Опиумная война - Куанг Ребекка. Страница 91

До Чулуу-Кориха они добрались на второй день после полудня, на несколько часов раньше, чем планировали. Алтан был доволен, сегодня его все радовало, он двигался вперед с кипучей энергией. Словно годами ждал этого дня. Насколько знала Рин, так оно и было.

Когда ехать верхом стало слишком опасно, они спешились и отпустили лошадь. Мерин с печальным видом отправился искать место для смерти.

Они шли почти полдня. Чем выше они поднимались, тем толще становились снег и лед. Рин вспомнила о предательских ледяных ступенях в Синегарде, когда один неверный шаг мог привести к перелому позвоночника. Только здесь первокурсники не рассыпали соль на льду. Если поскользнуться сейчас, это гарантированная быстрая смерть.

Алтан опирался на трезубец, вонзая его перед собой, прежде чем шагнуть. Рин осторожно шла по его следам. Она думала, что они просто расплавят лед спирским огнем. Алтан попытался. Это заняло бы слишком много времени.

Когда Алтан остановился перед стеной, небо уже начало темнеть.

— Стой. Это здесь.

Рин замерла, бешено стуча зубами. Она огляделась. Никаких знаков или отметин, что здесь какой-то вход. Но Алтан говорил уверенно.

Он отошел на несколько шагов назад и поскреб скалу, стряхивая снег с гладкой поверхности камня. Потом раздраженно фыркнул и прижал к камню пламенеющую ладонь. Огонь расплавил во льду круг с рукой Алтана в центре.

Теперь Рин увидела в скале трещину. Под толстым слоем снега и льда она почти не была заметна. Путник двадцать раз прошел бы мимо, не обратив на нее внимания.

— Тюр говорил, что нужно остановиться у скалы, похожей на орлиный клюв, — сказал Алтан и махнул рукой в сторону уступа, на котором они стояли. Он и впрямь выглядел как профиль одной из птиц Кары. — Я чуть не забыл.

Рин вытащила из дорожной сумки две полоски сухой ткани, опрокинула на них склянку с маслом и обернула вокруг двух деревянных палок.

— Ты никогда не был внутри?

— Тюр велел мне ждать снаружи, — ответил Алтан. Он попятился от входа. Алтан расплавил лед с камня, и в скале показалась круглая дверь. — Единственный живой человек, кто там побывал, это Чахан. Понятия не имею, как он открыл дверь. Готова?

Рин накрепко затянула последний узел на ткани зубами и кивнула.

Алтан развернулся, уперся спиной в каменную дверь, слегка присел и толкнул. Его лицо напряглось от натуги.

Пару мгновений ничего не происходило. А потом скала с раскатистым скрипом съехала под углом в сторону.

Когда камень остановился, Рин и Алтан оказались перед входом в темную бездну. Туннель был таким темным, что, казалось, поглотил весь солнечный свет. При взгляде туда Рин охватил страх, но не страх темноты. Внутри горы не призвать Феникса. У них не будет доступа к Пантеону. Невозможно призвать силу богов.

— Последний шанс вернуться, — сказал Алтан.

Рин фыркнула, протянула ему факел и шагнула вперед.

Рин едва прошла три метра, когда темный проход сузился до крайности. Рин почувствовала, как камень под ногами крошится, и отпрянула к стене. Она подняла факел над бездной, и голова тут же закружилась. В бездне не было дна, лишь пустота внизу.

— Гора полая до самого низа, — сказал Алтан, подходя ближе. Он положил руку ей на плечо. — Держись рядом. Смотри под ноги. Чахан говорил, через двадцать шагов мы доберемся до широкой площадки.

Рин прижалась к стене и позволила Алтану протиснуться мимо, а потом с опаской последовала за ним вниз по лестнице.

— Что еще сказал Чахан?

— Что мы найдем вот это.

Алтан поднял факел.

В центре висел подъемник в виде ворота. Рин протянула факел как можно дальше и высветила на площадке что-то черное и блестящее.

— Масло. Это лампа, — догадалась Рин и отдернула руку.

— Осторожней, — прошептал Алтан, когда Рин махнула факелом в сторону подъемника.

