Never Let You Down (СИ) - Кошелева Кристина "V-Villy". Страница 27

Он прекрасно помнит, как Стив подозвал Элис к себе, желая что-то сказать. Разговор был долгим, и всё это время, не происходило ничего необычного. Не было ни криков, ни ругани… Элис просто вышла из комнаты, заплаканная и явно подавленная. Локи тут же подорвался и пошел ей навстречу, чтобы выслушать, успокоить, поддержать, сделать то же, что он делал обычно… Но в ответ на попытку к ней подойти он получил удар в нос. В голове тотчас же отпечатались её слова, громкие, резкие, будто плеткой по ребрам:

— Ты убил их! Всех! Как ты мог?! Что… Что ты…

Он стоял, обомлев и не понимая ни слова из того, что она говорит. Её глаза были раздраженными, полными слез, руки тряслись, а губы искусаны до крови. Стив вовремя подоспел, чтобы оттащить её от него, чтобы эта ссора, эта шокирующая подробность, не обернулась для них разрывом. С тех пор, Локи помнит, они не виделись. Он прекрасно понимал, что это связано с тем, что он смутно помнит, но что до сих пор иногда бьет молотком по голове.

Элис долго злилась, долго думала о том, что ей придется вновь говорить с ним, смотреть ему в глаза, как прежде, выбивать и него дурь и напоминать, как сильно она его любит. Но эта рана, которую, как оказалось, нанес ей он… она до сих пор не зажила. И вряд ли когда-нибудь заживет. Время лечит, но оно же и губит, как убедилась Роджерс — чем дольше она тянет с этим разговором, чем дольше она кормит и поит себя трагедией, почти сокрушившей её, чем сильнее тонет в воспоминаниях, и чем сильнее отдаляется от него, понимая, что он — её награда и наказание, тем хуже становится ей, а значит, и ему. После очередной раны на пальце, полученной после громких слов Старка, подошедшего к ней из-за спины, пока она готовила борщ (она так и не поняла, что это такое) вместе с Наташей, она твердо решила, что с неё хватит.

— Элис, а как там вой чернокнижник? Всё ему простила?

И ком встал в горле, перехватив дыхание. Девушка моргнула и не заметила, как чуть не отрезала себе полпальца. Ещё тогда она задумалась обо всем, что ему наговорила. И ещё тогда ей захотелось его увидеть. Полежать с ним в одной кровати и услышать его голос. Погладить его по скуле и поцеловать его, крепко-крепко, отпуская все грехи и признавая, что-то, что он у неё отнял, быть может, стоит того, что у неё есть сейчас.

Она прибыла в Асгард, и практически сразу заметила его именно там, где и ожидала увидеть — в коридорах дворца, блестящего, золотого, но таинственного и огромного, с которым бы никакой иной на планете не сравнился бы. Локи зашел себе в комнату, и в душе Элис затаилась надежда о том, что они поговорят тихо, скромно и без истерик, что их никто не увидит, и они побудут наедине. Девушка последовала за ним, и тихо-тихо, постучала в двери. Они тут же отворились перед её лицом, и Локи смотрел прямо на неё. Он был уставшим, растрепанным, а нос, кажется, ни разу не искривился.

— Элис? — тихо спросил принц, опуская глаза, осматривая гостью с ног до головы.

— Я соскучилась, — хриповато, без какой-либо злости в голосе сказала Роджерс, поправляя его волосы.

Взгляд Лафейсона выдавал то же самое — желание обнять и сказать, как он соскучился. Но какая-то внутренняя цепь держала его от этого.

— Зачем ты пришла ко мне? — он будто угадывал, о чем она думает, хотя, так оно и было. Слишком хорошо он её знал — даже мысли читать не приходилось. Девушка бросила озадаченный взгляд на бога лжи, но убирать от него свои руки и не планировала.

— Ты не ждал? — с какой-то болью в голосе сказала девушка.

Он затащил её за руку в комнату. Не грубо, не сильно сжимая — будто для того, чтобы она просто была к нему поближе.

— Элис, мне казалось, ты уже всё для себя решила. Я — монстр и чудовище, не достойное тебя и твоей любви. Ты это не сказала, но думала об этом. И не открещивайся.

