Смеющаяся Тьма. Книга 2 (СИ) - Громова Полина. Страница 19

— Так нужно просто идти вперед?

— Куда идти, разницы нет. Нужно просто идти и искать, места жилые, не заблудимся.

После привала до границы нам не пришлось идти долго. Солнце еще просвечивало сквозь верхушки сосен, когда бор начал редеть, все чаще попадались лиственные деревья, а иногда и целые заросли. Наконец мы вышли к невысокому обрыву. Дальше тянулась широкая полоса пустой илистой земли, из которой то тут, то там поднимались молодые сосенки, а на дальнем краю снова виднелось что-то зеленое.

— Пустыня рук человеческих, — произнесла Роксана.

Она ссадила нас на землю и принялась искать наиболее удобный спуск с обрыва.

— Ну, мы пойдем обратно? — появились на секунду братишки-черти. Я наконец-то увидел их вне Потока: это были настоящие черти. Нет, никаких рогов, хвостов и копыт: братья представляли собой здоровых ребят вполне человеческого вида, только ростом они едва вписывались в два с половиной метра и в плечах у каждого было по косой сажени. Лица при этом оставались совершенно мальчишескими. Был в этих ребятах дразнящий азарт, какая-то бесшабашная сила. Даже жаль, что нам на границе так никто и не встретился: хотелось бы посмотреть, каковы они в деле.

— Конечно, идите. Спасибо, ребята. Привет Алине с Аленой.

Мы с Дженом спустились первыми — точнее, просто съехали на небольшой бережок, тянувшийся под обрывом. Мне здесь не нравилось. В следы от лап тут же натекала вода, пахло тут неправильно. Здесь должен был обитать или очень плохой запах — запах умирающей земли, не способной восстановить себя после вреда, нанесенного ей человеком — или, наоборот, очень хороший, сильный и стойкий запах возрождающейся жизни. А вместо этого здесь витал странный запах — стойкий, как аромат жизни, и отталкивающий, как зловоние гибели. Я не мог понять, откуда он взялся, пока не заметил, что вижу его. Запах был светло-серого оттенка, в его толще мерцали маленькие серебряные и зеленые звездочки. Он никуда не тянулся, хотя края его были рваными. Он колыхался над пустынной полосой и, кажется, пропитывал ее собой.

— Магия? — спросил Джен.

— Магия самой Агнессы, — ответила Роксана, спускаясь с обрыва. — Жуткая штука, правда? Зато лет через пять-шесть здесь снова будет такой же бор, как и раньше, — она встала рядом с нами, отряхнула платье и руки.

— Здесь вырубали лес? — догадался Джен.

— Ага. Мы людей отсюда еле выжили. Не то чтобы это так плохо… Просто люди слишком уж близко подобрались к Чернолесью. А Агнесса его в обиду не даст, чего бы ей это ни стоило.

— Может, пойдем уже? — спросил я и попробовал отойти подальше от берега — решил проверить, будут ли лапы проваливаться как раньше или земля станет хотя бы немного надежнее.

— Стой! — крикнула Роксана.

Стоять я не стал. Я и сам сообразил, что пройти вперед не удастся. Поспешно вытащив почти полностью провалившиеся лапы, я кое-как вернулся на берег. Роксана подняла камень, размахнулась, бросила. Камень шлепнулся в землю, подняв в воздух фонтан грязных брызг, и, не задерживаясь на поверхности, канул вглубь, утонул, канул в илистую топь.

— Поищем тропку, — сказала Роксана.

— А как вы остановили людей? — спросил Джен, когда мы отошли уже довольно далеко от того места, где только ступили на узкий берег топи. — Серый сумрак?

— Да! — не без удивления предположила Роксана. — Как догадался?

— След от такого мощного заклятья долго не рассеивается. К тому же, с его кусками мы на кладбище столкнулись.

— А что это за заклинание? — спросил я. Учиться в любое время и при любых обстоятельствах — да, это мой девиз. — Что здесь вообще произошло? Ты знаешь?

