Глаз Пустыни (ЛП) - Швартц Ричард. Страница 21

— Кто это? — спросила Лиандар с удивлением на лице.

Дверь в комнату удовольствий открылась, и Зокора вышла в коридор. Её рука больше не была привязана к телу.

— Целитель. Он сумасшедший. Но хорош в своём деле, — сообщила она, поведя плечом. — Меня он тоже подлатал, — она изучила Лиандру, Зиглинду и Яноша. — Вижу, что вы вернулись.

— И это всё? — с преувеличенным негодованием воскликнул Янош. — Я-то думал, что вы закатите вечеринку, чтобы выразить радость, которую, несомненно, испытываете из-за того, что встретили нас живыми и здоровыми.

Зокора посмотрела на него, медленно обведя взглядом с головы до ног и снова назад. Затем перевела взгляд на Лиандру.

— Во всём виновато солнце. Люди его не переносят.

— Я тоже рада вас видеть, — Зиглинда подошла к Зокоре. — Правда. Мы за вас тоже беспокоились, — серьёзно сказала она.

Я бы не стал клясться, но в этот момент Зокора выглядела почти так, будто была смущена.

— Она не хочет бросать вызов богам, — заметил Варош с широкой улыбкой, когда появился в дверях комнаты наслаждений.

— Я сама за себя говорю, — холодно молвила Зокора.

Варош улыбнулся.

— Я знаю.

— Что это только что было насчёт богов, которым она не хочет бросать вызов? — спросил я Вароша некоторое время спустя.

Он помог мне выбраться из доспехов, и я снова лакомился засахаренными фруктами. Мы были одни, Лиандра и Зокора хотели что-то обсудить, а Янош и Зиглинда удалились в свои комнаты.

— Зокора? Знаете, она задаёт мне вопросы о людях, а я ей о её мире. Её мир суров. Если кто-то возвращается с битвы, считается плохой приметой приветствовать его слишком радостно. Тогда боги знают, что он чего-то стоит, и заберут его при следующей.

— Она не хочет, чтобы мы это знали? — спросил я, пробуя засахаренное яблоко.

— Она не хочет объясняться. У меня сложилось впечатление, что если в её мире проявляешь чувства, то оказываешься в невыгодном положении, делая себя уязвимым, — вздохнул он. — Я знаю, что она что-то ко мне чувствует. Но иногда мне кажется, что я собираю крохи хлеба со стола.

— Варош, ты меняешь её взгляд на мир. Дай ей время. Для неё… Она эльф, для неё всё это должно быть происходит ужасно внезапно.

— Всегда, когда вы обращаетесь ко мне на «ты», для вас это важно, — заметил он. — Но да, Хавальд, я это знаю. Однако мы, люди, не можем позволить себе сотню лет терпения.

— Ты можешь мне сказать, что этот сумасшедший делает в моей комнате?

— Наталия. Она тоже там. Это тот целитель, о котором мы слышали. Он эксцентричный.

Виноградин у него не было, но они ему и не нужны. Наталия уже поправилась, но всё ещё запечатана в камне. Он говорит, что должен выманить её оттуда, и уже знает, как это сделать.

— Наталия поправилась?

— Да. Я сам это видел. Он даже лучше, чем Зокора со своими виноградинами. Он возложил руку на Наталию, болт выпал, и рана закрылась, хотя она камень. Только Наталия не просыпается.

— Почему он сумасшедший?

— Он рассказывает безумные вещи. Что видит другое, чем остальные. Что мир совершенно другой, чем есть на самом деле. Он видит металлических птиц, железные кареты и свечи без дыма, но ярче, чем солнце — вот такие вещи. Зокора думает, что он безобиден. Вы должны увидеть его дом, он полон странных вещей, которые он пытается смастерить. У него есть слуга, Омпута, с которым он постоянно разговаривает, только этого слуги не существует. На его холме стоит ветряная мельница, которая только и делает, что крутит большой железный камень в медной корзине. Он говорит, что это источник его магии.

— Я думал, что магию здесь осуждают. Разве он не рискует быть сожжённым на костре?

Варош рассмеялся.

— Да. конечно, но каждый здесь знает, что он сумасшедший. Знаете, что он потребовал от нас в качестве оплаты? Покрашенную медную проволоку длинной в двадцать шагов. Мы пол дня потратили, чтобы найти волочильщика проволоки, а потом ещё кого-то, кто покрасил бы эту проволоку. В коричневый цвет, потому что она для земли.

