Королева Кандеса (ЛП) - Шредер Карл. Страница 29

Венера сощурилась на него:

— Может быть, но не сегодня. Вы выглядите так, Гарт, будто вот-вот свалитесь. Это гравитация действует?

Он кивнул и поморщился.

— И гравитация, и просто возраст. Когда хозяйничаешь в новой весовой категории, уходит больше энергии, чем я привык за долгое время. Я думал — я в хорошей форме, но...

— Хорошо, немедленно приказываю вам взять два дня отдыха. Управлюсь с рабочими сама. Потратьте один день на отдых, возможно, на второй вы склонитесь к... гм, это тема, на которую вы со мной не станете разговаривать.

— Какая тема? — спросил он невинно.

— Все нормально, — улыбнулась она. — Я понимаю. Вы долго были в ссылке. В достатке времени подумать о людях, отправивших вас туда. Ручаюсь, вы проработали план мщения в утонченных деталях.

Гарта ее слова, кажется, шокировали.

— Мщение? Нет, это не — ну, пожалуй, первые несколько месяцев я много думал об этом. Но, знаете, через месть переступаешь. Через несколько лет начинаешь смотреть на вещи под другим углом.

— Да, и в этом опасность, разве нет? В семье нас учили лелеять наши обиды, дабы не забыть.

— Но почему? — Он отчего-то выглядел искренне расстроенным.

— Потому, что стоит тебе раз простить, — вымолвила она, как бы разъясняя маленькому ребенку, — как ты подставляешься под новое предательство.

— Вот чему вас учили?

— Никогда не давай оскорблению сходить с рук, — проговорила она, мало сознавая, что цитирует строки, многократно повторенные ей отцом и сестрами. Она отсчитывала пункты по пальцам. — Никогда не давай пройти незамеченным, никогда не забывай, строй реалистичные планы своей мести. Ты либо выше, либо ниже других людей, и ты всегда хочешь быть выше. Если они обидят тебя, ты должен сшибить их вниз.

Теперь он погрустнел.

— Так вот из-за чего вы все это делаете? — Он указал на стены. — Чтобы вернуться и взять над кем-то реванш?

— Чтобы вернуться вообще, — серьезно ответила она. — Я должна отомстить. Иначе я паду навсегда и никогда не смогу возвратиться домой. Потому что иначе... — ее голос пресекся.

«Потому что иначе у меня нет причин возвращаться».

Его выражение, выражение сострадания, взбесило бы ее, будь оно на лице любого другого человека.

— Вы рассказывали мне о лошадях, — тихо проговорил он.

— А. Да. — Она была признательна Гарту за смену темы. — Ну, у них эти огромные бочкообразные тела и элегантные длинные шеи. Длинные головы, как на моем кольце. — Она подняла его кверху, растопыривая пальцы. — Но их ноги! Гарт, их ноги вдвое длиннее тел — как паучьи ноги, невозможно длинные и тонкие. Они выступали по паддоку как... ну, как пауки! Не знаю, как еще описать это. Они были как сон, который только-только начинает оборачиваться кошмаром. Не уверена, захочу ли снова видеть их.

Он кивнул.

— Между некоторыми поместьями есть выгоны для скота. Я их видел, они смотрятся так же. Поймите, на городских колесах для выращивания домашнего скота нет места.

Венера взломала колпачок на банке смазки и подобрала кисть.

— Но теперь, когда нация Буридана возвратилась, лошади — наша ответственность. Есть издержки... похоже, не меньше дюжины великих наций взяли на себя заботы о той или иной части поместья Буриданов. Часть — наши арендаторы, которые не платили ренту столетиями. Остальные — как клан Гвиневера — заботились о лошадях. Тут необъятная паутина отношений и зависимостей, и у нас чуть меньше недели, чтобы все это привести в систему.

Гарт задумался.

— Первым делом, — наконец сказал он, — вам нужно поднять сюда наверх жеребенка-другого и вырастить их в усадьбе. — Он состроил гримасу в ответ на ее выражение лица. — Я знаю, что я только что сказал, но это важный символ. Кроме того, эти комнаты будут переполнены людьми, только дайте им шанс. Почему не выделить сейчас несколько для лошадей?

— Подумаю об этом.