— Я видела все своими глазами, — с гордостью призналась ворожея. — Пару лет назад здесь решили лес рубить. Не Чернолесье, конечно, но ведь все прилегающие леса Агнесса тоже считает своими. Так случилось, что она взяла меня с собой, когда отправилась взглянуть на все своими глазами. На моем месте могла оказаться любая другая ведьма. Я только потом поняла, почему Агнесса непременно должна была взять кого-то с собой… Она хотела только взглянуть издалека, проверить, серьезная ли ситуация. Оказалось, что очень серьезная: лесорубы уже расхаживали по лесу, размечая территорию колышками с веревками. Я не сомневаюсь, Агнесса понимала, что все они только исполнители, что тот, кто все это придумал и отдал соответствующие распоряжения, далеко отсюда. Но она так разозлилась, что была готова убить даже этих людей, я это чувствовала. Но потом она вспомнила, что не одна… Да, ей нужен был кто-то рядом, чтобы не убить людей. Тогда она сотворила Серый Сумрак. Несколько недель тут творился настоящий кошмар. Досталось и лесорубам, и тому, кто их послал — Агнесса и до него добралась, я знаю, потому что вырубку остановили. Я потом попросила Агнессу обучить меня этому заклинанию, и она рассказала, как его наложить, но просила не использовать без необходимости. Пока такой необходимости у меня не было…

— Но попробовать очень хочется? — угадал Джен.

— Ага, — призналась Роксана.

— Интересно, почему госпожа Агнесса так любит лес и ненавидит людей? — вслух подумал я.

— Она считает, что ни один дом не стоит деревьев, которые пошли на его постройку.

— Но ведь дерево рано или поздно засыхает.

— Да. Или сгнивает. Но дерево, пока оно живет, успевает породить много других деревьев.

— А в доме вырастают дети.

— В том-то и дело! Дети становятся взрослыми, а им, чтобы жить, нужны новые дома. Им нужны деревья, чтобы топить дома, делать из них мебель, бумагу, что там еще… Им нужны деревья даже для того, чтобы умирать — они в них хранятся после смерти. Это война деревьев с людьми. Каменные здания Агнесса, кстати, тоже ненавидит. Ведь на их месте могли бы расти деревья… — Роксана вдруг усмехнулась. — А ведь и правда, Агнесса ненавидит людей. Я раньше как-то об этом не задумывалась. Интересно, что же такого они ей сделали, что ее ненависть так сильна…

— Спросишь ее об этом как-нибудь?

— Не думаю, что она расскажет…

Пройдя еще немного вдоль топи, мы нашли тропинку, ведущую на другую ее сторону. Там начиналась роща, просторная и светлая. Чернолесье оставалось позади.

На ночевку мы остановились на краю большой поляны. Роксана развела веселый костерок. Шалаш стоить не стала — точнее, стала не строить, а специальным заклятьем сплетать его из ветвей разраставшегося на глазах кустарника. Стемнело быстро, ночь была спокойной. Разбудил меня холод и сырость: костер потух. Я проснулся в сером предрассветном сумраке и долго не мог вспомнить, кто я, где и почему находится. Я встал, обошел остывшее пепелище, скользнул в кусты, пробежался по подлеску. Он был сонный, молчаливый и прозрачный.

— Рик! Эй, Рик!

Джен крался по моим следам.

— Доброе утро! Ты не знаешь, еноты ночные звери или дневные?

— Ночные… Вроде бы… Рик, мы не еноты! Это так, временно.

— Ну и что? Ты, случайно, не знаешь, чем мы питаемся? Я поохотится хочу. Вон там шагах в десяти от нас какая-то пичужка прикорнула… Ты со мной?

— Рик!

— Ну, чего?

— Если ты хочешь есть, пойдем, разбудим Роксану, — серьезно сказал Джен. — Не охотиться же на живое существо!

— Почему бы и нет? Мы ведь еноты, это наша природа! Не знаю, как ты, а я точно не травоядный… Ну, что, идешь? Давай! Тебе понравится!

Не знаю, инстинкты ли животного во мне заговорили или мне просто нравилось поддразнивать Джена. Но он оставался непреклонен.

— Нет.

— Ну, как хочешь, — сказал я и пополз сквозь кусты.

Приближаться к дичи было волнующе. Я заходил против ветра — против легкого утреннего ветерка, который мог выдать шум моих движений или мой запах… Птицы чуют запахи? Понятия не имею. Я просто знаю, что так надо.

Я решил подкрасться к птице так близко, как только смогу. С каждым шажком запах становился все сильнее, все выразительнее. Сырого мяса я еще не пробовал и даже не представлял себе, каково оно на вкус — не очень изысканно, наверное — но это не имело значения. Главное — поймать! Ага, вот за склонившимися к самой земле ветвями можно различить подрагивания широких коричневых крыл. Эх, такое бы вот крылышко…