Разрушение (ЛП) - Рэйсс К. Д.. Страница 19

— Ты сумасшедший.

— Да.

Я не ответила, но закрыла глаза. Я привыкла к тому, что меня разыскивают друзья и незнакомцы. Дикон защитил меня от тех, кто хотел меня, позволив моему миру вращаться вокруг него, отклоняя их желания и беря их под свой контроль.

Но Эллиот был другим. Мы встретились, когда защиты Дикона не было. Он говорил со мной так, как никто другой. Я поверила ему. Возможно, он не так понимал или ошибался, но он имел в виду то, что говорил.

— Я не знаю, как и что я чувствую, — наконец сказала я. Взяла на себя обязательство убрать Уоррена, и эта цель мешала мне приблизиться к Эллиоту, несмотря на секс по телефону.

— Я буду через пятнадцать минут.

Голос Дикона прорезал воздух в комнате.

— У вас будет отличное зрелище, доктор.

Он вошел в брюках и рубашке на пуговицах, неся деревянный паддл на плече.

Не медля ни секунды, Эллиот произнес:

— Отпусти ее.

— Увидимся позже. — Дикон подхватил телефон и нажал «отбой», затем сунул его в карман. — Что ж, котенок. Как провела здесь полдень?

Дикон был в прекрасной форме, свесил паддл вниз, постукивая им по колену. В паддле было три больших отверстия, чтобы уменьшить сопротивление воздуха.

— Прекрасно, Мастер.

Дикон зажал паддл под мышкой и открепил манжету. Я почувствовала запах его мыла. Он принял душ для меня.

— Ты прикасалась к себе, — сказал он, поворачивая ключ. Он не сказал, как он узнал, просто констатировал факт.

— Прости. Я не должна была.

— Ты никогда не прикасалась к себе прежде. То место принесло тебе больше пользы, чем я ожидал.

Я сидела на полу, а он возвышался надо мной. Я боялась, это был страх и ожидание боли, которая меня возбудила. Снова сделала влажной. Тем не менее, для паддла казалось слишком рано. Паддл был для меня концом, а для него началом.

— Повернись ко мне спиной. Руки над головой.

Я сделала это, одновременно держа в голове две мысли: что я достойна Эллиота, и что воплощала кусок мяса для Дикона.

— Мастер? — Странное чувство — сменить свою роль. Часть меня хотела проклясть его и сказать, чтобы он отвалил, что означало мое понимание его правоты. В его глазах мне снова нужно было стать разрушенной.

— Да? — Он потянул мои штаны чуть ниже задницы.

Я собиралась спросить у него о его намерениях, но это вышло бы за рамки. Я забыла об этом в полдень.

— Где ты хочешь меня?

Паддлом он указал на белую скамейку.

— Колени прямо. Руки на сиденье.

Я сделала, как он сказал, подняв задницу вверх, и подумала, несмотря на все свое согласие, могла ли я просто встать и уйти? Пока мой рот был свободен, и я могла бы назвать свое стоп-слово, он все равно сделает это?

— Чего хотел доктор? — спросил Дикон.

Он прижал дерево к моей заднице, слегка постукивая по мне, согревая меня.

— Трахнуть меня.

— Ты позволила ему?

— По телефону.

Паддл приземлился на заднюю часть моих бедер, и я не дала крику вырваться.

— Я мог бы сказать, что ты кончила, как только я вошел. Спасибо за честность. Но ты не спросила меня.

Дикон снова ударил меня. Очень быстро после предыдущего удара, без перерыва между ними, не дав возможности сделать вдох, отчего моя кожа загорелась. Я сомкнула челюсть и захрипела.

— Ты вышла из-под контроля, — сказал он после третьего удара.

Мои колени подогнулись, по щекам хлынули слезы.

— Да, сэр, — прохрипела я.

— Мы вернем его обратно. Ты и я. Считай до двадцати.

— Слишком много!

— Тогда до двадцати пяти. И делай это тихо. Здесь Виллем.

Паддл приземлился со взрывом боли. Мои колени подогнулись, и я начала считать.

ГЛАВА 23

Фиона

Два года назад

Когда я решила позволить ему разрушить меня, легче не стало. Я не понимала этой концепции. Не усваивала ее, потому что хотела ее.

Дом номер два на Манди был набит битком. Был тот знаменательный день перед несчастным случаем с Амандой. День, когда ушел Дикон, по-прежнему настроенный держать меня под контролем, которого мне хотелось.

