Ночь святого Кондратия (СИ) - Мышык Лев. Страница 32

— Я больше надеюсь на святую Беос. Ее ночь, если я не сбился со счета, уже через семь дней. Конечно, караван задержался, но мы должны были успеть в замок до ночи святой Беос.

— А что меняет именно эта ночь? И потом, это девушке семь дней оставаться не найденой?

Юрий поднял руки к небу, не выпуская поводья. Лошадь его прямо с рыси поднялась в красивую свечку — Шарлотта сразу вспомнила большое полотно, где святой Йоргель топтал песчаных копытами коня своего. А потом конь рванул галопом, и тут уже Юрий едва усидел, вцепившись в поводья как последний селюк. Чем сильнее он сжимал колени, тем сильнее рвался вперед мышастый.

Отсмеявшись, Шарлотта легонько ткнула коленями своего коня, догнала мышастого и крикнула:

— На кусты! — имея в виду развернуть коня к кустам, чтобы тот остановился. А мужчина, как последний дурень, изящно толкнулся, выпрыгнул из седла и через миг качался на гостеприимно протянутой дубовой ветви. Мышастый пробежал еще немного и встал в глубине зарослей.

Наступила тишина, перемежаемая всхлипами и хихиканьем сползшей с седла Шарлотты.

— Но прыжок у тебя вышел красивый! Слезай уже, наездник!

Юрий легко спрыгнул с ветки обочину — Шарлотта опять удивилась. Если он так ловок, что же он в седле тюфяк тюфяком?

Немного смутившись, мужчина пошел в кусты за конем, который, не теряя времени, уже хрустел сочными листьями.

Наконец, лошади оказались на Тракте. А люди, для разнообразия, решили пройтись пешком. И тогда Юрий пояснил:

— Мне необходимы мои инструменты. А добраться до них можно только в ночь святой Беос. И то, я пока не уверен.

— Но зачем тогда мы так спешили, зачем я в конокрады пошла?

Мужчина почесал затылок:

— Я не думаю, что нас обвинят в колдовском исчезновении девушки. Но вот задержать расспросами могут. А тогда мы к ночи святой Беос не успеем. А это очень, очень плохо.

— А вы не боитесь, что вашу пухлую подружку потянут к ответу?

— Константа свалит все на меня и отоврется, — Юрий махнул рукой с деланной уверенностью, — Да и денег я ей оставил, рассчитаться за лошадок. И перестаньте уже называть ее толстой. Я понимаю, ревность.

— Никакой ревности! Что вам в голову ударило?

— Солнце! — Юрий отвернулся к лошади и очень внимательно осмотрел ее от холки до копыт. Шарлотта спросила:

— Так ваши инструменты спрятаны в Третевале? Но вы же расспрашиваете меня о замке, это как понять? Их прятал для вас кто-то другой?

Мужчина пожал плечами:

— Я, наверное, смогу объяснить, если вы мне поможете. Там, в замке, никаких странностей в ночь святой Беос… Или других святых… Не происходит?

Шарлотта сообразила сразу:

— А правда, ведь баронет Патрикей так и пропал два года назад! Именно в ночь святой Беос! Похвастался, что пойдет ночью в проклятый двор — и не вернулся…

Шарлотта с ужасом посмотрела на спутника: тот радостно улыбался во весь рот.

— Значит, работает.

— Что работает?

— Шарлотта, хотите увидеть сами?

— Проклятый двор? И дьявола не боитесь?

Юрий фыркнул:

— Клянусь, там вам не причинят никакого вреда.

— Я не из пугливых! Я, если хотите знать, трех варанов добыла?

— А это как?

— Ну вот, смотрите. Скоро леса вокруг тракта кончатся. К вечеру мы увидим границу графства. Там уже рощицы редкие и просвеченные насквозь. В них удобно устраивать пикники: нет комаров и тень… А к востоку отсюда начнутся пески.

— Пески?

— Да, песчаные приходят именно оттуда, — Шарлотта вскочила на свою лошадь. Юрий взгромоздился на мышастого. Двинули коней шагом.

— Там дикая страна, логово зла, — девушка передернула плечиками. — Все желтое, сухое, скрипит на зубах, фу! И каменные столбы торчат, как пальцы утонувших великанов. Целый каменный лес! Только без веток.

Теперь уже поежился Юрий.

— А Песчаные ночами грызут эти столбы. Но днем там можно находиться. Главное, унести ноги до заката. Так наши молодые воины часто туда ездят. Помериться доблестью, поймать какую-нибудь тварь. У нас это более почетно, чем глупые столичные поединки. На мелких зверей там охотятся с беркутами. На крупных — с копьями, как на кабанов. А вот на настоящих зверей — с пиками и десятком оруженосцев.

— Настолько опасно?

