Пять из пяти (СИ) - Уваров Александр. Страница 13

Мы яростно замотали головами.

— Тогда постарайтесь, — сказал старший распорядитель. — Постарайтесь нам помочь. А если распоряжений с моей стороны не будет — то просто сидите, наслаждайтесь представлением и гениальной игрой вашего товарища, которому, кстати, мы подарили один из лучших наших сценариев…

Рыжий замычал.

— Вперёд! — скомандовал старший распорядитель.

И мы пошли вперёд, к креслам. Рабочий шёл вместе с нами, раздавая на ходу рации. И ушёл он, лишь убедившись в том, что сидим мы в креслах, и с мест наших сцена видна, и рации включены и работают (он лично прошёл вдоль кресел, проверяя — включены ли рации).

Шарканье ног, кашель, обрывки фраз…

— Мы так близко к краю сцены, — заметил Рыжий. — Всего ничего…

— Да уж, — согласился Повар, — вот так и подойти, приподнять край занавеса…

— Зачем? — спросила Вероника. — Они нас увидят. Сидим здесь… дураки-дураками. Противно, честное слово!

"Ниже опускай!" крикнул кто-то сверху, из темноты.

"Колосники в смазке… Сколько раз говорил…"

— Ну и что? — откликнулся Повар. — Сидим… надо, стало быть…

— И хорошо, если бы увидели, — добавил Рыжий. — Мы бы им поклонились. Я бы рукой помахал…

— Нужен ты им больно! — осадила его Вероника.

Пять грузчиков, тяжело пыхтя, отдуваясь, протащили мимо нас на сцену большой, широкий, крепок сбитый из плохо оструганных, толстых сосновых досок стол на выпиленных из неокоренных сучковатых брёвен массивных ножках.

Стол установили прямо под бутафорской лампой, придвинув ближе к краю сцены.

— Злая! — воскликнул Рыжий. — Нехорошая ты, Вероника. Какая тебе разница, нужен я им или нет? Какая тебе разница, нужна ты им или нет? Что тебе с того? Дань с них возьмём, на миг придём к ним…

— На сорок минут, — уточнила Вероника.

"Без двух минут семь" раздался в наушниках голос распорядителя. "Готовность! Ассистентам выйти к проходу слева, акробаты стоят справа. Карлик — первый слева, почтенный старший партнёр — за его спиной. Хорошо, я вас вижу…"

"Здесь везде скрытые камеры!" догадался я. "Мы не видим распорядителя, а он всех видит. Всех и всё, все закоулки, проходы, коридоры, лестницы… Ничего себе!"

— Колян, уходим!

Грузчики побежали со сцены, едва не сбив наши кресла (но топота при этом не было слышно… глянув мельком на их ноги, я догадался — кроссовки, на всех кроссовки с мягкими подошвами).

Рабочий вынес на сцену кресло. Поставил метрах в двух от стола. Стирая пыль, быстро провёл ладонью по подлокотникам.

Второй рабочий поставил рядом с креслом маленький круглый столик.

"Сорок секунд!"

На него — бутылку водки и высокий гранёный стакан.

— Всем покинуть сцену!

— Вот начнётся сейчас! — и Рыжий заёрзал, задёргался, руки его стала трясти дрожь. — Но только не сильно, не сильно…

— Что — не сильно? — спросил я.

Рыжий мне не ответил.

Рабочие сцены прошли мимо нас, обсуждая на ходу какого идиота Валеру, который не жалеет солидола на смазку тросов, отчего и их трогать-то противно, ладони потом…

"Занавес!" крикнул старший распорядитель.

Рыжий зашипел и затряс головой.

"Господи, а если его вырвет?" испугался я. "Вот ведь номер будет!"

Старший распорядитель видел нас, но на припадок Рыжего никак не реагировал. Возможно, считал, что даже в самом худшем случае ассистенты его сумеют среагировать и утащить трясущегося и едва не теряющего сознание от нервного перенапряжения артиста за сцену.

"Играем!"

Занавес медленно, плавно поплыл наверх, и зрительный зал, именно такой, как я и ожидал увидеть (в полутьме притаившийся, лишь осторожными шорохами выдающий своё присутствие, жадный, хищный, многоглазый, белые точки во тьме, возбуждённое дыхание) — открылся нам.

