Ночь святого Кондратия (СИ) - Мышык Лев. Страница 30

У костра замолчали. Юрий сделал еще пару шагов к окороку. И тут до всех дошло! Мужчины заухали, захохотали басом, хлопая ладонями по бедрам. Женщины — Юрий насчитал троих — тихо, воспитанно завизжали, прикрываясь рукавами.

— А его после такого не казнили?

— Ну так чернокнижник же! Девять жизней, все как положено.

— И что такого мужчину эта краля…

— Цаца!

— Нет, краля! Не захотела? И что, у Дебиана не нашлось зелья приворотного?

— Да он без приворотного… Как позвали его чинить стены скита Рассветной Цапли, — здоровенный мужик огладил широкую бороду, внимательно посмотрел, слушают ли его и довольно ли внимательно? Убедившись, что слушают прилежно, продолжил:

— Так скит Рассветной Цапли и прославился лечением от бесплодия!

Юрий не заржал вместе со всеми только потому, что до мешка с едой осталось всего шага три. Уже пахло именно окороком — а не просто мясом из кулеша, как по всей поляне.

— Ну так почему же невеста сбежала от Дебиана?

— Так чернокнижник же, — пискнула Зафира, — он же… Это… В девичью кожу книжки свои поганые переплетает.

— А ты откуда знаешь?

— Я был у него в Третевале, — вмешался мужчина с дальнего края, Юрий видел его уже через костер, и не мог разобрать ни роста, ни черт лица. Только голос — четкий, молодой, уверенный. — Нету там книжек в человеческой коже.

— Так он и станет всем девичью кожу показывать. Небось, в подвалах прячет. Чтобы не сожгли, как того Лисана.

— А может, он Жабовара извел, как соперника. Девок-то на всех не хватает.

— Девок — хватает, — ответила кошка, поправляя платок, — а вот невест… Чтобы благородная, и чтобы не бесплодная…

— Так ему что? Он скит вылечил. Вылечит и эту одну!

— И тебя вылечат, — Константа повернулась к огню. Юрий застыл в неудобной позе. Но, кажется, никто не обратил внимания на мельтешение теней по ту сторону костра. Оставалось дождаться, пока кто-то расскажет что-нибудь еще — и под шумок можно будет схватить окорок. Ну, и что там попадет в руки из мешка.

— А вообще вот Ежиный Король — он же неспроста вылез. Если мужчину сильно обидеть…

— Это чего, пива недолить, что ли?

— Ну ты, борода, старый уже. А не все ж пни такие. У некоторых еще чувства есть!

— Да иди ты! Чувства у мужиков, — Константа брякнула ложкой в котелок, и под этот звук Юрий схватил окорок.

— Не скажи, Константа. Вот обидели Дебиана — и появился Ежиный Король. Неспроста!

Константа отмахнулась:

— Ну, это вы уж совсем. Лучше про свинью. Веры больше.

Оглядевшись, Константа протянула карающую длань и схватила Дьявола за руку с окороком:

— Вот они их чувства. Весь вечер крался за обрезками. Нет бы как человек, ужинать со всеми.

Юрий фыкрнул и попытался освободиться. Не вышло.

— Вот спасибо за помощь, господин Юрий. Вот вы нам посуду и помоете. А то мы девушки слабые. Опять же, у воды страшно. А вдруг еще какой король вылезет.

— Ага, — сказал бородач, — щучий.

Пользуясь тем, что добычу у Юрия никто не отбирал, он спокойно доел окорок, а потом собрал миски, кинул в котелок, присыпал ложками и отправился на пологий берег все той же реки — мыть. В этот раз ни одной ложки не утопил.

Вернувшись, Юрий застал общество в благодушном после хорошего ужина расположении духа. Да и у него самого расположение брюха тоже поправилось. Константа выдала всем по полстаканчика вина, и кто-то вполне предсказуемо крикнул:

— Песню!

— А чего песню, когда у нас аж цельный менестрель есть! — сообразил молодой. — И он человек образованный, повидавший свет. Пусть балладу споет.

— О рыцарских достоинствах Дебиана, — молитвенно сложив руки, пролепетала Зафира.

— А про какие именно достоинства? — прикидываться валенком Юрию нужды не было. Он про необходимые каждому рыцарю добродетели только ничего не знал.

— Про доблесть!

— Про щедрость! — хмыкнула Константа.

— Про куртуазность! — вздохнула Зафира.

— Про владение мечом! — перекрыл всех бас бородача.