Шарлотта посмотрела на спутника чуть свысока:

— Ну да, вы же, наверное, астролог… Откуда вам знать.

— И долго нам еще ехать?

— Уже к закату мы пересечем границу.

— Вы говорили об этом.

— Да, а уже послезавтра мы увидим шпили и стены Третеваля.

Глава 14

Сначала Зафира не разобрала ровным счетом ничего. Несколько раз чихнула, при всяком чихе обмирая от ужаса перед падением. Столб пыли сравнялся по высоте с каменным столбом. Судя по лязгу железа, вою и визгу злящихся лошадей, внизу шла нешуточная сеча, то и дело прерываемая воплями неизвестного Зафире существа. Животного — или даже демона, сохрани нас святая Беос!

Легкий утренний ветерок оказался бессилен перед плотными желтыми клубами растолченной глины. Но с подъемом солнца жара нарастала, воздух делался все суше — а пыль все легче. Тут Зафире пришлось отползти от края, потому что расчихалась она не на шутку. Да и глаза промыть нечем. А уж пыль в волосах, фу!

Но там, кажется, стихло?

Наконец-то пришел сильный порыв с юга. Столб пыли протянулся ниже — почти как подрубленное дерево — и снова подползшая к обрыву девушка различила под скалой всадников, которые упорно тыкали копьями темную массу на рыжем глиняном склоне. От радости, что ее сейчас спасут, Зафира чуть не потеряла сознание. Она вспомнила, что батюшка в шлеме не сильно хорошо слышал, и потому заорала как можно громче.

Увы! Сперва ее никто не заметил. Воины были слишком увлечены добиванием твари. Правый башмачок Зафиры, к сожалению, в цель не попал: если латники и заметили нечто мелькнувшее, то внимания не обратили. Зафира озлилась и влепила второй башмачок точно в самый большой шлем. Подковка зазвенела — следом к небу поднялись… Скажем так, выражения. Батюшка изъяснялся ими в особых случаях. Впрочем, чем случай не особый? Не каждый день с неба сыплются черевички.

Взорвавшийся руганью толстяк поднял голову и тщетно пытался рассмотреть сквозь щелку забрала источник дармовых башмаков. Вояка помоложе и порезвее соскочил с седла (Зафира восхитилась: в доспехах!), подобрал оба снаряда и рассмотрел поближе, с явным интересом. Что-то произнес, передав башмачки соседям по строю — те тоже принялись их рассматривать. А молодой принялся рассматривать обрыв — ощутив симпатию к ловкому бойцу, Зафира помахала ему рукой и покричала снова.

И вот сейчас ее уже заметили!

Явственно пожав плечами — качнулись громадные наплечники — рыцари принялись обсуждать чудо господне. Да Зафира и сама не отказалась бы узнать, каким чертом…

Стоп! Ее же Дьявол сюда и перенес. Тем же колдовством, что тогда из конюшни в церковь. В самом начале путешествия.

Вспомнив дом, Зафира заплакала. Теперь было можно: под скалой возились люди. Песчаного они затыкали копьями. И теперь храбрый герой-спаситель найдет способ…

Ой, а если это разбойники?

Зафира оцепенела. Ну, разбойники. Но тогда что? Помирать тут в одиночестве с голоду и холоду? И вообще, пить охота — сил нет…

Зафира выглянула еще раз. Тот самый ловкий парень уже скидывал железо и примеривался к расселине, по которой ночью побоялась спускаться девушка. Прочие латники, по командам толстого, рассыпались полукругом, наставив копья во все стороны. Скрипнул арбалет — над Зафирой высоко, перемахнув столб, пролетел болт-кошка с привязанной веревкой.

— Эй, девушка! Закрепи его за что-нибудь!

— Тут не за что! — крикнула Зафира. — Столб плоский, как… Как стол!

Мужчины снова принялись изъясняться. Наконец, молодой — оставшийся уже только в штанах и белой рубахе, мгновенно собравшей на себя всю пыль — решительно направился к расселине. Сапоги он сбросил тоже, стащил и тяжелые рукавицы. Нащупывая мельчайшие выступы ладонями и ступнями, с очевидным знанием дела, парень принялся передвигаться враспорку. Руками по одной стенке — ногами по другой. Расщелина не расширялась, и потому скалолаз довольно скоро достиг плоской верхушки. Поднялся, отряхнулся, безуспешно попытался сбросить глиняную крошку с потной рубахи. Почесал пятерней черные, коротко стриженые под шлем, и тоже уже покрытые желтой пылью, волосы. Лицо спасителя показалось Зафире смутно знакомым. Храбрец был не то, чтобы очень силен или широк в плечах — воины его отряда, особенно получивший туфелькой в шлем — превосходили его и в том, и в другом. Босой, вооруженный всего лишь кинжалом — тем не менее, подвиг его был неоспорим.