Девушка закачала головой и поспешила его переубедить:

— Это не так… Совсем не так… Ты…

— Солнце, я даже не помню, что тогда делал. Я чудовище. Действительно монстр. Я не знаю, как ты дышишь со мной одним воздухом…

Элис подошла к нему, плавно, будто паря по воздуху, аккуратно подняла руки, спрятанные в длинные треугольные рукава. Локи только заметил, что она в платье. В том, что носят асгардки. Она была так красива… И её красота застряла внутри принца. Он не был в силах противостоять ей. Он тут же задумался о том, как одно нахождение рядом с ним порочит её идеальность, как это рушит ангела внутри неё. Мисс Роджерс для Локи Лафейсона была тем самым, что убеждало его, раз разом — ему есть, ради чего жить, и есть, во имя чего бороться. Но… откуда же берутся такие разлады? Почему его прошлое рушит его настоящее? Почему все пришло к тому, что она хоть на долю секунды, но возненавидела его?

— Как бы тебе того ни хотелось, мы не будем счастливы, Элис. Мы из разных миров. Я — монстр, ты — ангел. Я не знаю, что еще из того дня станет для тебя ударом, что ещё пошатнет тебя… Я ничего о нем не помню. Не потому, что убивать людей для меня — обыденность, а потому что я просто не помню. Ты не знаешь, на что подписываешься, мисс Роджерс… Ты не знаешь, сколько слез ещё прольешь из-за меня. Ты…

— Остановись, — шикнула Элис, — остановись. Прекрати оправдываться, Локи. Бесполезно. И каяться тоже — это ничего не меняет. Я знаю, на что я иду. Находясь рядом с тобой… Я понимаю и принимаю все твои грехи. Да, ты не лучший. Да, ты по горло в крови и сейчас утонешь, я знаю это и вижу… Но если я могу дать тебе хоть немного любви, хоть на мгновение заставить забыть о твоей боли и твоих ранах, то я сделаю это. Даже если ты подведешь меня и сделаешь что-то ужасное, разобьешь мне сердце, я все равно буду на твоей стороне… — она вздохнула, опустила глаза, и встряхнув волосами, вновь взглянула на Локи. Он всё ещё выглядел поникшим. Элис в который раз убедилась, что нельзя оставлять его одного. Никогда, — Давай ты позволишь мне просто любить тебя? Не смотря ни на что, ни на горе, ни на радость… Просто отдаваться тебе полностью. Ладно?

По лицу мужчины, что совсем не скрывало эмоций, было видно смятение и удивление. Будто он никогда и ни от кого не слышал таких слов, что поражало Элис ещё сильнее. Она поджала губы и поправила волосы Локи. Он совсем растрепанный, совсем уставший… Будто её эмоции ударили его по живому. Да чего лгать — так оно и было. Элис, безусловно, была его слабым местом. Но и в то же время одно воспоминание о её улыбке, о её запахе, о её руках и веснушках, заставляло его просыпаться по утрам. Элис — словно вечный двигатель, тащащий куда-то вперед, куда-то в счастью, к долгожданной награде после болезненного и мучительного наказания. Локи, безусловно, ассоциировал девушку с теми ангелами, что выводят грешников из ада, если на земле им прощают все грехи. И именно сейчас, кажется, наступил тот момент, когда его крылья обрастают перьями, и он получает законный отдых после тысяч лет мучений и страданий. Будто больше не будет больно и плохо. Локи благосклонно кивает ей, обнимая и соглашаясь со всем тем, что она ему сказала.

— Где ты нашла это платье? — устало спрашивает Локи, поглаживая девушка по спине.

— Я тебе не рассказывала, но… всю прошлую осень я провела в Асгарде. В его остатках, точнее. И… Осталось с тех пор пару платьев.

— Что ещё я о тебе не знаю, Элис Роджерс? — улыбнулся Локи, видимо, в первый раз после их расставания.

Элис поцеловала его в нос, и мягко улыбаясь ему в ответ, почесала скулу. Она пожала плечами, и осматривая его с ног до головы, задумалась о том, что Локи было бы неплохо, как минимум, причесать.

========== you, me and us ==========

Любой бы из узкого круга близких Стива был готов был поклясться, что никогда не видел его таким взволнованным и возбужденным, как в день свадьбы. Он метался из угла в угол, нервно поправлял бабочку, рассматривал свою прическу, которую Элис хорошенько смазала гелем, стоя на табуретке и иногда давая ему пощечины, чтоб не суетился. Баки хорошо скрывал свои эмоции, будто невзначай по десять раз снимая и одевая перчатку, покусывая губы, и требуя дать ему шампанское уже сейчас, когда они ещё даже не приехали к месту проведению торжества, а выбрано оно было, как не удивительно, ближе к морю, на пляже, хотя Стив настаивал на свадьбе в черте города, чтобы как можно больше людей знали о том, что борьба за его счастье, наконец, закончена, но и в то же время они были предельно отгорожены от всего мира.