Древнее масло тут же загорелось. Огонь гипнотически змеился по темноте вслед за разлитым маслом, высветив еще несколько похожих ламп, висящих на различной высоте. И через несколько долгих минут осветилась вся гора, стала видна замысловатая архитектура каменной темницы. Внизу Рин увидела множество кругов из каменных изваяний, бесчисленные каменные постаменты спускались по спирали вниз, так глубоко, насколько позволяли разглядеть лампы.

Узор был до странности знакомым. Рин уже это видела.

Это была каменная версия Пантеона в миниатюре, многократно повторенного в спирали. Извращенная версия Пантеона, потому что боги здесь не были живыми, они были заперты и обездвижены.

На Рин нахлынула паника. Она глубоко вдохнула, пытаясь от нее избавиться, но только еще сильнее почувствовала, что задыхается.

— Я тоже это чувствую, — тихо произнес Алтан. — Это гора. Здесь мы от всего отрезаны.

Однажды в Тикани Рин упала с дерева и так сильно ударилась головой, что на время лишилась слуха. Она видела, как Кесеги что-то кричит, но из его рта не выходило ни звука. Здесь было то же самое. Чего-то не хватало. К чему-то у Рин не было доступа.

Она не могла даже представить, каково это — годами сидеть взаперти, десятилетие за десятилетием, когда невозможно ни умереть, ни покинуть материальный мир. В этом месте невозможны сны, только бесконечные кошмары.

Какая жуткая судьба — быть погребенным здесь.

Рин нащупала что-то круглое. Под нажимом ее пальцев это нечто стало поворачиваться. Рин посветила факелом и позвала Алтана:

— Смотри.

Это был каменный цилиндр. Рин вспомнила молитвенные цилиндры перед пагодой в академии. Но этот был намного больше, ей по плечо. Рин поднесла к цилиндру факел, чтобы рассмотреть его пристальнее. По бокам были прорезаны глубокие выемки. Рин положила руку на цилиндр, крепче уперлась пятками и поднажала.

С напоминающим вопль скрипом цилиндр начал вращаться.

Выемки оказались словами. Нет, именами. Имя за именем, и за каждым — цепочка цифр. Записи о каждой живой душе, запертой в Чулуу-Корихе.

На цилиндре было высечено, наверное, около сотни имен.

Алтан поднял факел справа от Рин.

— И он тут не единственный.

Рин подняла голову, и пламя высветило второй цилиндр.

Потом еще один. И еще.

Цилиндры занимали весь первый ярус Каменной горы.

Тысячи и тысячи имен. С датами времен правления Дракона-императора. Даже с датами времен правления Красного императора.

От осознания того, что это значит, Рин чуть не пошатнулась.

Здесь заточены люди еще со времен создания Никанской империи.

— Дары богов, — сказал Алтан. Он дрожал. — Заключенная здесь сила… Никто их не остановит, даже Федерация.

«Даже мы», — подумала Рин.

Если они пробудят Чулуу-Корих, то получат армию безумцев, первобытный источник психической энергии. Этой армией невозможно управлять. Эта армия способна стереть весь мир в порошок.

Рин пробежала пальцами по ближайшему к входу цилиндру.

Наверху была самая последняя запись — четкая и аккуратная.

Она узнала почерк.

— Я нашла его, — сказала Рин.

— Кого, Стража? — смутился Алтан.

— Это он, — сказала Рин. — Конечно, это он.

Она провела пальцами по гравировке на камне и почувствовала облегчение.

Цзян Цзыя.

Она его нашла, наконец-то нашла. Ее наставник заточен под одной из этих каменных плит. Она забрала у Алтана свой факел и побежала вниз по ступеням. В ушах эхом звучал шепот. Рин казалось, будто она слышит тех, кто находится по ту сторону, тех, кто шептал из бездны, которую Цзян призвал в Синегарде.

Она чувствовала витающее вокруг неодолимое желание выбраться.

Наверное, шаманов начали заточать снизу. Цзян где-то совсем рядом. Рин побежала быстрее, царапая ногами камень. Над ее головой факел высветил постамент с высеченным изображением сутулого Стража. Рин резко остановилась.

Цзян.

Ее нагнал Алтан.

— Не убегай вот так.

— Он здесь, — сказала Рин, освещая постамент. — Он здесь.

— Отойди-ка, — сказал Алтан.

Она едва успела отпрянуть, как Алтан треснул по камню трезубцем.