Викинг - Гарин Максим Николаевич. Страница 58

— Так что, люди срочно собирают вещи и пакуют чемоданы?

— Ну, до этого, конечно, не дошло, но к хорошему привыкаешь быстро. Народ уже почувствовал вкус к работе в спокойной обстановке, никто не хочет, чтобы его трясли как грушу, обещая при этом изувечить родителей или изнасиловать дочь.

Викинг задумался. Похоже, что Белов, а не Наумов, сыграл в этом акте кровавой драмы роль нормандского герцога Ричарда: именно он указал Глебу, что ему делать дальше. Хотя и Наумов, сам того не подозревая, немного помог. Именно от него Викинг узнал об одной традиции глотовских рецидивистов. Каждого освобождающегося зэка, успевшего завоевать определенный авторитет, по пути в родной город отвозили на облюбованную лесную полянку, где и отмечали выход на волю. Видимо, даже уголовники ассоциировали понятие «воля» не с душным и тесным городом, а с чистым, прозрачным воздухом, лесной свежестью, не изувеченной человеком природой.

— Так когда, говоришь, этот Плющ выходит на свободу?

— Я слыхал, вроде, в четверг. Да, точно, в четверг…Викинг, не думая о предстоящем, просто шел по лесу, разглядывая то одного, то другого его обитателя. Большинство людей судит о жизни леса средней полосы только по звукам — преимущественно по пению птиц. Викинг же умел наблюдать и успел заметить скачущую по веткам белку, спугнул затаившегося на меже между полем и лесом зайца, заставил свернуться клубком большого ежа. Природой Викингу пришлось любоваться потому, что заветная полянка была пока пуста. Нельзя было исключить того, что такой же она и останется, по крайней мере, в этот день. Глеб учитывал такую возможность, поэтому не делал из этого трагедию.

Часа полтора подышав чистым воздухом, Викинг снова повернул к цели. Уже метров за сорок он услышал доносившиеся голоса. Викинг весь подобрался. Конечно, там могли оказаться не уголовники, а совершенно случайные люди — вполне реальная, несмотря на будний день, ситуация. Бесшумно скользя от дерева к дереву, Викинг вплотную приблизился к поляне. Сквозь плавно покачивающиеся на ветру листья он заметил примерно с полдесятка человек, рассевшихся вокруг импровизированного стола. Как следует прислушавшись, можно было разобрать, о чем они говорят. Беседа касалась ситуации в Глотове с явным оттенком ностальгии о совсем недавних беззаботных денечках.

— Нам бы, Плющ, только вычислить эту падлу, а там мы его на куски порвем.

Услышав эти слова, Викинг глубоко вздохнул, расслабился и с самым беспечным видом двинулся вперед.

— Здорово, братва! — выйдя на полянку, воскликнул он, расплывшись в самой искренней улыбке.

Если, к примеру, зайти в аптеку и с самым любезным видом спросить, нет ли у них презервативов для глухонемых, то далеко не сразу аптекарша пошлет вас по вполне конкретному адресу. Ей потребуется какое-то время сообразить, что таких презервативов не существует в природе. При появлении незваного, но обрадованного встречей гостя урки безуспешно пытались вспомнить, на каком из изгибов жизненного пути они с ним встречались.

Пока длилось это всеобщее замешательство, Викинг успел подойти вплотную, присел, словно собираясь без спросу внедриться в теплую компанию, и вдруг, ухватив головы оказавшихся рядом с ним уголовников, резко ударил их друг о друга. Даже не пикнув, оба дружно завалились на изумрудную травку. А Викинг, выпрямляясь, стремительным боковым ударом ноги в голову наградил временным забвением еще одного из пировавших. В мгновение ока ряды боеспособных уголовников поредели ровно вдвое. Правда, уцелевшие уже вскочили на ноги и были готовы к драке.

