Love Is A Rebellious Bird (ЛП) - "100percentsassy". Страница 18

— Это очень интересная мысль, Гарри, — мягко ответил Маркус через мгновение. Он был потрясён. Луи видел это на его лице.

— Спасибо, — тихо сказал Гарри, ещё яростнее дёргая себя за шорты, возможно, готовый заплакать. Мысль, которая абсурдно разозлила Луи.

«Какой он маленький», — подумал он, тряся головой, позже раздражаясь отдалённым чувством вины внутри, прежде чем немедленно его погасить. «Болеро». Чёртово «Болеро». Он знал, что не сможет просто так это отпустить.

И он не отпустил. По крайней мере, не следующие несколько недель. Луи продолжал напевать себе под нос, заставляя остальных мальчиков в Догвуде присоединяться к нему: «Бааа-ба-да-да-да-да-дат-да-да-даааа…». Позади Гарри в очереди за кашей на завтраке. Прямо перед очередью Гарри пинать во время кикбола. Тихо, насмешливо, после того как Гарри исполнил особенно сложное соло на репетиции.

Казалось, Луи не мог насладиться тем, как это волновало Гарри. Как его щёки начинали краснеть, от розоватого до ярко-красного, пока его большие и бледные юношеские руки заслоняли лицо чёлкой в подавленном смущении, а зубы закусывали нижнюю губу.

Пока в один прекрасный день, ближе к концу смены в лагере, Луи не подстерегли некоторые пищеварительные процессы, после того как его желудок возразил против «Неряхи Джо»*. Он долгое время просидел в туалете Догвуда, молясь, чтобы всё закончилось, чтобы скорее приступить к занятиям. Вдруг он услышал, как дверь коттеджа открылась, а затем захлопнулась, послышалось, как кто-то забирается в койку.

— Мам, нет… я просто… Они меня здесь ненавидят, — это был Гарри, а на другом конце была его мама. Он шёпотом закончил предложение, его голос был дрожащим и приглушённым, будто он не хотел, чтобы его мама услышала то, что он сказал, — он совершенно не хотел говорить этого вслух. Затем, после некоторой паузы: — Да, так и есть! Ты не понимаешь! Ты не знаешь, каково это…

Луи услышал звуки хлюпанья носом. Это продолжалось настолько долго, что он начал сомневаться, повесил ли Гарри трубку или он просто начал плакать в подушку в одиночку. Луи едва ли мог слышать звуки тихих всхлипов Гарри из-за собственного сердцебиения.

— Ну, хорошо-о-о, — впоследствии сказал Гарри, надменно и немного сварливо. — Я тоже тебя люблю, и я знаю, что до конца всего лишь неделя, так что я останусь, но я просто хочу сказать: я думаю, что иногда ужасно, что взрослые заставляют детей делать что-то, потому что это предположительно ‘весело’. Хорошо? Ну, я действительно не думаю, что было весело; в основном это было похоже на пытку…. И, может быть, я улучшил свои навыки игры на виолончели, и иногда ел маршмэллоу, и, я думаю, пение у костра было не самым худшим занятием, — он закончил последнюю часть со смехом сквозь слёзы, отчего Луи внезапно почувствовал, что сам готов прослезиться, ютясь в отвратительной туалетной кабинке и думая об этом бедном мальчике, который может так смеяться со своей мамой, даже если он очень огорчён. Даже если Луи заставил его стыдиться.

Луи больше никогда не дразнил Гарри из-за «Болеро».

***

Звук будильника сбивал Луи с толку. Он просто не имел смысла. Было слишком рано, слишком быстро, слишком темно. Он заснул совсем недавно, для того чтобы всё это происходило с ним. Его тело слишком болело. Он слишком устал. Всего было слишком много. Его мозг просто не хотел просыпаться. Не сейчас, пожалуйста. Шум, исходящий от будильника, был ужасно настойчив и с каждой секундой становился всё громче и громче. Луи перевернулся на спину с жалобным стоном, признавая своё поражение и нащупывая телефон, чтобы заглушить противный звук. Конечно, он провалил попытку вздремнуть ещё чуток: сонный организм никак не хотел ему подчиняться, и он полностью выключил будильник, вместо того чтобы перенести его на десять минут. Ему нужно встать прямо сейчас, если он не хочет уснуть вновь на несколько часов.

«Дерьмо», — подумал он, всё ещё развалившийся на спине, пытаясь отложить свой подъём ещё на некоторое время и прикрывая глаза. Он сделал глубокий вдох, потом второй. Тёплый сухой воздух комнаты неприятно отдался в носу. Он ненавидел это утро. Стайлс.

