый крестик, окруженный другими надписями. Большинство из них составляли знаки местных банд и хвастовство собственной сексуальной удалью. Зеленый крестик означал, что комнату проверили на наличие устройств слежения меньше чем тридцать часов назад и ничего не обнаружили. Красный значил бы, что подполью следует оставить устройства на месте и прекратить использование помещения.

Когда Алекс появился на пороге, Бобби уже ждала его. Нетерпеливость в бывшем морпехе от большинства ускользала. Она не расхаживала по комнате. Не стучала по колену, не дрыгала ногой. Он единственный раз слышал, как она хрустит костяшками – в спортзале, перед спаррингом. Но Алекс понял, что что-то не так, как только переступил порог. Она стояла совершенно прямо, но словно задеревенев, словно напрягая каждую мышцу тела.

Она сказала:

– Ты опоздал.

– При обмене зацепились с Каспаром языками, а сейчас ты меня слегка пугаешь.

– Боевой корабль, который в свое время просто отмахнулся от объединенного флота Земли, Марса и Транспортного Союза, движется в нашу сторону, потому что мы убили лаконианского офицера высшего ранга. Если ты только сейчас испугался, ты тупой нахер, а я знаю, что ты нихера не тупой, Алекс, – сказала Бобби.

– Принято, сержант. Справедливо, – ответил Алекс и поднял руки, сдаваясь.

Встречаться в столовой ему нравилось меньше всего, потому что сесть тут было негде. Пришлось поискать свободный от труб участок стены и прислониться к изоляционной пене.

– Почему бы тебе не ввести меня в курс?

– Прости, – сказала Бобби. Она сжала кулаки и сунула их в карманы. – Я сейчас на тебя злюсь, но твоей вины тут нет.

– Что мне перестать делать, чтобы это и дальше оставалось не моей виной?

Бобби усмехнулась и одарила его слабой улыбкой. Шутка получилась не особенно веселой, но он понимал – она ценит, что он не принимает ее гнев на свой счет.

– Меня кое-что беспокоит. Ты прав. И Наоми права, – сказала она. – Время нашего маленького сопротивления на исходе, а чего мы добились? Разозлили империю. Угнали пару кораблей, украли немного припасов. Убили несколько лаконианцев. Может, я и правда привыкла думать, что достаточно плюнуть врагу в глаз, пока он тебя душит. Но я вот все думаю о рассуждениях Джиллиан насчет объективной ценности моральных побед, и она тоже не неправа.

Бобби посидела молча, словно прислушиваясь к собственным словам. Наверное, эти мысли она еще ни разу не высказывала вслух.

– Мы говорим о том, о чем, как я думаю, мы говорим?

– Я не знаю, о чем, как ты думаешь, мы говорим, Алекс.

– Потому что, – сказал Алекс, – если мы говорим о том, что пора сворачиваться, то уйти с Каллисто гораздо проще без «Шторма». В смысле, план у меня в любом случае есть, но…

– Нет, – ответила Бобби, – об этом мы не говорим.

Ее голос охрип от гнева. Алексу захотелось попятиться, отступить. Но он знал ее достаточно, чтобы понять, что с ней не так. О чем бы она ни думала, ей нужен был кто-то, на кого она может обрушить гнев. Сдерживание никого из них не сделает счастливее. И не добавит безопасности. Даже если Бобби и пугала Алекса, она все равно оставалась Бобби Дрейпер, старым другом и товарищем.

А еще воплощением грубой силы, чье недовольство могло выйти боком.

– Принято, сержант, – сказал Алекс, стараясь, чтобы голос не звучал как на переговорах по освобождению заложников.

– Я не собираюсь сдаваться, – сказала Бобби. – Я собираюсь придумать, как победить. Как собрать то, что у нас есть, и найти какой-то ход конем, неожиданную атаку, которая вырвет победу на грани поражения. Как нам сделать что-то большее, чем просто выжить.

– Выжить для начала было бы неплохо, – ответил Алекс. – Если это поможет, то я разработал полетный план, с которым можно уйти с Каллисто.

– Поможет. Но побег не решит основную проблему.

– Кэп… Бобби, – сказал Алекс, – во вселенной три корабля класса «магнетар», и тот самый, что накидал по ушам целому объединенному флоту, прямо сейчас стремится к нам. Драться с ним – все равно что драться с тобой. Говоря твоими словами, не испугается только тупой нахер.