Я покачал головой. Получить силу исцеления от богов было великой милостью.

Но сойти из-за этого с ума…

Я встал.

— Сегодня ночью Зокора планирует что-то с охотником за головами. До тех пор пойду немного посплю. Но если Наталия проснётся, разбудите меня.

— Я помолюсь за неё, — сказал Варош.

— Не знаю, как он это сделал, — заметил Варош, после того, как разбудил меня. — Я этого не видел. Но Наталия полностью выздоровела. Она снова из плоти и крови и крепко спит.

Был поздний вечер, солнце село уже два часа назад, и мы были готовы претворить план Зокоры в жизнь.

— Сумасшедший ушел? — спросил я.

Варош кивнул.

— Хорошо, — сказал я. — Пришло время докопаться до сути.

11. Собаки, убийцы и предательство

— Он будет думать, что его погрызла крыса, ослабив при этом путы. И он должен быть в состояние разорвать их, — тихо заметила Зокора.

Была ночь, и Зокора стояла рядом со мной — тёмная тень в тёмном проходе дома. Отсюда у нас был хороший обзор на «Копьё Славы». Мы хотели позволить пойманному охотнику за головами сбежать, чтобы он привёл нас к своему заказчику, и мы, наконец, узнали, кто так загадочно преследует нас.

— Надеюсь, что он скоро придёт в себя, — произнёс Варош. — Как бы он там не умер. Он показался мне полумёртвым, когда я видел его в последний раз.

— И вы уверены, что он не помнит то, что рассказал вам? — спросил я Зокору.

— Да. Тихо, вот он, идёт.

Я увидел, как люк приподнялся, и мужчина осторожно огляделся. Он заметил только тёмную, храпящую фигуру на другом конце корабля. Это было рискованно, возможно, он попытается одолеть мужчину на лодке, но для этого он должен быть слишком слаб. Храпящим мужчиной был Янош, а его подушкой — Рагнаркраг. Яношу и в самом деле очень понравился топор и сила, которой тот наделял.

Охотник за головами не попытался напасть, видимо, он был рад, что может сбежать с корабля. Он обмотал вокруг талии старый мешок, кроме него больше на нём ничего не было. Зокора сказала, что это заставит его сразу обратиться за помощью. Сначала он направился к колодцу, где принялся жадно пить.

— Мне почти жаль его, — сказал Варош.

— Я последую за ним. А вы держитесь на большом расстояние, — приказала Зокора, беззвучно скользнув в темноту.

Охотник за головами, его звали Джабал, действительно поспешил прямо к своему жилищу. Там он оделся, вооружился и направился в таверну. Чуть позже в неё вошёл Янош и заказал себе одно из местных слабых сортов пива. После того, как Джабал снова покинул таверну, немного погодя из неё также вышел Янош. Он покачало головой.

— Ничего. Он проглотил свою еду и на этом всё. Пригрозил хозяину, что вспорет его, когда тот спросил, почему он выглядит так плохо.

Когда некоторое время спустя Джабал начал оглядываться по сторонам, чтобы убедиться в том, что его действительно никто не преследует, я понял, что план Зокоры сработал.

— Это дом Хасура, ростовщика, — сообщил Варош. — Он говорил о нём, когда Зокора допрашивала его. Пока он делает то, что мы ожидали.

Мы наблюдали, как он украдкой постучал в дверь и через некоторое время его впустили.

Мы стали ждать. Примерно два часа спустя мы увидели, как двое мужчин вынесли из дома мешок. Лиандра осталась у дома, Зокора последовала за мужчинами. Они вернулись без мешка, затем появилась Зокора.

— Это был Джабал. Он плавает в реке с перерезанным горлом.

Никто не выглядел удивленным.

Чуть позже из дома Хасура вышел человек, его лицо скрывал капюшон. Он поднялся вверх по улице к одним из ворот, которые вели в квартал богатых, в тот же квартал, где находился Дом Сотни Фонтанов.

Двое охранников у ворот пропустили его.

Мы поспешили за ним. Может мы слишком торопились, потому что охранник настоял на том, чтобы внимательно изучить камень с символом, который предоставлял нам доступ в квартал богатых. Затем они отправили гонца к Дому Сотни Фонтанов…