Он свесил ноги с края кровати и, пошатываясь, встал с неё, спотыкаясь по пути в ванную. Чем раньше он покончит с этим, тем лучше.

Комментарий к Глава 3.1

*Q-Time — на английском «Время Вопросов» и «Особенное Время» звучит, как «Question Time» и «Quality Time», оба слова начинаются с буквы Q, то есть понятно, почему Луи тошнит от названия.

*«The Star-Spangled Banner» — гимн США.

*Аллегретто — термин, указывающий на оживлённый и грациозный характер музыки, часто с элементами танцевальности.

*Вариации «Twinkle» — вариации детской песенки «Twinkle Twinkle Little Star».

*«Неряха Джо» — сэндвич, в качестве начинки которого используется мясной соус, вследствие чего внешний вид бургера не настолько аккуратен — посему блюдо и получило своё название.

========== Глава 3.2 ==========

Гарри как раз повернул за угол зала Джервуд, когда врезался в Томлинсона.

— О-ох, — проворчал Гарри, когда они столкнулись с теплотой тел друг друга, но уже через мгновение Луи пришёл в себя и отскочил назад, суетливо проверяя чехол своей скрипки на наличие повреждений.

— Наконец-то, — выдохнул он, раздражённый, и смахнул чёлку с глаз. — Что ты там делал? Восхищался архитектурой?

— В очередной раз пробегался по последнему отрывку, — заикнулся Гарри, неловко делая шаг назад и смотря на Луи. — Визуализировал его.

— В одиночку?

— Да… — Гарри нахмурился. — Ты ждал меня?

Луи замешкался, смутившись на секунду, перед тем как резко кивнуть головой.

— Ждал. Я хотел сказать тебе кое-что.

Гарри закусил губу, тем самым давая небольшую надежду на улыбку. Луи не будет реагировать на это.

— Ближе к делу, Томлинсон, — он качнул бёдрами, в ожидании уперев в них свои руки.

Луи вздохнул, чувствуя себя шестиклассником на уроке математики, который должен извиниться перед учителем за выкрикивание с места. Слова вылетали настолько быстро, что он даже не пытался уследить за их порядком:

— Я просто хотел, чтобы ты знал, что вчера я смеялся с Элеонор, а не над твоей историей. Хорошо? Поэтому если ты думал, что я смеюсь над тобой, то это не так.

Улыбка Гарри стала шире, и он не мог игнорировать тёплое чувство, поселившееся у него в груди. Он был слегка обеспокоен вчерашней реакцией Луи — это было так легкомысленно, в то время как Гарри испытывал огромнейший риск, изливая свою душу коллегам о чём-то слишком личном. То, что Луи, как никто другой из всех людей, должен был понимать… (Ну ладно, возможно, Гарри слегка заволновался. Возможно, это ощущалось как лёгкий удар ниже пояса. Возможно, он чувствовал, что задыхается, и, возможно, он до сих пор прокручивал это в голове. Будто надавливая на болезненный синяк.)

Луи немного покраснел, теребя свой шарф.

— Итак. Я сожалею.

— Извинения приняты, — Гарри улыбнулся, ощутив странный прилив бодрости. — И всё же над чем ты смеялся с Элеонор?

Луи усмехнулся, наконец поднимая голову, чтобы встретиться со взглядом с Гарри. Его глаза были такими голубыми…

— Что же, ты рассказал невероятно личную историю, как бы связывая её с музыкой… Очень эффектно, если быть честным. Я думаю, ты заставил нас по-новому взглянуть на «Дон Жуана», — он откашлялся и снова потупил взгляд, как будто совсем не собирался слишком много говорить. — Но всё, что Элеонор из этого вынесла, — это то, что ты гей, и она не могла в это поверить.

Гарри выпустил громкий смешок и прижал свою руку ко рту. Он напряг челюсть, оттягивая пальцами свою нижнюю губу, качая головой.

— Нет. Действительно?

Плечи Луи содрогнулись в конвульсиях от беззвучного смеха.

— Она была так разочарована.

— Она думала, что я натурал?

Луи начал хихикать вслух, после чего энергично закивал.

— Полностью. Уверен, она почти спланировала, как соблазнить тебя.

Гарри почти задыхался, не уверенный, из-за чего именно, то ли от смеха, то ли от шипучей боли внутри, действующей как исцеление в его животе. Он был почти на том высоком уровне от неожиданного взаимодействия с Луи, видя, как он улыбается той же улыбкой, которой улыбался Глэдис и Найлу в пабе, прежде чем появился Гарри.