Они расчистили место за стеллажом, и придвинули его к стене. Стеллаж удачно вписался поверх дыры. Они отошли полюбоваться на свою работу, и Гарт сказал:

— Смешная штука время, знаете ли. Оно смывает гнев и ненависть. Но оставляет нетронутой любовь.

Она подхватила его под руку.

— Ах, Гарт, вы такой сентиментальный. Вам никогда не приходило в голову, что именно поэтому вы и угодили в Большой Спайр, где прозябали, роясь тут и там последние двадцать лет?

Он поглядел ей в глаза:

— Честно говоря, нет. Мне это никогда не приходило в голову. Если что, я бы сказал, что я угодил туда потому, что не любил достаточно крепко, не потому, что слишком крепко любил.

Она вздохнула:

— Вы безнадежны. Хорошо, что я здесь, чтобы позаботиться о вас.

— А я-то думал, что это я забочусь о вас.

Они покинули погреб и вновь вернулись в строительный бедлам, охвативший особняк.

Той ночью начались головные боли.

Венера точно знала, что происходит, она уже страдала раньше от таких болей. Весь день ее беспокоила челюсть; как будто в глотке встала железная лапа, тянущаяся к черепу, стискивающая его. Около обеда у нее в глазах появилось странное бесформенное пульсирующее пятно, и медленно расширялось, пока она не перестала видеть что-либо вообще. Она ретировалась в спальню и стала пережидать.

Долго ли будет длиться этот приступ? Приступы могли продолжаться несколько дней, а у нее этих дней не было. Венера расхаживала туда-сюда, спотыкаясь, гадая, достаточно ли будет просто отоспаться. Но нет, у нее горы бумажной работы впереди, а времени нет.

Она вызвала Гарта. Увидев ее и бросившись к ней, он воскликнул:

— Вы же белая, как новая стенка!

— Неважно, — сказала она, отстраняясь от него и забираясь на кровать. — Принесите бухгалтерские книги. Это просто головная боль, у меня бывает. Я нездорова, но нам нужно разобраться в этих бумагах.

Он начал в подробностях зачитывать различные контракты Буридана. Каждое слово отдавалось в ее голове крохотным взрывом. Венера пыталась сконцентрироваться, но через десять минут неожиданно перегнулась через край кровати, и ее вырвало.

— Вам надо поспать! — Его руки взяли ее за плечи. Гарт осторожно уложил ее обратно в кровать.

— Не будьте смешны, — пробормотала она. — Если мы в этой чуши не разберемся, то не сможем убедить совет, и они нас обоих вывезут на телеге в цепях. — За левым глазом расцвел цветок мучительной боли. Несмотря на всю свою браваду, Венера осознавала, что ей придется валяться в постели до тех пор, покуда мигрень не соизволит ее отпустить.

Гарт притушил лампы и ходил на цыпочках, в то время как она валялась как сломанная кукла. Далекий стук молотков звучал так, как будто стучали в ее собственной голове, но остановить ремонт она не могла.

Наконец пришел сон, но она проснулась с тенью боли, и стоило Венере пошевелить головой и открыть один глаз, как боль принялась за нее всерьез. Все так, как и ожидалось. В этих головных болях была виновата пуля: раздробив ей скулу, она проехалась по каким-то контактам внутри венериной головы, и теперь в тяжелейшие из моментов на нее из засады накидывались муки. Прежде у нее всегда имелась безопасная гавань домашней спальни, куда можно было отступить — путешествие на «Ладье» милосердно обошлось без подобных эпизодов. Она пользовалась приступами для потакания худшим чертам характера: нытья, обвинений, оскорбления любого, кто случался рядом, и требований угождать всякой ее прихоти. Она утопала в жалости к себе, давая всем понять, какая она несчастная жертва судьбы, и что никто и никогда не чувствовал таких страданий, которые она храбро переносит.

Но на этот раз она действительно погибла, если даст этой штуке распоряжаться собой. Не то чтобы рядом не было никого, кто бы мог ее побаловать; но никакая жалость в мире не спасет ее жизнь, если она не провернет аферу, задуманную ею и Гартом, до конца. Так что в середине утра Венера решительно выбралась из кровати. Она повязала поверх глаз шелковый поясок, залепила уши свечным воском, и подобрала пустой ночной горшок. В таком виде она неверной походкой вышла из комнаты.