Первым в атаку бросился высокий худой мужчина — насколько понял Викинг, сам Плющ. Обманно дернувшись корпусом, он попытался пристроить свою правую ногу в промежность Глебу. Викинг, естественно, посчитал, что ей там не место. Скрещенными руками он остановил выпад вражеской конечности, тут же перехватил второго уголовничка, пытавшегося нанести удар, и швырнул его на Плюща. Пока двое, злобно шипя, поднимались с земли, Викинг молниеносно переключился на третьего, в руках которого зловеще поблескивал нож. Уголовник сделал выпад, целя в живот. Викинг поймал правой вооруженную «финарем» руку врага, рванул ее вперед и немного вверх, а локтем левой рубанул по горлу противника, оставив от адамова яблока жалкие огрызки. Выхватив нож из ослабевшей кисти хрипящего уголовника, он развернулся и метнул его в единственного боеспособного напарника Плюща. Хотя на прицеливание ушли какие-то доли секунды, лезвие вошло точно в сердце.

— Ну вот, Плющ, — усмехаясь сказал Викинг. — Перед тобой та самая падла, и вычислять не надо. Так будешь рвать на куски или ну его?

С этими словами Викинг вдруг резко подпрыгнул и, впечатавшись всей массой, перебил позвонки одному из начавших шевелиться уголовников.

Но недаром Плющ заслужил репутацию одного из самых решительных и бесстрашных рэкетиров. Его не смутил вид дернувшегося в конвульсиях тела кореша. Но и нападать он не собирался, понимая, что время работает на него. Вот-вот мог очухаться любой из оставшихся в живых уголовников. Викинг сделал шаг вперед. Плющ отступил, Викинг устремился за ним, Плющ пристроился плечом к плечу к урке, пытавшемуся зарезать Глеба. Тот уже более-менее пришел в себя, но голова работала слабо. Вместо того, чтобы бежать без оглядки, уголовник озверело полез на своего обидчика. Это досадное препятствие Викинг устранил в два счета: на «раз» ушел вправо от размашистого удара, на «два» ударил в ответ, вложив вес всего тела и проломив височную кость. Но и Плющ даром времени не терял — теперь он умело поигрывал ножичком, выдернутым из трупа.

— Я буду тебя резать на очень мелкие куски, — пообещал он.

— Нет, мразь, — с холодной решимостью ответил Викинг. — Свое ты уже отрезал.

Плющ дрогнул. Ему не удалось взять «на понт» своего врага, вселить в него неуверенность, страх смерти. К тому же тюремная камера — не лучшее место для совершенствования навыков владения холодным оружием. Во всяком случае там, где довелось отбывать срок Плющу. Теперь он помышлял не о том, как расправиться с противником, а о бегстве. А с Викингом такие номера не проходили.

Холодное лезвие впустую рассекло по-летнему теплый воздух. От направленного удара ногой коленная чашечка Плюща раскололась, будто глиняная. Через несколько секунд утративший подвижность Плющ рухнул на землю и был убит несколькими точными ударами.

Викинг склонился над двумя лежащими без сознания уголовниками. Одного из них следовало привести в чувство и увести подальше отсюда, чтобы обстоятельно побеседовать в спокойной обстановке. Ведь Викингу надо было еще о многом узнать.

— Сюда этих сук немедленно! — Седой щелкнул зажигалкой, жадно затянулся «приминой». Было время — и он пытался приноровиться к новомодным «Мальборо» да «Винстону». Но не в коня корм. Может, крепости недоставало заморской отраве, а скорее всего, той типичной для наших изделий особенности, когда то жженой резиной сигареты отдают, то специфическим запашком использовавшейся для мытья сортиров половой тряпки. Короче, не хватало хваленому заморскому табачку изюминки, без которой и курение не в кайф.

Седой со скрипом вмял окурок в хрустальную пепельницу и от души, виртуозно выматерился. Хороши же его помощнички, если ему самому приходится заниматься такой чепухой: ставить на место двух потерявших всякое соображение соплячек. О причинах, заставивших обеих ведущих телевизионной программы практически одновременно подать заявления об уходе, он прекрасно догадывался и невольно восхитился своим противником, успевшим «позаботиться» даже о таких, казалось бы, мелочах.

Открылась дверь. На пороге в нерешительности застыли две привлекательные девушки. Они были явно испуганы, от присущих им раскованности и некоторой доли наглости не осталось и следа. Несомненно, эти шоу-вуменши давно знали, кто является истинным хозяином телестудии, но даже в самых ужасных фантазиях не могли себе представить, что попадут под его горячую руку. Девушки жались друг к другу, не решаясь ни ступить вперед, ни поднять глаза.