Я висела голой, лицом вниз, раскачиваясь в трех футах над полом, ноги раздвинуты подо мной, руки связаны сзади. Задница вздернута вверх, конский хвост привязан узлом на затылке, из-за чего голову тянуло вверх. Я видела себя в зеркале, веревка в форме опоясывала маленькие сиськи. Одни гости смотрели, а другие — нет. Некоторые получали собственные унижения. Но я была в центре комнаты, пускала слюни вокруг шарика-кляпа, принимая удары паддлом, и плакала. Моя задница блестела от влаги и слюны, а Дикон закатывал рукава на своей рубашке.

— Последний удар, котенок.

Я почти не слышала его. Последний удар — это все, что я разобрала, когда мое зрение затуманилось вспышками боли. Очнувшись, я увидела его. Мистер Раггед, знакомый по моей первой поездке в Манди, взболтал остатки виски на дне своего стакана.

Дикон встал рядом и развернул меня. Я находилась на уровне его паха, и он наклонился, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Не разрушена, — сказал он. — Что мне сделать?

Вопрос был риторическим. Он в точности сказал мне, что собирался сделать, и я согласилась. Сказал, что я в безопасности, что он будет рядом. У меня не было даже страха.

Он вытащил шарик.

— Разрушь меня, — умоляла я. — Пожалуйста.

— Кажется, я не могу. Для этого нужно слишком многое.

Он дважды хлопнул в ладоши. Меня забрали. Всегда забирали. Я посмотрела на Дикона, который отступил и скрестил руки на груди. Он стоял там, наблюдал.

Мистер Раггед поднялся первым. Пожал руку Дикону, и они произнесли несколько слов на языке, который не был мне знаком. Затем он посмотрел на меня.

Сзади кто-то схватился за мою горящую и истерзанную задницу.

— Непокорная до мозга костей, — сказал Раггед.

Он ударил меня одной ладонью. Я была ошеломлена, даже несмотря на обжигающую боль в заднице. Выкручивалась в своих путах, но меня связывал Дикон, и чем больше я двигалась, тем больше чувствовала свои волосы, как будто их срывали с головы.

— О, это? — Он снова ударил меня. — Это тебя беспокоит?

Да. Он просунул свои пальцы мне в горло и ударил по щеке другой рукой. Нет, мне это не нравилось. Член, скользящий в мою увлажненную лубрикантом задницу? Я могла принять это в любое время, но, когда Раггед ударил меня по левой щеке, от моего сердца откололся кусок.

— Он слишком мил с тобой, — сказал мужчина, кивнув в сторону Дикона, который, должно быть, встал позади меня. — Ты просто маленькая игрушка для траха, а он относится к тебе как к женщине.

Он вынул руку из моего рта. Я задохнулась и громко сплюнула слюну. Он бил по обеим щекам. Ладонью. Тыльной ее стороной. Словно это ничего не значило.

Хотелось произнести свое стоп-слово. Я не думала, что смогу выдержать это снова. Я была унижена, но не как сексуальный объект. Я могла принять сексуальное унижение и съесть его на обед. Но сейчас меня унижали как человека. Личность. Его пощечины не были сексуальными или личными. Они были отстраненными, публичными, постыдными. В своей наготе и положении я была лишена возможности соблазнять. И именно в тот момент я потеряла себя. Я сломалась как пучок спагетти, прямо посередине, и осколки разлетелись в стороны.

Он сунул свой член мне в рот, и я приняла его в горло, пока кто-то, кого я не видела, трахал мою задницу, как будто меня там даже не было.

В некотором смысле меня и не было.

Я слишком глубоко погрязла в Манди. Просила, чтобы меня разрушили. Умоляла. Возможно, это была новизна идеи, или, может, настоящее извращение. Но с тех веревок меня сняли другой — измененной.

Я устала до предела. Мне было холодно. Болело все. Я была липкой от семени полдюжины мужчин. Когда Дикон попытался прикоснуться ко мне, я думала, что меня стошнит.

— Отвали от меня.

Кто-то подхватил меня и отвел в смотровой кабинет. Находиться там не хотелось. Помещение было слишком публичным. Как гостиничный номер для тех, кто застрял в подпространстве. Внезапно я возненавидела его и захотела оказаться в личном месте, которое не было доступно никому из тех, кому требовался уход после случившегося ранее.