— Про искуство в шахматной игре, — тоненько, но твердо добавила кошка.

— И про умение плавать, — поставил точку молодой.

— Ага, и умение сочинять баллады!

Юрий ухватился за это последнее:

— Вот пусть бы сам Дебиан и сочинял про себя баллады. А у меня даже лютни нет, как же мне петь!

— Графского наряда на карнавал у тебя тоже вроде как не было, — не поверила Константа. А Зафира нервно потеребила поясок:

— Ну постарайся, придумай что-нибудь…

Тут камни в пояске засветились алым светом, Зафиру окутала сетка малиново-розовых нитей — и с легким хлопком девушка исчезла.

Зафира оказалась посреди небольшого каменного пенька. Над головой сияла огромная луна. В ее свете девушка увидела, что находится на плоском островке, края которого пропадали в темноте. Присев на корточки, Зафира осторожно заглянула за один такой край, и пискнула. Стена останца — не то, чтобы сильно гладкая, но вполне себе отвесная — терялась в темноте внизу. Зафире даже почудилось там смутное движение, но она быстро убедила себя, что это просто кажется.

В свете луны край каменного пенька выглядел растрескавшимся. Черные клинья трещин тянулись от края на добрых два шага внутрь. Осторожно подобравшись к одной из таких щелей, Зафира с замиранием сердца опустила руку в черноту. Нашарила холодные ровные каменные стены — вполне прочные, на ее взгляд. Зафира вздохнула: пожалуй, герои романов могли бы спуститься по такой расселине, упираясь спиной и ногами. Но даже они, скорее всего, подождали бы рассвета. И потом — вдруг там в самом деле кто-то есть?

Зафира отползла как можно дальше от края и наконец-то посмотрела вокруг. Ее пенек был не единственным. Насколько можно было различить в ночи, под лунным светом, каменные столбы тянулись во все стороны, а тени от них добавляли безумия в картину.

Тут Зафира вспомнила, как она здесь оказалась. И потеребила дьявольский поясок еще раз: а вдруг все станет, как было? Пожалуй, он бы даже Дьвола сейчас была рада видеть. А уж Константу и вовсе бы расцеловала!

Вотще. Поясок послушно потеребился, но не засветился и переносить Зафиру куда бы то ни было еще даже не попытался. Зато внизу кто-то отчетливо зашуршал камнями. Зафира пискнула было:

— Помоги… — но тут же и закрыла ладонями рот. Внизу мог таиться враг, зверь… Или вообще что-нибудь запредельно страшное, чего лучше не будить.

Особенно ночью.

Тем временем шорох сделался отчетливей. Посыпались мелкие камушки. С одной стороны, это значит, что скала не сильно высокая. С другой — кто же там шуршит? Зафира снова встала на четвереньки и осторожно-осторожно попыталась выглянуть за край обрыва. Выглянула — и тут же отдернулась обратно, в ужасе закрыв глаза. Под обрывом двигалось нечто светящееся, скрежещущее, пахнущее раскаленным железом… Зафира приходила в себя долго — луна успела заметно передвинуться по небу. Шорох не смолкал. Хотя и сильнее не становился. Шум оставался равномерным, ритмичным, деловитым. Набравшись духу, Зафира поползла на третий высмотр. В этот раз ее самые страшные ожидания полностью оправдались. Под стеной — то ли на хвосте, то ли на зданих лапах — стоял Песчаный. Точно такой, как показывали в пьесе. Ухватившись клешнями за выступы стен, светящаяся тварь усердно лизала камень пламенным языком. Ноги-руки разъехались, Зафира шлепнулась грудью на край столбика, исключительно чудом господним и святой Беос не перевесившись при том вниз. Девушка кое-как отползла к середине останца, села и заплакала. Ни воды, ни еды — она только сейчас об этом подумала. И где она находится, непонятно. И вниз вообще не слезть. Или только ждать, пока Песчаные слижут камень до основания? Так они потом и ее слизать не побрезгуют. Не говоря уж о том, что кормить ее на этом каменном столбе тоже никто не станет.

Но как же выкручивались все эти герои в рыцарских романах? Воззвать к Дьяволу? Уже пробовала. Воззвать к святой Беос? После того, как продала душу врагу рода человеческого? Станет ли святая к ней прислушиваться? Просто покричать? Оно бы можно — да страшно. Пока он тут внизу один. А если их на крик сбежится стадо? И начнут лизать горку втрое усерднее?