Но нас он пока не видел.

В первую секунду после открытия занавеса сцена была освещена лишь слабыми огнями рампы, зелёными и жёлтыми.

Первую секунду сцена была пуста.

Потом на неё вышел (медленно, важно) клоун в сине-красной курточке, голубых панталонах и с высоким оранжевым колпаком на голове. В молчании и тишине он пару раз присел, подпрыгнул. Станцевал какой-то диковинный танец…

"Мучной, не крутись!" заметил старший распорядитель (видимо, сделал замечание клоуну). "Стол чуть не задел! Осторожней!".

…Клоун перестал танцевать. Поклонился залу. Из установленных по бокам сцены, спрятанных за кулисами динамиков зазвучала тихая, печальная мелодия.

— Дамы и господа! — обратился клоун к залу.

Свет огней рампы стал ярче, добавился белый и лимонно-жёлтый.

— Он идёт! — провозгласил клоун.

Ещё раз поклонился. Повернулся — и той медленной, исполненной величия и чувства собственного достоинства походкой удалился со сцены.

"Мучной — мудак" заметил старший распорядитель. "На сцену — старший партнёр, Карлик, ассистенты! Акробатам приготовиться!"

Скульптор Андрон вышел первым. Он шёл неуверенно, и почему-то испуганно озирался по сторонам. Даже споткнулся один раз, едва не упал, но сумел-таки сохранить равновесие. Лицо его (и мог бы поклясться — это не грим!) было белым, глаза блестели и (это видно было даже с моего места, не самого лучшего для обзора) — веки дрожали, будто боролся почтенный скульптор с подступающим плачем.

"Чего это он?" удивился я. "Игра такая? Слишком уж хорошо для скульптора играет".

Вторым шёл Карлик.

Наслушавшись рассказов распорядителя о необыкновенно выигрышном сценарии, ожидал я увидеть на Карлике и соответствующий такому сценарию необыкновенный сценический костюм, поражающий богатством расцветок и буйством красок, а так же необычностью покроя, но…

На Карлике были лишь узкие плавки телесного цвета. И всё.

Карлик шёл, понуро наклонив голову…

"Бездарь!" радостно шепнул Рыжий. "Нельзя ему было доверять. С улицы подобрали…"

"Заткнись!" оборвала привычные его излияния Вероника. "Дай хоть сегодня отдохнуть".

…и видно было, что на макушке бритой головы его нарисован ярко-красный круг.

"А это к чему?" подумал я.

Следом за Карликом цепочкой шли ассистенты — пятеро. В одинаковых чёрных комбинезонах.

— Как-то всё аскетично, — заметил Повар. — Вот у нас в пельменной…

"Начали!" скомандовал старший распорядитель.

Карлик вышел на середину сцены. Андрон встал у стола. Ассистенты выстроились в ряд у него за спиной.

"Глупость получается!" подумал я с неожиданно накатившим раздражением. "Тоже мне — лучший сценарий! Шеренгу какую-то выстроили… Они бы ещё маршировать начали да лозунги выкрикивать. И это Белый клуб? Что творится…"

— Я болен, — тихо сказал Карлик. — Я пришёл к врачу. Поможет ли он мне?

Скульптор топнул ногой.

— И вот, — продолжал Карлик, — мне прописали лекарства. Море шумит у меня за спиной. Сколько жить мне осталось? Спасите меня!

"Инструменты, гвозди!" сказал старший распорядитель. "Всё достали, всё!"

Ассистенты одновременно расстегнули свои комбинезоны и вынули припрятанные до поры — пилу, баночку с гвоздями, молоток, моток верёвки, кольцом скрученную проволоку.

— И майки у них белые под комбинезонами, — разочарованно протянул повар. — Аскетизм, мать их…

Замерли, вытянув руки вперёд.

— Тело моё деревенеет, — стихающим, будто вдаль уходящим голосом шептал Карлик. — И смерть не возьмёт меня. Я буду жить вечно. И слушать песни у моря…

"На стол" снова раздался голос распорядителя. "карлику — лежать, скульптору готовится. Застелить всё вокруг стола!"

Карлик помахал зрителям. Ладонь его при этом болталась безжизненно, будто едва пришита была к руке.

— Да у него и сил нет, — заметил неугомонный Рыжий.